Я сама удивилась, как легко, приятно и тепло было мне спрашивать. Он учтиво и с теплотою отвечал, что «Иоанн» и «Иван» – одно и то же имя, но «Иоанн» – более по-гречески, а «Иван» – более по-русски… Я подумала, что изначально это, конечно же, греческое имя; а от греческого оригинала пошли различные формы: «Иван», «Иоганн», «Жан»... Я хотела было высказать свои мысли вслух, чтобы показать Андрею свой ум; но вдруг я уловила взгляд его серых глаз и поняла, что ему нравится мое лицо и то, как я одета и причесана, как я двигаюсь, хожу, делаю жесты руками. Его внимание было ненавязчиво, трогательно и опять же приятно.
На стенах изображены сцены из мифологии, но изображения еще требуют значительной работы. Марс – бог войны – простер вперед руку и окружен всевозможным оружием. Меркурий – бог торговли – держит в руках весы. Одна муза играет на арфе, другая – на флейте. Муза Урания опирается на огромный глобус. Фетида воздвиглась на корме плывущего корабля как покровительница навигации. Вокруг Аполлона разбросаны в живописном беспорядке кисти. Минерва – в шлеме и прекрасной тунике – смотрит задумчиво, как и полагается богине мудрых размышлений…
Андрей учтиво проводил нас до огромной высокой двери, обе створки ее были распахнуты. Он поклонился принцессе, затем – общим поклоном – фрейлине и мне. Я присела в реверансе и глянула на него. Мне почудилось, будто в выражении его глаз я увидела отражение моего взгляда. Я поняла, что посмотрела на него ясно и серьезно. И у меня ведь голубые глаза.
Думаю, следует сказать о придворном штате. Я уже писала о гофмейстерине императрицы. Кроме того, при Ее величестве состоят шесть статс-дам; каждая получает, как я слышала, по тысяче пятьсот рублей в год. Они ничего не делают, только бывают при дворе чаще, нежели другие знатные да мы. В числе этих статс-дам выделяются своим влиянием супруга канцлера Остермана, супруга сенатора графа Головкина, супруга генерал-полицеймейстера графа Салтыкова и супруга камергера графа Лопухина.
При особе Ее величества также служат шесть фрейлин, получающих по шестьсот рублей годовых. Они живут во дворце, но не служат императрице при одевании. Одевают императрицу две камер-фрау, а при раздевании находится одна майорша. Ни эти дамы, ни камер-юнгферы, убирающие покои, ни кастелянши, хранительницы белья, не имеют права входить в комнаты императрицы без особого вызова. В спальне государыня любит проводить время со своими служительницами, подобными уже известной Воронихиной. Они раболепно ползают у ее ног, всячески заискивают и льстят и ведут себя так, как вели себя служительницы и даже знатные дамы при дворах отца, деда и прочих предшественников Великого Петра. Нынешние служительницы императрицы полагают себя высокими особами и обходятся с низшими дурно и высокомерно.
Никто не видел, чтобы Ее высочество принцессу Елизавету сопровождала ко двору гофмейстерина. При Елизавете находится лишь одна фрейлина, девица Мавра Шепелева[47], некогда сопровождавшая герцогиню Анну Петровну в Голштинию и очень любимая Елизаветой. Ходят слухи, будто гофмейстерина принцессы была уволена или получила позволение уехать в свое сельское имение, поскольку принцесса не получает денег, достаточных для оплаты придворных. Трудно сказать, насколько верны подобные слухи. Возможно, они ложны и распускает их сама принцесса, а также и ее фрейлина с целью показать, как притесняет Елизавету ее августейшая двоюродная сестра.
Принцесса Анна Леопольдовна имеет гофмейстерину, почтенную генеральшу из Курляндии. При Анне Леопольдовне также состоят две статс-дамы и три фрейлины.
При императрице также состоят и мужские персоны. Главная из них – обер-камергер, весьма влиятельная должность, ныне занятая графом Бироном. Помимо обер-камергера имеются: обер-гофмаршал, в ведении которого находятся все столовые имения императрицы; обер-шталмейстер, обер-егермейстер; гофмаршал; камергеры, носящие на немецкий манер ключ справа. При дворе государыни также со стоят: шталмейстеры, камер-юнкеры; но нет церемониймейстеров, их обязанности исполняет гофмаршал или кто- то из персон в генеральском ранге. Нет в придворном штате и гоф-юнкеров; когда Ее величество кушает публично, ей прислуживают камергеры; но когда она ест в своих покоях с семьей обер-камергера, прислуживает графиня Бирон. Кроме этих персон при дворе могут находиться: министры, генерал- адъютанты Ее величества и другие высокопоставленные военные и гражданские персоны, пребывающие в Санкт-Петербурге.
