Но вот челнок убежал, и девушка принялась тогда за шитьё; она держала в руке иголку и пела:
Вдруг выскользнула у неё из рук иголка и стала летать по комнате, да так быстро, прямо как молния. Казалось, что никак не иначе, а работают тут незримые духи; и покрылись вмиг стол и скамьи зелёным сукном, а стулья – бархатом, а на окнах появились шёлковые занавески.
Только сделала иголка последний стежок, увидала девушка в окошке белые перья на шляпе у королевича, – его привело сюда веретено своей золотой нитью. Он встал с коня, ступил по ковру в дом, и только зашёл он в комнату, встала девушка, одетая в бедное своё платье, но она пылала в нём, точно роза на кусте.
– Ты самая бедная, но ты самая богатая, – молвил он ей, – пойдём со мною, и будешь ты моей невестой.
Она молча протянула ему руку. Тогда он поцеловал её, вывел из дому, усадил на коня и привёз её в королевский дворец, где они отпраздновали весёлую свадьбу.
А веретёнце, челнок и иголка отданы были на сохранение в королевскую сокровищницу, где и находятся в великом почёте.
189. Мужичок и чёрт
Жил-был на свете умный и хитрый мужичок. О его проделках можно немало бы порассказать, но самый лучший сказ будет о том, как повстречал он чёрта и оставил его в дураках.
Пахал раз мужичок своё поле и собирался уже домой возвращаться, а тут наступили сумерки. Вдруг видит мужичок посреди своего поля груду горящих углей; удивился он, подошёл, видит – сидит на самом огне маленький чёрный чёртик.
– А не сидишь ли ты, чего доброго, на кладе? – спросил мужичок.
Так оно и есть, – ответил чёртик, – на кладе. Золота да серебра тут будет побольше, чем ты видел за всю свою жизнь.
– Но клад-то лежит на моём поле, – стало быть, он принадлежит мне, – сказал мужичок.
– Он твой и будет, – ответил чёрт, – если ты мне два года согласен будешь отдавать половину того, что вырастет у тебя на поле, – денег-то у меня достаточно, а вот зелени хотелось бы мне отведать.
Стал мужичок сговариваться.
– А чтоб не вышло у нас с тобой при дележе спора, – сказал он, – пусть принадлежит тебе то, что вырастет над землёй, а мне то, что вырастет под землёй.
Чёрту это очень понравилось. Посадил тогда хитрый мужичок репу. Вот пришло время снимать урожай, и явился чёрт, чтоб забрать своё, но нашёл он одну лишь жёлтую, пожухлую ботву, а мужичок остался доволен и выкопал себе репу.
– Один раз ты выиграл, – сказал чёрт, – но дальше дело так не пойдёт. Твоё будет теперь то, что вырастет на земле, а моё – что под землёй.
– Я и на то согласен, – говорит мужичок.
Подошло время сеять; и посеял мужичок на этот раз не репу, а пшеницу. Поспела пшеница, пошёл мужичок на поле и скосил полные колосья по самый корень.
Приходит чёрт, видит одно только жнивьё, и от злости запрятался он в ущелье.
– Так вас, лукавых, и надо надувать! – сказал мужичок, пошёл и забрал себе клад.
190. Хлебные крошки на столе
Сказал раз петушок своей курочке:
– Зайдём со мной в комнату да поклюём на столе хлебные крошки: наша-то хозяйка в гости ушла.
А курочка и говорит:
– Нет, нет, нет, не пойду! Как узнает о том хозяйка, она прибьёт нас.
Говорит петушок:
– Да она ничего о том не узнает, пойдём! Она ведь ушла, не скоро вернётся.
А курочка говорит опять:
– Нет, нет, нет. Хоть она и ушла, а я всё-таки не пойду.
Но петушок не давал ей покоя, всё уговаривал, и вот, наконец, зашли они в комнату – да на стол, и все хлебные крошки быстро-быстро поклевали.
А тут, на беду, воротилась как раз в это время хозяйка, схватила палку и жестоко их исколотила. Выбрались они из дому, завели разговор, и говорит курочка петушку:
– Куд-куда, куд-куда, куд-куда ты ходил? А не я ль говорила куда?
Тут петушок рассмеялся и говорит:
– Хо-хо-хо, а я разве-то знал?
И пошли они себе дальше.
191. Морская рыбка
Жила-была на свете королевна, и был у неё во дворце, высоко, под самою крышей дозорной башни, зал с двенадцатью окнами, выходившими на все стороны света. Когда она подымалась в тот зал и смотрела вокруг, то могла видеть всё своё королевство. Из первого окошка она видела лучше, чем остальные люди, из второго ещё лучше, из третьего ещё ясней и так дальше, а из двенадцатого окошка она видела всё, что находилось над землёй и под землёю, и ничего не оставалось от неё сокрытым. А так как была она гордая,
