морозов 1956 года был выставлен на торги за гроши. Тогда-то мой будущий тесть, алжирский француз в третьем поколении, и купил его, влюбившись в очаровательное поместье. Вскоре ему с женой и дочерью, как и остальным французам, пришлось бежать из Алжира, но у него, по счастливой случайности, в отличие от многих других, было куда податься. Тогда французское государство как раз предоставляло внушительные субсидии на посадки фруктовых деревьев, и он устроил здесь гигантский фруктовый сад (конечно, не такой большой, какой был у него в Алжире, да и апельсиновых деревьев здесь не было, но все-таки), оставив под виноградник лишь 3 гектара.
К тому времени, как я познакомился с его дочерью Анн, дела в поместье расстроились, фрукты не приносили практически никакого дохода, и у моего будущего тестя настолько опустились руки, что он собирался уже продавать замок. Но тут мы с Анн (она изучала французскую литературу, а я физическую химию в Бордоском университете) запротестовали (продавать такую красоту!) и сказали, что сделаем все что в наших силах, чтобы этого не произошло. Местное виноделие тогда как раз находилось на подъеме — не в последнюю очередь благодаря беженцам из Магриба, которые первыми начали бутилироватъ свое вино, а не продавать его негоциантам, как тут в основном было принято раньше.
Нам пришлось вырубить фруктовый сад и засадить весь участок лозами. Поначалу работа была просто адская, я ведь вообще никогда в жизни до этого не занимался сельским хозяйством! Детство прошло в семье ученых: мой отец был директором знаменитого Научно-исследовательского института имени Пастера в Париже, мой дядя получил Нобелевскую премию по физике, и надо сказать, что все родные чуть в обморок не упали, когда узнали, что я бросил науку и подался в крестьяне! Работали на виноградниках мы вдвоем с тестем до седьмого пота, денег было настолько мало, что мы не могли себе позволить нанять помощников. К тому времени я уже женился на Анн и у нас пошли дети, так что «в поле» она нам стала помогать значительно позже, а в основном выполняла обязанности «белого воротничка», сидела на телефоне, общалась с клиентами и т. п.
Невероятно, но постепенно все наладилось. У нас появились постоянные клиенты, мы смогли купить машину для сбора винограда, нанять помощников, расширить свои владения. В 1978 году мы купили еще и Шато Соваж (Sauvage, также AOC Премьер Кот де Бордо), а в 1992 году Шато Манос (Manos, AOC Кадийяк*), в настоящее время у нас суммарно 85 гектаров виноградников, а работает на них 21 человек. Так что теперь мы делаем не только белые, красные вина и клареты, но и ликерное вино. Нам помогают одна из наших дочерей, Мария, и ее муж Дамьен Шомбар (Chombart), а то, что они и их трое детей живут здесь же, в отдельном особнячке, постоянная радость для нас с Анн и моей тещи, их прабабушки.
Одно из наших белых сухих вин (AOC Бордо) называется в честь моей внучки Валентин (Valentine), это ферментированное в дубовых барриках кюве с преобладанием сорта Совиньон Гри (Sauvignon Gris, «Серый совиньон»), малоизвестного родственника традиционного Совиньона, который выглядит не слишком привлекательно, с бурой, как будто подгнившей кожицей, но обладает потрясающе насыщенным и сложным ароматом.
Основа нашего красного вина — Мерло (около 60 процентов); Каберне Совиньона в нем 30 процентов, Каберне Фран 10 процентов. Вино с лучших участков мы выдерживаем в барриках (остальное в стальных чанах). В чанах выдерживается и кларет, который мы делаем каждый год, но нам самим он часто не достается — целиком уходит на экспорт! Так что в Шато Ламот у нас красных вин (не считая кларета), как и белых, два: одно поинтересней, другое попроще.
Для более простых вин мы, кстати, используем «восстановленные» прессованные пробки, с которыми, в отличие от традиционных, у нас еще не разу не возникало проблем… Более сложные вина выдерживаются в наших «пещерных» погребах на двух верхних ярусах. Летом, даже, в сорокоградусную жару, здесь температура не поднимается выше 13°С, зимой — не опускается ниже 11°С, так что вино чувствует себя наилучшим образом.
Нижний ярус каменоломни представляет собой такой гигантский и запутанный лабиринт, уводящий из- под замка в сторону деревни и простирающийся на несколько километров, что во избежание несчастных случаев он всегда заперт. Детям не разрешается там играть, даже я сам лишь изредка спускаюсь сюда проверить наш колодец (он находится как раз на этом уровне), но всегда говорю домашним, куда иду, и беру с собой запасной фонарик. Периодически сюда приезжают различные городские службы из Бордо проводить учения: так, недавно это были пожарные с собаками. Я и один из пожарных спрятались в лабиринте далеко за деревней (у нас на это ушел почти час), а выпущенные служебные собаки должны были нас найти — что они и сделали за 20 минут!
