Несколько часов спустя они уже были на планетолете с четырьмя солдатами и их командиром, капитаном Яном, который действительно выглядел десятилетним по таранским меркам, и приближались к Городу. Все его ребята из отряда были членами Молодежного Союза. Предстояло обсудить прошедшие несколько недель, чтобы придумать официальную версию.
– Соратник-Капитан, – Формально обратился Ян к Ма~ риетте, – мы счастливы, что вы и Герой-Поэт живы.
Мариетта ответила:
– Соратник-Капитан, мы рады, что вы здесь и встречаете нас. Поэт О’Нейл, позвольте представить вам благородного Капитана Яна.
О’Нейл очень хотел узнать, что у них обоих на уме.
– Надеюсь, ваша будущая жена в порядке, Капитан? – спросил он с полным достоинством, отгоняя мысль, что это могло быть и не так.
Ян расплылся в широкой ухмылке.
– Она никогда раньше не чувствовала себя так хорошо, Благородный Поэт, Героический Гость. Я не преувеличиваю. Удивительные перемены произошли с ней во время приключений в пустыне.
– Скажите мне, капитан, вы одобряете эти перемены?
– Да, вполне. Она стала сильнее и решительнее. Другого трудно желать, – его глаза светились счастьем.
– Рад слышать, Ян. Теперь я вижу, что вы – достойнейший человек, – О’Нейл улыбнулся.
– Благодарю вас, сэр. Не могли бы вы ответить на один тривиальный вопрос? Что такое «идиот»?
– Ах это! Так, высокоблагородный искуситель, – расплывчато ответил Симус.
– Понятно, сэр. Очаровательно, – он выглядел слегка озадаченным.
Во время их отсутствия произошло много событий. Смерть Четвертого Секретаря была представлена просто как «трагический инцидент». Шестой Секретарь, по слухам, стал преемником.
– Старый дурак, – вспылила Мариетта. – Во время Фестиваля он преследует девушек.
Комитет, уже неуместный и ненужный, был не в состоянии решать проблемы. Кампания по осуждению Мариетты закончилась, Рете с отрядом беспрепятственно позволили вернуться. Смерть Ната сняла опасения об его «императорстве». В самом Городе капюшонники стали вести себя наглее. Шансы у молодых были неплохие. Комитет не решится выступить против до сбора урожая.
– Ты с нами, Мариетта? – пылко спросил Ян.
– До самой смерти, Ян.
– До полной свободы, – поправил он.
Лица всех выражали решимость.
– Вы раздобыли пилюли? – забеспокоился Ян.
– Да. Они в надежном месте, – ее глаза светились энтузиазмом. Римская дева, нет, Римская матрона, готовая к схватке со львом.
– Майор О’Нейл с нами?
– Конечно, – решительно заявила она.
Они дружно повернулись к нему.
– Свобода, Симус О’Нейл!
– Действительно, свобода, – ответил он без всякого энтузиазма.
Они ничего не заметили.
18
Хотя его лицо горело от смущения, Симус смеялся так же громко, как и все остальные. Прекрасно, эта негодница изумительно передразнивает меня, мой голос, жесты, мимику. И зачем только ей понадобилось пересказывать, как я навернулся с плота или обалдел от саблезубого тигра. Меня совсем перестанут уважать. Ладно, ладно, я проучу ее попозже, ночью.
– И тогда героический майор сказал: «Нет, мы пойдем другим путем», и со всего маху упал в воду. Он падал так грациозно… Вы когда-нибудь видели его падающим? И вот мне снова пришлось его вытаскивать. Похоже, что это мой рок… конечно, это не самое неприятное занятие… Но он слишком огромный, и это уже начинает надоедать… кто-нибудь из присутствующих хочет испытать это на себе?
Она изо всех старалась быть серьезной. Но озорство в ее лучистых карих глазах так и плясало.
Самарита, Орнигон, Хорер и Карина просто корчились от смеха. Ее фантазия и избирательность в описании эпизодов их «путешествия» по джунглям была небывалым развлечением для дома Музыкального Директора, а ведь она еще не дошла и до половины рассказа. О’Нейлу отводилась роль неловкого героя, спасенного мужественной и неутомимой женщиной… роль, которая смущала его, но была близка к правде.
В своем воображении он сочинил балладу непристойного содержания, в которой он в такой же фантастической манере описал неуемность и страстность Маржи. Но спеть не решался. Во-первых, это заставит зилонгцев хранить мертвую тишину. Во-вторых, ему еще не было ясно, догадались ли
