свое, хотя и не буду больше никого об этом просить. Я чувствую, что у меня теперь хватит на это силы.
И, может быть, оттого мне так весело сегодня и так хочется сделать что-нибудь особенное: запеть или закричать, или сказать кому-нибудь теплое, доброе слово.
Нет у меня тех увесистых слов, о которых упоминал Вилхо. Я сказал бы их и дояркам нашим, которым приходится работать на чужой стороне из-за того, что слишком бедно у них свое гнездо, и двум женщинам с малюткой, не имеющим своего угла, и бедной злой Кэртту Лахтинен, для которой война не оставила не искалеченного жениха, и маленькому выпившему Пааво, который сидит, пригорюнившись, у стены конюшни.
Ему совсем немного надо для полного счастья. Хотя бы два гектара какой-нибудь земли. Хотя бы один гектар самой плохой. Он бы справился с ней. Он развел бы на ней сад и огород, и что ему еще надо на закате лет?
Он бы загородил эту землю забором от всего мира и построил бы маленький домик. И он никого бы не пустил в этот домик. Довольно он натерпелся от людей разных насмешек и обид. Не хочет он видеть больше никого.
Так говорит он, подпирая кулаком свою маленькую желтую щеку. Но потом добавляет, подумав:
— Разве что русский иногда забредет. Его пущу.
И опять он сидит пригорюнившись и ворчит о том, что плохой он мужчина, хотя и дожил до седых волос, и что нет у него зубов, чтобы кусаться, когда нужно. Какой-нибудь Эльяс Похьянпяя может пристать к нему при женщинах и орать, — «Эй ты, коммунист будущий, или как тебя там! Вот вы все твердите, что русские хорошие люди и самые надежные друзья финского народа. А почему же они тогда в тридцать девятом году полезли на нашу землю, а? Вот скажи-ка ты мне!» А он ничего не может сказать в ответ и молчит, и уходит молча, хотя женщины смотрят на него и ждут ответа.
Бедный маленький Пааво Пиккунен! Тебе бы сейчас мою радость и мои зубы или хоть мои кулаки. И тогда сразу нашлись бы слова в твоем рту. Ничего никогда не отвечай дураку. От этого не будет пользы ни тебе, ни ему. А умному все было ясно еще в те дни, когда русские обратились к нам с первым дружеским предложением по обмену земли, и поэтому он не пристанет к тебе с глупым вопросом спустя пять лет. Сейчас правду может видеть всякий, кто этого сам желает. Или, может быть, ты думаешь, что русским очень хотелось отобрать у тебя все твои богатые именья, разорить тебя и сделать на пеки вечные батраком? Не беспокойся. Никто не тронет твоих богатств.
Так говорю я ему, а он смотрит на меня и моргает своими пьяными глазами. Потом вынимает изо рта трубку и долго смеется своим хриплым смехом, давясь и кашляя и вытирая слезы.
Не увесистые у меня слова, дорогой мой Вилхо. Ты плохой предсказатель. Никогда не найти мне таких горячих и сильных слов, какие прочел я на-днях в «Vapaa Sana» с подписью Вилхо Питкяниеми. Твои слова о земельной реформе в Суоми порадовали меня не только тем, что это голос в мою защиту. Я узнал в них все того же Вилхо с живыми огоньками в глазах, твердо знающего, куда ему идти и что хотеть. И, значит, напрасно тревожила меня мысль о том, что назвал ты своей женой Хильду Куркимяки.
Решили вы с Хильдой навестить летом мой домик, чтобы отметить в нем какую-то свою годовщину. Милости просим! Для тебя двери его всегда открыты. Мне тоже нужно отметить кое-какую годовщину. И мне нужен ты, потому что ты мне не только брат…
Я очень сильный сегодня. Запах весны бьет мне в ноздри, а глаза смотрят и видят гораздо дальше лощины, дальше камней. Я расправляю плечи и чувствую, как все звенит у меня внутри. Главное — знаю я теперь, откуда это все пришло ко мне. Вот что хорошо.
Ничего, конечно, не произошло такого, чтобы очень уж буйно плясать от радости, но все-таки немного веселее стало жить на земле.
Примечания
1
Господин.
2
Житель бугра.
3
Университет.
4
Шюцкор.
5
Чорт. Употребляемое в разговоре, это слово имеет значение нашего «чорт возьми», «чорт побери».
6
Ленинград.
7
Финский нож.
8
