природный талант партизанского вождя и были убеждены, что только под его знаменем можно одолеть новоявленного диктатора и его клику. Ведь на знамени Вильи были начертаны понятные каждому пеону, каждому труженику слова: «Земля и свобода!»
Пока Вилья кружил по степям Чиуауа, сводя с ума командующего войсками правительства Уэрты, в штате Синалоа восстал против узурпатора губернатор дон Венустиано Карранса, провозгласивший себя «первым вождем» революции.
Дону Венусу, как называли Каррансу его сторонники, исполнилось в то время 60 лет. Опытный политик, при Диасе он был сенатором, а при Мадеро — военным министром. В своей программе, так называемом «Плане Гуадалупе», дон Венус обещал низложить Уэрту и восстановить конституционное правительство. Поэтому возглавляемое им движение получило название конституционной революции, а его сторонников стали называть конституционалистами.
К Каррансе примкнул молодой генерал дон Альваро Обрегон, сын фермера; он работал одно время рабочим-механиком, потом сражался против диктатора Диаса. За храбрость и умение воевать Обрегон получил звание генерала.
Карранса был умеренным буржуазным демократом. Сам помещик, он с недоверием относился к крестьянским революционерам Вилье и Сапате, хотя понимал, что без их поддержки ему будет трудно одержать победу над Уэртой. Дон Венус был против раздела помещичьих земель. Он хотел объединить вокруг себя национальную буржуазию и связанных с нею помещиков, выступавших против иностранного засилья.
Политические взгляды Каррансы разделял Обрегон, ставший его главным военным советником.
И Карранса и Обрегон ненавидели предателя Уэрту, осуждали вмешательство США во внутренние дела Мексики. Но они были противниками социальной революции, совершить которую, правда инстинктивно и несознательно, стремились в процессе борьбы с Уэртой крестьянские массы, выступавшие под руководством Вильи и Сапаты.
Общая ненависть к режиму Уэрты вначале объединила буржуазных демократов и крестьянских революционеров. Однако по мере того как разгоралась гражданская война, противоречия между ними обострялись, и разрыв стал неминуем…
На первых порах перевес сил был на стороне Уэрты. Карранса и Обрегон не смогли устоять под натиском многочисленной армии, брошенной против них. Поэтому они вынуждены были обратиться за помощью к Вилье. Его разыскал посланец Каррансы в одном из селений неподалеку от Сан-Андреса.
Выслушав посланца, Панчо попросил передать Каррансе, что признает его «первым вождем» и одобряет «План Гуадалупе». Вилья обещал выполнять приказы Каррансы, однако с условием, что они будут отвечать интересам революции и народа. Если дон Венус действительно подлинный революционер, то он всегда может рассчитывать на дружбу партизан. Но вместе с тем Вилья дал понять, что в военном деле он сам будет хозяином. Пусть не пытается дон Венус учить его воевать. Этому Вилья уже научен. Если в его войсках не хватит генералов, то среди бойцов найдется немало таких, которые давно уже заслужили это звание. Стало быть, если у дона Венуса окажется излишек генералов, то пусть он их держит у себя про запас и не посылает партизанам.
Посланец передал пожелание «первого вождя», чтобы солдаты Вильи уважали права гражданского населения и не присваивали себе чужую собственность.
Это пожелание Каррансы развеселило Вилью.
— Дон Венус желает взять меня в союзники, но, как и Уэрта, считает меня и моих солдат бандитами и грабителями. Уважаемый сеньор! В моем отряде теперь тысячи бойцов. Моя обязанность — обеспечить их всем необходимым. Если дон Венус будет присылать мне скот, деньги и боеприпасы, то клянусь — чужого добра не тронем. Если же нет, то я смогу обеспечить моих бойцов только за счет местных богатеев. Но я заверяю вас, мы ничего не берем без согласия на то самих владельцев. Вы сейчас убедитесь в этом. Приведи арестованных, — приказал Вилья своему помощнику Родольфо Фьерро.
— Слушаюсь, генерал!
Через минуту в комнату вошли пять перепуганных насмерть людей. Это были местные богатеи.
