вошли деревья в сок, выросли, переплелись между собой зелёные ветки и запели на них птички; и звенел весь лес, и опадали с деревьев цветы; а прошёл пятый месяц – и стояла однажды женщина под можжевельником, и шёл от дерева такой приятный запах, что сердце у ней забилось от радости. Она упала на колени и не могла успокоиться. А когда прошёл шестой месяц, сделались плоды большие и сочные, и она стала спокойней; а на седьмом месяце дотронулась она до можжевёловых ягод, и ей стало завидно, и она пригорюнилась и заболела; прошёл восьмой месяц, позвала она своего мужа, заплакала и сказала:
– Если я умру, похорони меня под этим можжевельником.
Потом она стала спокойней и была радостной, пока не прошёл девятый месяц; и вот родила она ребёнка, и был он белый, как снег, и румяный, как кровь; увидала она его и так обрадовалась, что от радости померла.
Похоронил её муж под можжевельником и сильно-сильно заплакал. Но прошло время, и мало-помалу он успокоился, и хотя иной раз, бывало, и всплакнёт, но всё-таки сдерживался; а прошло ещё некоторое время, и он взял себе в дом другую жену.
Родилась от второй жены у него дочка, а ребёнок от первой жены был мальчик, румяный, как кровь, и белый, как снег. Посмотрит, бывало, жена на свою дочку – и видно, что так уж она её любит; а взглянет на маленького мальчика – и точно кто по сердцу её полоснёт; казалось ей, будто стоит он ей поперёк дороги, и она всегда думала, как бы это сделать так, чтоб всё добро досталось её дочке.
И внушил злой дух мачехе, чтобы возненавидела она маленького мальчика; стала она его толкать, била его по чём ни попало и щипала. И бедный ребёнок находился всегда в страхе; когда он приходил из школы, то не было у него ни одного часу спокойного.
Вот вышла раз мачеха из кладовой, а подошла к ней в это время маленькая дочка и говорит:
– Мама, дай мне яблочко.
– Ладно, дитятко, – сказала женщина и достала ей из сундука красивое яблоко. А была на том сундуке большая, тяжёлая крышка с большим острым железным замком.
– Мама, – говорит маленькая дочка, – а для братца разве нельзя взять яблоко?
Разозлилась тогда женщина и сказала:
– Можно, когда он из школы вернётся.
Вот увидела женщина из окошка, что мальчик домой возвращается, – и точно злой дух вселился в неё. Она отобрала у дочки яблоко и сказала:
– Яблоко достанется не тебе, а брату.
Бросила она яблоко в сундук и заперла его; а как раз в это время вошёл маленький мальчик; и внушил мачехе злой дух ласково к нему обратиться:
– Сыночек, может ты яблочко хочешь? – и косо на него посмотрела.
– Мама, – сказал маленький мальчик, – о-о, какое у тебя страшное лицо! Да, дай мне яблочко.
И пришло мачехе в голову, что надо ему сказать так:
– Пойдём со мной, – и она подняла крышку сундука, – выбери себе отсюда одно яблочко.
Но только маленький мальчик нагнулся к сундуку, как злой дух подтолкнул мачеху: бац! – и захлопнула она крышку, и отлетела голова и упала между красными яблоками. Испугалась мачеха и подумала: «Что же мне теперь делать?» Она поднялась в свою комнату, подошла к шкафу, достала из нижнего ящика свой белый платок, потом приставила голову мальчика к шее и так обвязала её платком, что ничего не было видно; посадила затем мальчика у двери на стуле и сунула ему в руку яблоко.
Вскоре пришла Марленикен к своей матери на кухню, та стояла у печки, и была перед ней на плите кастрюля с горячей водой, и она всё время её помешивала.
– Матушка, – сказала Марленикен, – а братец сидит у двери, и такой он бледный-бледный, и яблочко у него в руке. Я попросила его дать мне яблочко, а он мне ничего не ответил, и стало мне так страшно.
– А ты ступай туда опять, – сказала мать, – если он тебе не ответит, ты ударь его по уху.
Пошла Марленикен и говорит:
– Братец, дай мне яблочко.
А он молчит, ничего не говорит. И ударила она его по уху, и покатилась голова наземь. Испугалась девочка, стала плакать и кричать; побежала к матери и говорит:
– Ох, матушка, я отбила брату голову! – и она плакала, плакала, и никак нельзя было её утешить.
– Марленикен, – сказала мать, – что ж ты наделала?! Но смотри, молчи, чтоб никто не узнал об этом, теперь ничего уже не поделаешь, мы его в супе сварим.
Взяла мать маленького мальчика, порубила его на куски, положила их в кастрюлю и сварила в супе. А Марленикен тут же рядом стояла и плакала, плакала, и все её слёзы падали в кастрюлю, так что и соли не надо было класть.
Пришёл домой отец, сел за стол и говорит:
– А где сын?
И принесла тогда мать большую-пребольшую кастрюлю с чёрной похлёбкой, а Марленикен всё плачет, никак не может от слёз удержаться. А отец опять спрашивает:
– Где же мой сын?
– Ах, да он ушёл, – отвечает мать, – к матушке нашего двоюродного дедушки; ему захотелось там немного погостить.
– И чего это ему там понадобилось? Даже со мной не попрощался!
