Я бросил взгляд на Кэри, надеясь, что она ничего не услышала, но напрасно.
– Милая, – сказал я, – не будь суеверной хотя бы сегодня.
– В приметах есть большой смысл. Кто знает, может быть, судьба посылает нам свое предупреждение, чтобы мы могли его учесть. Будто какой-то тайный код. Я всегда выдумываю новые приметы.
– Вот, например, – задумалась она на минутку, – если на нашем пути сначала встретится кондитерская, а не цветочный киоск, то нам повезет. Наблюдай за своей стороной улицы.
Цветочный киоск встретился раньше. Она печально проговорила:
– Судьбу не обманешь.
Экипаж тащился все тише и тише: мы бы быстрее добрались пешком. Я посмотрел на часы: у нас оставалось всего десять минут.
– Тебе сегодня, – сказал я, – нужно было бы принести в жертву цыпленка и посмотреть, какие беды спрятаны в его внутренностях.
– Хорошо тебе смеяться, – заметила она. – Возможно, наши гороскопы не совпадают.
– Ты же не собираешься отменить наш брак? Кто знает, может быть, сейчас мы встретим какого-нибудь косоглазого человека?
– А разве это плохая примета?
– Просто ужасная, – ответил я и попросил извозчика:
– Пожалуйста, если можно, побыстрей.
– Ох, – произнесла она.
– Что случилось?
– Разве ты его не видел, когда он обернулся? Он же косоглазый.
– Но, Кэри, я ведь пошутил!
– Это неважно. Это как раз то, о чем я говорила: ты придумываешь код, а судьба его использует для предупреждения.
Я зло бросил:
– Какая разница! Мы все равно опаздываем.
– Опаздываем?! – она схватила меня за запястье и посмотрела на мои ручные часы. – Милый, нам нельзя опаздывать. Остановитесь. Давай рассчитаемся с ним.
– Мы ведь не можем взбежать на гору, – сказал я, но она уже выскочила из экипажа и начала сигналить каждому проезжавшему мимо автомобилю.
Родители семейств самодовольно усмехались ей. Дети прижимали носы к окнам автомобилей и строили ей рожицы.
– Это напрасная трата времени, – сказала она, – нам нужно бежать.
– Зачем вся эта суета? Наш брак, судя по всему, будет несчастливым – ты же разгадала все зловещие приметы, правда?
– Мне все равно, – ответила она. – Я считаю, что лучше быть несчастной с тобой, чем счастливой с кем-нибудь другим.
Вот так внезапно она всегда улаживала ссору, снимала плохое настроение одним точным утверждением. Я схватил ее за руку, и мы побежали.
Но мы никогда не успели бы вовремя, если бы возле нас не остановился мебельный фургон. Разве кому-либо когда-нибудь приходилось приезжать на собственную свадьбу, сидя на старомодной бронзовой кровати?
У нас еще оставалось две минуты, когда водитель фургона помог нам высадиться на небольшой площади, которая, казалось, находилась на вершине мира. На юге, по-моему, не было ничего выше до самых Атласных гор.
Высокие дома втыкались в глубокое темно-синее небо, как колючки кактусов, а узкая терракотовая улица внезапно обрывалась на краю высокой скалы. Из церкви напротив смотрела на нас Дева Мария в бледновато-голубом облачении, окутанная, будто шалью, летавшими вокруг нее ангелами. Было тепло и очень тихо. Казалось, на этой площади сошлись жизненные дороги.
На какой-то момент, помню, мы смутились и не решились сразу же войти в здание мэрии, потому что там не могло быть так же хорошо, как здесь, на площади. Так оно и получилось. Мы сели на деревянную скамейку, и вскоре к нам присоединилась еще одна пара – девушка в белом подвенечном платье и мужчина в черном костюме; я почувствовал себя неловко, потому что понял, что одет не так, как положено в таких торжественных случаях. Затем человек с высоким крахмальным воротничком долго ворчал насчет наших бумаг, и на мгновение нам показалось, что наш брак никогда не будет оформлен; потом поднялась суета: внезапно выяснилось, что у нас нет свидетелей.
Наконец пригласили двух хмурых клерков и ввели нас в большой зал, где ничего не было, кроме люстры и стола. Вывеска, висевшая над дверью, возвещала: «Регистрация браков». Мэр – очень старый человек, по виду вылитый Клемансо, облаченный в мантию с сине-красной лентой через плечо, – терпеливо стоял и ждал, пока мужчина с воротничком зачитает наши фамилии и даты рождения. Затем мэр быстро отбарабанил что-то наподобие целого свода законов, которые мы должны соблюдать, – вероятно, это были статьи из «Кодекса Наполеона». После этого мэр произнес небольшую речь на очень плохом английском языке о нашем долге перед обществом и ответственности перед государством, наконец пожал мне руку, поцеловал Кэри в щечку и мы снова очутились на небольшой площади, где ожидала своей очереди следующая пара.
Торжественной церемонии не получилось – не хватало органа, как в церкви Святого Луки, и не было