Я все еще в приятном обаянии. Отчего? От посещения большого зала, конечно же! Мне даже весело; так живо являются передо мной серые глаза Андрея, звучит в моей памяти его мягкий голос, я вижу, как широко и изящно поднимается его рука… Он видел меня вблизи и наверняка думает обо мне. А я стараюсь не думать о его босой и нарумяненной супруге, достойной дочери чесальщицы пяток… Ах, не все ли равно, что сделается далее… Сейчас мне весело, мне радостно, и более ни о чем я не желаю думать!..
Однако я должна описать жизнь при дворе. Мои записи – это мой труд, это достойный труд моего ума. Едва ли на такое способна дочь знаменитой чесальщицы! Быть может, когда-нибудь Андрей прочитает то, что я пишу. Как бы мне хотелось, чтобы он оценил меня… А теперь – в сторону сладкие мечты и пора за дело…
О роскоши при дворе я уже писала. Государыня привержена всяческой пышности. Придворные также соревнуются между собой в роскоши. Галуны на одежде являются чем-то обычным, их накладывают на травчатый бархат, платья сплошь расшиты золотыми и серебряными нитями, иногда с вытканными цветами. Придворные украшают свои орденские знаки алмазами и носят на груди вышивки жемчугом. Обер-камергер имеет самые отборные драгоценные камни в своем распоряжении; по торжественным дням его орденский знак, звезда на груди, застежки на шляпе и на плече, ключ, шпага, пуговицы на сорочке и пряжки на обуви сплошь усыпаны бриллиантами. Что уж говорить о дамах в придворных робах! Очень красивы бывают Ее величество, принцессы и фрейлины без кружевных головных уборов, в прическах с висящими локонами. Принцесса Елизавета одета великолепно и роскошно; и это может в определенной степени опровергнуть слухи о ее унижении при дворе.
В обыденные дни пажи, лакеи, скороходы и гайдуки оде ты хуже, нежели в Германии. Но парадные костюмы дворцовой прислуги, наоборот, слишком красивы и стоят слишком дорого. Пажи – в зеленом бархате и в жилетах из золотой парчи; лакеи – в зеленом и красном сукне, причем и те и другие одежды столь обильно выложены золотыми галунами, что едва удается разглядеть ткань.
Парадная одежда гвардейцев, особенно гренадеров, включает красивые шлемы с большими плюмажами.
Придворные ведут себя по-разному. Одни весьма и весьма цивилизованны, другие же, напротив, – порядочные болваны, жутко самодовольные. Можно принять за общее правило, что покуда русскому сопутствует удача, он чванлив и высокомерен по отношению ко всем, кто ему не ровня (однажды мы с тетушкой видели, как мушкетер избил возчика). Но при каких-либо затруднениях русские пресмыкаются подобно червям. Уважают не за ум, но лишь за близость к власти или же за княжеское происхождение. Впрочем, теперь, когда я пишу: «русские», это некое множество, это Голицына, Головкина и прочие; и, разумеется, знаменитая чесальщица пяток со своей босой дочерью. Но Андрей – это совсем иное…
Дважды в неделю – в четверг и в воскресенье – при дворе приемные дни. Можно видеть министров, персон в генеральском ранге и собственно придворных, предающихся азартным играм – jeux de commerce; ставки обычно велики. Сама императрица играет в пикет или на бильярде или просто расхаживает вокруг играющих, милостиво шутит или развлекается с придворными шутами.
О шутах следует сказать особо. Знатные особы искони держат в своих домах шутов, калек и дураков, развлекаясь их видом. Чтобы потешить гостей, хозяин призывает бандуриста, который под звуки своего инструмента поет непотребные песни, корча разные гримасы. Знатные дамы держат в услужении рабов- калмыков, чьи плоские лица кажутся им уродливыми и потому потешными. Настоящая охота ведется на карлиц и карликов, иметь их в штате прислуги почитается большим достоинством. Но говорят, что опять же при отце и деде Великого Петра в женских покоях, называвшихся теремами, набиралось вдвое, втрое более карликов, шутов и калек противу нынешнего. Сейчас в милости у императрицы шестеро шутов. Один из них – Лакоста[48] – человек умный; он бывал с Великим Петром за границей, развлекал государя остроумными выходками. Прочие же шуты – либо глупые жулики, служба которых состоит в том, чтобы получать оплеухи, ставить подножки и громко хохотать; либо же такие, для которых шутовская участь – наказание. Так наказан был придворною службой шута несчастный князь Голицын, представитель многочисленного семейства Голицыных, осмелившийся в бытность свою в Риме перейти в
