33 стратегии войны

в которой много жестких несъедобных чешуек и почти ничего пригодного в пищу. Но если вы попробуете отрывать одну чешуйку за другой, то будете вознаграждены за свое терпение. Постепенно листья становятся все нежнее и вкуснее, а под конец вы добираетесь до сочной сердцевины.

Авторитетное мнение:

Умножать маленькие успехи означает приумножать сокровища.

Приходит время, когда человек становится богатым, даже не осознав, как это случилось.

Фридрих Великий (1712–1786)

Оборотная сторона

Если вы поймете или заподозрите, что кто – то применяет эту стратегию к вам, откусывая по кусочку, единственные контрмеры, которые можно предпринять, – не допустить дальнейшего продвижения или совершившихся фактов. Быстрой и решительной реакции может быть достаточно, чтобы обескуражить «пошагового» агрессора, особенно если он прибег к этой стратегии из слабости и не может позволить себе многих и затяжных битв. Конечно, вам может попасться более крепкий и сильный противник, подобный Фридриху Великому, но даже в этом случае быстрая и энергичная реакция может возыметь успех. Отгоняйте противников, не давая откусить ни кусочка, даже самого маленького, душите их намерения в зародыше – иначе дело может принять слишком опасный для вас оборот.

30 Проникай в умы: информационные стратегии

Общение – своего рода война, где полем боевых действий оказываются умы и сердца людей, на которых вы хотите повлиять. Они обороняются, пытаясь противостоять воздействию. Ваша цель – сломить оборону, проникнуть поглубже и овладеть ими. Любое другое общение в данном контексте – не что иное, как бесцельная и беззубая болтовня. Научитесь тому, чтобы ваши мысли проникали далеко во вражеский тыл, научитесь доводить то, что хотите, до адресата – даже посредством мелких и незначительных деталей. Влияйте на людей так, чтобы они делали те выводы, которые желательны для вас, полагая при этом, что додумались до искомого самостоятельно. Кое – кого вы можете перехитрить, придавая своим из ряда вон выходящим идеям облик обыкновенных, рядовых вещей; к другим, обладающим менее подвижной реакцией, подберите иной подход, разбудите их с помощью необычного языка, поражающего новизной и новаторством. В любом случае избегайте поучений и проповедей, ваш язык должен быть ярким и обязательно затрагивать личность слушателя. Ваши слова должны стать не вялыми сентенциями, а искрой, зажигающей сердца.

Внутренние связи

Для тех, кто начинал работать с Альфредом Хичкоком, это, как правило, был весьма необычный и обескураживающий опыт. Хичкок не любил многословных разговоров о съемках своих фильмов – лишь изредка отпускал ироничные и меткие замечания. Что это – намеренная закрытость? Или мэтр немногословен от природы? И как можно управлять съемками фильма, которые включают совместные усилия стольких людей, не разговаривая с ними, а только раздавая конкретные инструкции?

Самый поверхностный способ попытаться воздействовать на окружающих – с помощью разговоров, за которыми не стоит ничего реального. Влияние, достигнутое таким сотрясением воздуха, не может быть сколько – нибудь значительным.

Гельмут Вильгельм, Рихард Вильгельм «Толкование Книги перемен», 1967

Более всего эта особенность Хичкока удручала и нервировала актеров. Для них более привычной была ситуация, когда режиссер обсуждал с ними сценарий, подробно описывая характер персонажей и вдаваясь в детали работы над ролью. Хичкок ничего подобного не делал. На репетициях он почти не раскрывал рта, на съемках тоже – актеры поглядывали на него в надежде услышать слова одобрения, но он лишь кивал со скучающим видом или вовсе дремал. Актриса Тельма Риттер рассказывала: «Если Хичкоку нравилось, что ты делаешь, он ничего не говорил. Если он был недоволен, то выглядел так, словно его вот – вот вырвет». И все же каким – то образом он добивался от актеров удивительных результатов – они делали все в точности так, как он того хотел.

В первый день съемок картины «Тридцать девять ступеней» в 1935 году ведущие актеры Хичкока Мэдлейн Кэррол и Роберт Донет чувствовали себя на съемочной площадке немного неуютно. Они нервничали, поскольку в этот день им предстояло отработать одну из самых сложных сцен фильма. Актеры должны были сыграть почти незнакомых между собой людей, которые, однако, оказались скованными одними наручниками и вынуждены спасаться от угрожающих им по сценарию злодеев бегством. Якобы дело происходило в сельской местности, в Шотландии (на самом деле – в павильоне звукозаписи). Хичкок ничего не объяснил актерам, не дал им четких указаний по поводу того, что от них требуется в этой сцене. Кэррол была особенно раздражена поведением режиссера.

