наверх. Но смотри мне, чтоб ни один волос в суп не попал, а то потом я не дам тебе ничего есть.
Повар ушёл; и сварила Дикарка для короля суп; наварила она хлебной похлёбки, постаралась сделать её как можно получше, и когда похлёбка сварилась, достала она своё золотое кольцо и бросила его в миску. Вот кончились танцы, и велел король принести ему суп; отведал он супа, и он так пришёлся ему по вкусу, что ему показалось, будто лучшего он никогда не едал. Доел он всю миску и – увидел на дне золотое кольцо, и никак не мог понять, как оно туда попало. Велел он тогда позвать к себе повара. Испугался повар, услыхав о таком приказе, и говорит Дикарке:
– Ты, должно быть, уронила в суп волос; если это правда, я тебя побью.
Приходит повар к королю, а король его спрашивает, кто это суп варил?
Говорит повар:
– Я его варил.
А король говорит:
– Нет, это неправда, он сварен по-другому и куда лучше, чем прежде.
Отвечает повар:
– Должен признаться, что варил его не я, а варила его Дикарка.
И сказал король:
– Ступай и позови мне её сюда.
Пришла Дикарка, а король её спрашивает:
– Ты кто такая?
– Я бедная сирота, нет у меня ни отца, ни матери.
Спрашивает король дальше:
– А ты кем у меня работаешь в замке?
Она отвечает:
– Да я ни к чему не пригодна, разве что только пинки да побои получать.
Спрашивает король дальше:
– А откуда ты взяла кольцо, которое оказалось в супе?
Ответила она:
– Об этом кольце я ничего не знаю.
Так и не смог король ничего узнать, и пришлось ему её назад отослать.
Спустя некоторое время был устроен опять пир, и Дикарка попросила у повара позволенья, как и в прошлый раз, пойти туда поглядеть. Повар ответил:
– Ладно, но смотри, через полчаса назад возвращайся, да свари королю хлебной похлёбки, которая ему так по вкусу пришлась.
Побежала она в свою каморку, быстро умылась, достала из ореховой скорлупы платье, что было серебряное, как луна, и надела его на себя. Поднялась она наверх в замок и была похожа на королевну. Вышел к ней навстречу король, был рад её видеть опять, и как раз в то время начинался танец, – и они танцевали вместе. Но только кончился танец, она исчезла так быстро, что король не успел заметить, куда она скрылась. А убежала она к себе в каморку, стала снова Дикаркой и пошла на кухню варить хлебную похлёбку. А повар был наверху; и вот достала она золотое веретёнце, бросила его в миску и налила туда похлёбку. Подали её королю, и он её ел, и похлёбка ему понравилась так же, как и в прошлый раз; велел король позвать повара, и пришлось тому и на этот раз признаться, что эту похлёбку варила Дикарка. Призвали Дикарку опять к королю, но она ответила, что для одного лишь годна, чтоб получать пинки да побои, и что о золотом веретёнце она ничего не знает.
Устроил король в третий раз пир, и случилось всё так же, как и прежде. И хотя повар сказал:
– Дикарка, а ты, видно, колдунья, должно быть, в суп что-то подкладываешь, отчего становится он таким вкусным и нравится королю больше, чем тот, что варю я.
Но она долго его упрашивала, и наконец он отпустил её на короткое время побывать на пиру. Надела она платье, что сияло, как звёзды, и вошла в нём в зал. И снова король танцевал с прекрасной девушкой, и ему казалось, что она никогда ещё не была такою красивой. В то время как он танцевал, надел он ей незаметно на палец золотое кольцо и велел, чтоб танцы продолжались подольше. Кончился танец, и он хотел удержать её за руку, но она вырвалась и быстро затерялась среди гостей. Побежала она второпях в свою каморку под лестницей, но так как она пробыла в замке больше, чем полчаса, то она не успела снять с себя прекрасное платье, а набросила только меховую мантию, и не смогла второпях вымазаться вся сажей, и вот один палец остался у неё белым. Прибежала Дикарка на кухню, сварила королю хлебную похлёбку и, только повар ушёл, положила в неё золотое мотовило. Увидел король золотое мотовило на дне миски и велел позвать Дикарку. И вдруг он увидел, что у неё белый палец, а на пальце кольцо, которое он подарил ей во время танцев. Схватил он тогда её за руку и крепко зажал, и только она хотела вырваться и убежать, вдруг распахнулась слегка меховая мантия и засверкало на ней звёздное платье. Схватил король мантию и сорвал её с неё. И вот стали видны золотые волосы, и она предстала перед ним во всей своей красоте, – никак нельзя уже было ей скрыться. А когда она смыла с лица сажу и золу, то стала она прекрасной, и подобной красоты ещё никто на свете не видывал.
И сказал король:
– Ты моя милая невеста, и мы никогда с тобой не расстанемся.
А потом и свадьбу сыграли, и жили они в счастье и довольстве до самой смерти.
66. Заячья невеста