Мы, конечно, по-прежнему работаем очень много, но теперь раз в год имеем возможность отправиться в отпуск на собственной яхте, которая стоит у нас под Дубровником. И как приятно, когда во время крупнейшей мировой винной выставки, бордоской VINEXPO, за обеденным столом в Шато Ламот де Окс приготовленным моей тещей поленом из спаржи и копченого лосося и рагу из местной косули, делом рук моей жены, а также, разумеется, нашими винами наслаждаются наши клиенты из Прибалтики, с Карибских островов, из Японии, Испании и т. д.
Впрочем, похожая ситуация сложилась и среди производителей вин AOC Премьер Кот де Бордо. Несмотря на то что среди них по-прежнему немало местных виноделов-«любителей», работающих почтальонами, официантами и пр. и имеющих небольшой виноградник на 2?3 гектарах, которому они с удовольствием посвящают свое свободное время, появилось довольно много виноделов, приехавших к нам со всех концов света: это исландцы, японцы, американцы, датчане, голландцы и даже одна финско- австралийская команда! В результате теперь у нас существует множество различных стилей и множество отличных вин. По моему мнению, как минимум 40 шато, производящих вина нашего AOC, заслуживают пристального внимания…»
Другие замки, производящие вина AOC Премьер Кот де Бордо и общепризнанно считающиеся лидерами, — это Шато де Шеливетт (de Chelivette) в коммуне Сент-Елали (Sainte-Eulalie), на самом севере, и Шато Рейнон (Reynon) в коммуне Бегей (Begey), почти у самого городка Кадийяк (Cadillac). Последним, как и Кло Флориден в Граве, владеет знаменитый энолог Дени Дюбурдье, основоположник нового стиля белых вин (см. предыдущую главу), так что здесь делают не только соблазнительно округлые шелковистые красные вина AOC Премьер Кот де Бордо, но и великолепные белые AOC Бордо, в частности кюве Вьей Винь (Vielles Vignes, «Старые лозы»), а также достойное ликерное вино AOC Кадийяк. В последнее время отмечают и успехи расположенного неподалеку, в коммуне Рион (Rions), Шато Карсен (Carsin), того самого, чьи владельцы — финны, а энолог — австралийская дама.
К северо-востоку от Бордо, на правом берегу Дордони, и к юго-западу от Либурна и Фронсака находятся коммуны Вайр (Vayres) и Арвейр (Arveyres), чье красное (с 665 гектаров, основной сорт — Мерло) и белое (со 170 гектаров, основной сорт — Совиньон Блан) сухое вине при соответствии необходимым нормам имеет право на отдельный AOC Грав де Вайр (Graves de Vayres). Этим они обязаны избытку гравия в местной почве и судебному постановлению 1931 года, закрепившему особое положение здешних вин (они пользовались неплохой репутацией еще в XIX веке) по сравнению с остальными, в целом более усредненного качества, винами Антр-Де-Мер.
Среди лучших винодельческих поместий области — Шато Жюнкарре (Juncarret), чьи виноградники (в которых преобладают Каберне Фран и Совиньон Блан) упоминались еще в хрониках XVI века, Шато О Брондо (Haut Brondeau), принадлежащее семье Массе (Masse) с 1892 года, а также Шато де Барр (de Barre), в котором красное вино AOC Грав де Вайр по причинам маркетингового характера выпускают под маркой Шато Барр Жантийо (Barre Gentillot); как Шато де Барр в продажу поступает красное вино AOC Бордо сюперьер.
На восточной границе департамента Жиронда, на правом берегу Дордони вокруг городка Сент-Фуа-Ля- Гранд (Sainte-Foy-La-Grande) — старинной крепости, основанной для обороны от англичан в 1255 году Альфонсом де Пуатье, братом короля Людовика Святого, — расположились 19 коммун с совершенно различными терруарами, чьи красные, белые сухие и белые полусухие вина, соответствующие определенным нормам, имеют право на AOC Сент-Фуа-Бордо (Sainte-Foy-Bordeaux).
Область Сент-Фуа-Ля-Гранд, граничит с областью Бержерак. Как и в Бержераке, здесь столетиями поставляли голландским торговцам белое сладкое вино для северных стран и непритязательное белое вино для перегонки. Теперь, когда спрос на оба эти товара упал, здесь все больше переключаются на востребованное красное вино и выпускают все меньше белых вин, как сухих, так и полусухих. К тому же