— Уважаемые сеньоры! — обратился к ним Вилья. — Ваша судьба в ваших руках. Если вы за иуду Уэрту, то молитесь богу в последний раз: я прикажу вас расстрелять. Если же вы за революцию, то вам опасаться нечего. Итак, сеньоры, кто же вы?
Сеньоры наперебой стали заверять «уважаемого генерала», что они сторонники революции и смертельные враги Уэрты.
— Прекрасно, сеньоры! Но как это вы можете доказать?
Сеньоры, точно лишившись дара речи, замолчали. Вилья тут же подсказал, как уважаемые сеньоры могут доказать свою верность делу революции: солдаты нуждаются в мясе, а у сеньоров есть скот; солдаты нуждаются в лошадях, а их у сеньоров — табуны; наконец, партизаны нуждаются в деньгах, на которые можно приобрести ружья, а деньги у сеньоров тоже есть.
«Почтенные кабальеро» стояли, понуря голову.
— Сеньоры, вы молчите. Неужели я ошибся и передо мной не друзья революции, а ее враги?
После этих слов сеньоры сразу обрели дар речи и заявили, что готовы предоставить в распоряжение Вильи свой скот и имущество.
— Вот видите, — сказал Вилья, обращаясь к посланцу Каррансы, — они добровольно жертвуют своим состоянием ради дела революции. Другого и нельзя было ожидать от столь преданных революции кабальеро…
Освободив в августе 1913 года Сан-Андрее, а затем Хименес, Панчо Вилья перебросил все свои отряды к важному железнодорожному центру — Торреону.
Прежде чем начать бой на подступах к городу 29 сентября, Панчо собрал командиров своих отрядов. На войне нельзя добиться победы, сказал своим командирам Вилья, если не научиться командовать и подчиняться. Когда собирается большое войско, начальники отрядов должны выбрать себе главного, следует избрать командующего, который повел бы крестьян к победе. Вилья предложил каждому назвать своего кандидата на этот пост.
Командиры согласились с тем, что нужно избрать командующего, но никто не называл кандидата. Командующим хотелось быть каждому из них. Каждый считал себя не хуже другого. Все они были храбрыми, с презрением относились к смерти. Все готовы были, если понадобится, отдать свою жизнь в борьбе против помещиков и других сильных мира сего.
Однако, когда полковник Медина предложил избрать командующим Панчо Вилью, присутствующие согласились: все командиры отрядов признавали, что Вилья был храбрейшим из храбрых и в военных делах опытнее всех.
Было решено: объединить все партизанские отряды в единую группировку. Ее назвали Северная дивизия. Командующим Северной дивизией стал Панчо Вилья.
Начался бой за Торреон. После ожесточенной схватки бойцы Вильи взяли укрепленный пункт Авилес на подступах к городу. Противник потерял в бою 500 человек. 19 офицеров, взятых в плен, были расстреляны на основе введенного в действие Каррансой декрета 1862 года. Согласно этому декрету, все виновные в предательстве родины осуждались на 8 лет каторжных работ или на смерть. Само собой разумеется, что в условиях партизанской войны не было никакой возможности содержать длительное время заключенных. Поэтому взятых в плен или отпускали на все четыре стороны, или принимали в ряды конституционалистов, или расстреливали. Как правило, последнему наказанию подвергались офицеры, за исключением артиллеристов; их Вилья миловал, если они соглашались служить в Северной дивизии.
Бой за Торреон продолжался двое суток. Город защищали 4 тысячи профессиональных солдат, которыми командовали опытные генералы. В 9 часов вечера 1 октября 1913 года Вилья приказал кавалеристам спешиться и пойти на штурм города. Враг не выдержал ночной атаки, одной из первых в военной истории Мексики, и побежал. Через час Вилья вступил в освобожденный Торреон, приветствуемый населением.
Заняв город, Вилья первым долгом — таково было правило, которому он всегда следовал, — организовал снабжение населения продуктами питания. Особо нуждающимся была бесплатно роздана одежда, конфискованная с этой целью у местных богатеев.
Вилья отдал распоряжение арестовать всех, кто был виновен в преследовании революционеров и
