крестьянам после сбора господского урожая пройтись по виноградникам и собрать кислый незрелый виноград, из которого те делали некое подобие вина (piquette), больше напоминавшее уксус. Теперь этот виноград (verjus, буквально «зеленый сок»), как правило, просто выбрасывают, но в Лафлер за ним поздней осенью обычно приезжает один из знаменитых шеф-поваров Сент-Эмильона — он использует его для приготовления блюд из косули и прочей дичи (как это нередко делали и в Средние века, когда подобный виноград служил основой для соусов французской кухни).
Что касается пресловутого зеленого урожая, то в целях концентрации виноградного сока тут практикуют так называемый целостный отбор (fignolage), при котором лучшие грозди оставляют в оптимальном порядке на лозе и прореживают окружающие их внутренние листья (сосущие соки из лозы), оставляя внешние, чтобы солнце правильно освещало, но не обжигало ягоды под свободным, не нагнетающим влажность и соответственно не располагающим к появлению болезней зеленым шатром.
Некоторые листья на лозах покрыты бугорками, но это всего лишь колонии маленьких паучков, откладывающих яйца. Жак Гинодо не видит смысла пускать в ход против них пестициды. Паучки фактически не вредят лозе, их популяция не выходит за определенные рамки, и ни к чему нарушать без необходимости экологический баланс. Вот если бы это были зачатки милдью или оидиума — страшных современных болезней лоз, пришлось бы действовать немедленно, иначе бы они распространились и задушили весь виноградник, а так — пусть торжествует принцип мирного сосуществования.
Среди лоз попадаются и совсем маленькие. После того как в 1985 году Жаку и Сильви Гинодо пришлось выкорчевать и засадить новыми лозами сразу около четверги виноградника Лафлер, они стараются производить дальнейшие перемены постепенно, заменяя то одну выродившуюся лозу, то другую. На взгляд Жака Гинодо, именно старые лозы дают виноград с самой интересной индивидуальностью, хотя они и подвержены проблемам с завязями гораздо больше молодых, сверхпродуктивных, но зачастую заурядных. Впрочем, совсем старых лоз в винограднике Шато Лафлер очень мало, так как после страшных морозов 1956 года они почти все погибли. Спастись удалось только небольшому участку теперь уже 70-летних лоз Каберне Фран у самой дорога. Неподалеку, у дома, Жак Гинодо разбил маленький новый виноградник с лозами, расположенными полукругом. «Ну сколько можно сажать лозы по прямой, надо же иногда и развлечься», — шутит он.
Когда наступает пора сбора урожая, на крошечном винограднике Шато Лафлер работают 32 человека, они прекрасно разбираются в своем деле и тщательно отбирают на вино только те ягоды, которые им хотелось бы съесть. Обычная команда составляет 11 человек вместе с Жаком и Сильви Гинодо и их сыном, который, в отличие от родителей, как раз и живет здесь — старшее поколение обосновалось в другом фамильном поместье, Шато Гран Вилляж (Grand Village), неподалеку от Фронсака, где та же команда работает на десятке-другом гектаров виноградника, производя вино AOC Бордо сюперьер.
Кстати, Шато Лафлер так мало, что практически все его винодельческое оборудование хранится в Гран Вилляж, его привозят в поместье только на время работ. Почти все здание занимает неклиматизированный шэ, в котором уютно, чисто и вкусно пахнет вином. В один ряд стоят здесь немногочисленные баррики (Шато Лафлер выпускает всего около 20 тысяч бутылок в год), узкие окошки (soupirailles) пропускают теплый летний ветерок (но не прямые солнечные лучи). Жак Гинодо считает, что вину даже полезно жить и развиваться вместе со сменой сезонов: быть чуть теплее летом, чуть холоднее зимой, это прибавляет выдерживаемому вину сложности, а вовсе не портит его.
Чтобы продегустировать молодое вино, задраенное в баррике (затычка сбоку), Гинодо вынимает деревянную затычку из отверстия для взятия образцов на днище, подложив под него губку и подставив бокал. Под действием силы тяжести некоторое количество вина изливается в бокал, однако затем, под действием уже атмосферного давления ток останавливается. Тогда винодел вставляет в отверстие металлический кран, опускает его в бокал, и берет в руки инструмент, более всего напоминающий гибрид клещей и сапожного молотка с загнутым носом. Вставив острие молотка в просвет между поперечной доской и днищем бочки, он надавливает на днище. Благодаря образовавшемуся таким образом дополнительному давлению, из крана изливается еще немного вина — как раз на восхитительно благоуханный и глубокий дегустационный образец.