Эта элегантная английская кинозвезда, одна из самых утонченных и изысканных актрис того времени, немало снималась в Голливуде, где с ней обращались как с особой королевской крови. Хичкок, сухой, неэмоциональный, был полной противоположностью голливудским мастерам. Невозможно было понять, как он задумал сцену, как относится ко всему происходящему. Кэррол решила играть в этой сцене сдержанно, с холодным достоинством – так истинная леди отнеслась бы к этой нелепой ситуации, когда ее приковали к совершенно незнакомому, чужому человеку. Пытаясь унять нервы, актриса в ожидании съемок мило болтала с Донетом, стараясь настроиться на общий с ним лад.

Когда вы стараетесь наладить общение, но не можете найти в жизненном опыте собеседника точек соприкосновения, дающих ему возможность услышать и понять вас, тогда вам следует создать для него такой опыт. Я пытался на практическом примере объяснить двум администраторам по работе с кадрами, что проблемы в их ведомстве возникают из – за того, что их собственный жизненный опыт не пересекается с опытом служащих. Если вы не укладываетесь в рамки чьего – то опыта, то вы не только не сумеете общаться, но и посеете непонимание. Они смотрели на меня и соглашались, кивая, поддакивая. Казалось, им все понятно, они со всем согласны – да только я видел, что на самом деле они ничего не поняли, что я не сумел к ним пробиться. Я оказался за пределами жизненного опыта своих слушателей. Поэтому я не смог создать для них новый опыт.

Сол Д. Алински «Правила для радикалов», 1971

Когда Хичкок прибыл на площадку, он немного поговорил с актерами, скупо рассказал о предстоящей сцене и, нацепив наручники, повел их по площадке, где высился бутафорский мостик и прочие декорации. В это время его позвали – нужно было решить какую – то техническую проблему. Хичкок пообещал, что скоро вернется и они продолжат, а пока пусть отдыхают и ждут его на этом месте. Он пошарил в карманах в поисках ключа от наручников, но его не оказалось – видно, оставил где – то.

Мэтр поспешно удалился, наверное, отправился на поиски ключа. Шли часы. Актеры устали, раздражение и беспокойство росло: в этой ситуации они были бессильны, к такому голливудские звезды не привыкли. Самые ничтожные, третьестепенные члены съемочной группы были свободны, могли идти куда угодно. А они, знаменитости, звезды, были прикованы друг к другу. Из – за этой вынужденной близости, из – за этого дискомфорта они уже не могли, как раньше, добродушно подтрунивать друг над другом – это было неловко. Они не могли пойти даже в туалет. Это было унизительно.

Хичкок вернулся во второй половине дня – он нашел ключ. Начали съемку, но а кюри никак не могли забыть происшедшего. Их лоск, их холодная невозмутимость куда – то испарились. Кэролл забыла все свои наработка! она не могла играть так, как собиралась. Зато, несмотря на раздражение, с которым не могли справиться ни она, ни партнер, сцена была сыграна – и получилась на редкость естественной. Теперь ее участника! не понаслышке знали, что значит быть скованными одной цепью; они прочувствовали это на своей шкуре, так что играть им, по сути, не пришлось. Все пришло само, из глубины души.

Четырьмя годами позже Хичкок снимал «Ребекку» с Джоан Фонтейн и Лоуренсом Оливье. Фонтейн – ей шел двадцать первый год – впервые снималась в главной роли и страшно нервничала из – за того, что ее партнером был сам великий, гениальный Оливье. Другой режиссер, может быть, постарался бы развеять ее страхи, но Хичкок действовал иначе. Он прислушивался к слухам, которые ходили среди актеров и других членов съемочной группы; никло, говорил он девушке, не верит, что она справится с работой, к тому же Оливье недоволен: он хотел, чтобы роль досталась его жене, Вивьен Ли. Фонтейн не находила себе места, она ощущала страшную неуверенность, отчужденность – а именно это должна была ощущать героиня фильма. Джоан практически не приходилось играть. Роль в «Ребекке», с которой она справилась просто