И тогда Эш сел. Солдаты замерли. Эш медленно поднялся на ноги, рассеянно отряхнулся от пыли. Рубашка и куртка были изрешечены пулями, спина вся разворочена, но не видно было ни капельки крови. Эш был мертвым, и пули не могли причинить ему вреда. Он вдруг рванулся вперед с немыслимой скоростью и в одно мгновение очутился среди шокированных вояк. Схватив ближайшего, Эш одной рукой приподнял его над землей и швырнул на добрую дюжину футов. Солдат, тяжело упав, остался лежать недвижимо. Эш схватил другого, влепил его лицом в ближайшую стену и разжал руки. Тот сполз на землю, схватившись за разбитое лицо, кровь обильно текла у него между пальцев. Третий солдат вдруг сделал шаг вперед и выстрелил Эшу в лицо. Голова резко дернулась назад, но кровь не выступила, и пуля не вылетела из затылка. Эш кашлянул и выплюнул расплющенную пулю себе на ладонь.
Солдат повернулся было бежать, но Эш ухватил его за воротник. Крестоносец беспомощно завизжал. Одним движением Леонард свернул ему шею и бросил на землю. Перешагнув через тело, он оказался среди оставшихся крестоносцев прежде, чем они пустились наутек. Эш расшвырял их по улице, словно кукол, и солдаты с криками умирали. Эшу было плевать на них и их стоны. Единственное, что привлекало его взгляд, — горящий человек, а на солдат ему было наплевать. В конце концов боеспособных крестоносцев рядом не осталось. Эш стоял, окруженный телами, и невозмутимо оглядывался. Он даже почти не запыхался. И в этот момент пуля разворотила ему плечо.
Рука Эша безжизненно повисла, он неуклюже повернулся и увидел, как с другого конца улицы бегут еще солдаты. Заметив распростертые тела своих товарищей, они открыли по Эшу огонь из автоматов. Повторяющиеся попадания отбросили Леонарда назад, его трясло, когда пули впивались в тело. Эшу оторвало полголовы и руку, и все равно он оставался на ногах. Пули все били и били в Эша, вырывая от него куски плоти и буквально сводя тело на нет. Несколько раз он пытался добраться до солдат, но неослабевающее давление огня каждый раз отбрасывало его. А затем один из солдат притащил ручную ракетную установку. Эш оглянулся на машину и попытался что-то крикнуть Рии. В грохоте пальбы она не услышала его, но поняла, что он кричал.
«Оставайся в машине! Что бы ни случилось, не выходи».
Эш снова повернулся к пулям лицом и даже смог сделать шаг навстречу молотившим в него крестоносцам. Потом еще шаг. А затем в него попала ракета, и он исчез в облаке огня и дыма. Солдаты прекратили стрельбу. Когда дым рассеялся, Эш недвижимо лежал на земле. Голову и плечи оторвало от тела, а одна рука отлетела в сточную канаву — ладонь вытянулась, будто в мольбе.
Рия выскочила из машины и побежала к Леонарду. Склонившись над останками, она оцепенело смотрела на них, не в силах даже заплакать. Рот Эша чуть шевельнулся. И тут Рия забилась в тяжелых, захлебывающихся рыданиях, одновременно пытаясь яростно бороться с солдатами, пытавшимися схватить ее. Последнее, что она помнила, — как солдаты, подобрав части его тела, швырнули их в пламя горевшего дома.
Крестоносец Питер Колдер улучил момент, когда его напарник отвлекся, и ускользнул от него, скрывшись в темном переулке. Питер совершенно не задумывался, куда идет, и спустя некоторое время остановился и присел на ступеньку крыльца какого-то дома, прижав колени к груди. В ушах до сих пор стояли крики человека, которого допрашивал полковник Феррис. Колдер медленно поводил головой из стороны в сторону — молодой человек со взглядом старика и чужой кровью на рукавах. Не может быть, чтобы они вершили правое дело. Нет! Его позвали в священный и славный Крестовый поход — наказать грешников, которые украли могущественную реликвию самого Господа и эгоистично удерживали ее у себя. Ему сказали, что город кишит демонами и сверхъестественными существами и что если и предстоит повоевать, то совсем чуть-чуть. Так вот почему курс подготовки был таким тяжелым, вот почему их обучали стрельбе из всех видов оружия. Но никак не мог Колдер предположить, что оружие ему придется обратить против мирных жителей. Против невооруженных мужчин и женщин. Против детей.