Винодельческие идеи Жака и Сильви Гинодо просты: никакого технологического «макияжа» для вина (новомодных горячих мацераций, скоростных ремонтажей и прочего), ничто не должно заслонять терруар, отражением которого является вино, пусть даже год не слишком удачный. Средство добиться идеального вина — жесточайший отбор (а для Гинодо, как он замечает, настоящим счастьем было бы создать что-то подобное вину Шато Лафлер 1982 года, одного из лучших миллезимов столетия).
Именно ради этого в 1987 году вместо основного вина было придумано и выпущено второе вино —
Чуть дальше на северо-запад от скопления шато, в чьих названиях фигурируют «Флер» и «Петрюс», на от личном терруаре располагается несколько достойных поместий, содержащих в своих названиях «Эглиз» и «Клине». В настоящее время наилучшую репутацию среди них имеет замок, объединивший в своем названии оба слова: Шато л’Эглиз-Клине (l’Eglise-Clinet). Его владелец Лени Дюранту (Durantou) в своем миниатюрном поместье в последние годы производит из винограда со старых лоз вина с неповторимым по сложности ароматом, сравнимые по уровню с Шато Лафлер и Шато Петрюс.
Еще один важный помрольский замок, издавна имеющий хорошую репутацию, расположен чуть дальше к юго-востоку. Это Вье Шато Сертан (Vieux Chateau Certan), которое находится во владении бельгийской семьи Тьенпон (Thienpont) и знаменито своими тонкими танинными винами.
Неподалеку от центральной помрольской деревушки Катюссо (Catusseau), через ручей дю Мове Тан (du Mauvais Temps, «Ручей плохой погоды»), находится драгоценный виноградник, площадью всего в 2 гектара — созданное одним из Тьенпонов буквально из ничего Шато Ле Пен (Le Pin). Купив этот клочок земли, отличавшийся лишь достойным терруаром, Жак Тьенпон, помрольский основоположник «гаражного» движения, умудрился в 80-е годы создать здесь на редкость индивидуальное, со стопроцентным попаданием в современный вкус вино, пользующееся невероятной популярностью и покупаемое по заоблачным ценам.
По дороге D244 из Катюссо в Либурн находится Шато Ненен (Nenin), одно из самых крупных поместий Помроля с великолепным потенциалом, недавно купленное и реконструированное блестящими виноделами — владельцами Шато Леовиль Лас Каз в Сен-Жюльене (см. главу 3 части I). Так что в скором будущем следует внимательнее присмотреться к винам этого замка, то же касается и расположенного у границы с Сент-Эмильоном Шато Л’Эванжиль (L’Evangile), перешедшего во владения Ротшильдов (см. главу 4 части I).
Неподалеку от последнего, напротив сент-эмильонского Шато Шваль Блан, располагается Шато Ля Консейянт (La Conseillante), вино которого в последнее десятилетие не знало поражений. Щедрое и округлое, с богатейшим вкусом и ароматом, оно невероятно соблазнительно и заставляет забыть все печали не только тех, кто его пьет, но и владельцев шато, наследников господина Луи Николя (Nicolas), чей вензель до сих пор присутствует на этикетке и который в 1871 году купил этот виноградник, получивший название в честь благородной либурнской дамы Катрин Консейян еще в 1735 году.
Семья добропорядочных буржуа Николя, несмотря на великолепный виноградник с феноменальным терруаром (чистая глина и глина с гравием, и все это с многочисленными вкраплениями железа), пережила с тех пор немало разочарований и финансовых бед, но продолжала хранить винодельческие традиции, правда опосредованно, осуществляя лишь самое общее руководство. Всем членам семьи приходилось зарабатывать на жизнь другими профессиями: кто-то работал врачом, кто-то инженером и т. д., так как стабильный доход их восхитительное вино стало приносить лишь в последнюю пару десятилетий…
На север от Помроля, за речкой Барбанн расположена область Лаланд-де-Помроль (Lalande-de- Pomerol), чьи красные вина имеют право на одноименный AOC. Более 180 виноделов работают в двух ее коммунах (Лаланд к западу, Неак к востоку) на 1110 гектарах виноградников с глинисто-гравийным терруаром. Ведущий виноградный сорт здесь, как и в Помроле, Мерло.
В последние годы этот район, вина которого в лучшие миллезимы вполне могут соперничать с винами