Питер верил в дело крестоносцев всем сердцем и всей душой. Ему было необходимо, чтобы в ответ верили бы в него — так тонущий тянется к брошенной ему веревке, — и крестоносцы превосходно отвечали всем его требованиям. Из-за экономического спада он потерял работу, а следом — квартиру, когда не смог больше оплачивать ренту. В течение последующих месяцев он потерял все, и когда крестоносцы нашли его, он уже три недели жил на улицах и питался отходами. Крестоносцы приняли его и подарили цель жизни. Вернули ему гордость и дали ему дело, за которое надо бороться. Шанс стать героем, борясь с силами тьмы. Он поклялся чтить и защищать крестоносцев ценой своей жизни, и тогда он именно так и думал, но с тех пор, как началось вторжение в Шэдоуз-Фолл, ничего, кроме смерти и разрушения, Питер не видел, и это отвратило его.
Он видел, как убивали мужчин и женщин лишь только за то, что они возражали или просто стояли на пути. Он видел, как сжигали их дома, как уводили окровавленных и искалеченных людей на допрос. Никого и ничего, даже отдаленно напоминающего демона, он
Слава богу, он не убил ни одного ребенка. Кое-кто умудрился, но не он.
Колдеру захотелось убежать, спрятаться — и подумать. Остановиться и все тщательно обдумать. Так он и ушел от своих сослуживцев, когда они начали избивать их последнего пленника. Избивать просто так — разогрева ради и чтобы сделать его чуть сговорчивее перед допросом. Перед новой болью и новой кровью. Колдер хотел спасти пленника или как минимум уберечь его от истязаний, но не сомневался насчет того, что его братья во Христе сделают с ним самим, если их лишат любимой забавы. Издевательства над пленными подарило крестоносцам вкус крови, и теперь их уже не заботило, где и какими способами они кровь добудут.
И вот Питер бежал, чтобы остаться наедине с собой, хотя самовольная отлучка — серьезное нарушение устава. Само собой, долго он отсиживаться не собирался. Иначе его по возвращении расстреляют как дезертира. А список нарушений, подпадавших под расстрельную статью, у крестоносцев длинный. Нарушение устава — страшное дело. Офицеры крестоносцев подчинялись верховному главнокомандующему, а тот — непосредственно Господу Богу, так что нарушение устава являлось богохульством.
Колдер верил главнокомандующему. Верил Уильяму Ройсу всем сердцем и душой. Ройс спас его, когда в его душе не оставалось ничего, заслуживающего спасения. Нельзя сказать, что он совсем перестал верить, — он и сейчас готов был умереть за Уильяма Ройса. Просто он почувствовал, что не может больше лишать жизни других за Уильяма Ройса.
Питер услышал приближающиеся осторожные шаги и резко вскинул голову. Низенькая коренастая фигура вошла в проулок и направилась прямо к нему. Колдер схватил винтовку и вскочил. Его отлично натаскали: винтовка держала на мушке цель прежде, чем сам Питер осознал, что делает. Когда низенькая фигура попала в полосу света, дыхание у Питера перехватило: четырехфутовый плюшевый медвежонок с золотисто-медового цвета шерстью, в ярко-красных штанах и жилете и в длинном ярко-синем шарфе. Глазки у него были темные, необычайно смышленые и полные сострадания и всепрощения. Колдер опустил винтовку.
— Но… Я тебя знаю, — прошептал он. — Ты же плюшевый Мишка. Я мальчишкой зачитывался твоими приключениями. Что ты здесь делаешь?
— Люди перестали в меня верить, — ответил Мишка. — Город этот — место, куда приходят умирать мечты, приходят стареть игрушки. А ты здесь зачем?
— Не знаю. Я уже ничего не знаю. Верховный сказал, что город кишит нечестивцами и демонами…
