— Оставался бы он там, вместе со своим кланом, — думала Лейси. Дэрмид всегда относился к ней с неприязнью. Она готова была принять его просто потому, что его полюбила Элис, а она обожала сестру. Но проклятый шотландец сразу оттолкнул ее от себя. Он считал фотомоделей тщеславными, пустоголовыми существами, на которых не стоит тратить время.
Но она, естественно, не станет из-за этого плакать. Она не тщеславна, не пустоголова, у нее есть гордость. Так что если этой холодной войне между ними суждено когда-нибудь кончиться, именно он должен первым предложить перемирие. «Но скорее мир перевернется!» — подумала Лейси с улыбкой.
— Я думал, дядя Джордан нас встретит. — Джек удивленно озирался по сторонам. — А его нет. Где же он?
В такие вот жаркие солнечные дни поселок Хорсшу-Бей наполнялся отдыхающими, автобусами, такси, автомобилями самого разного рода. Отдыхающие бродили по улицам, заглядывали в витрины магазинов, рассматривали сувениры, покупали сладости, ели мороженое, пили чай или соки со льдом, наслаждались свежим ветром и прекрасным видом на океан.
— Твой дядя, наверное, ищет место для парковки. Так что нам лучше стоять на месте. Он…
В этот момент позади него раздался голос:
— Привет, Дэрмид!
Он узнал бы этот голос из тысячи — певучий, насмешливый, вызывающий.
Дэрмид обернулся. Лейси. Как всегда элегантная, в белой кофточке и голубых джинсах. Среди размякших от жары отдыхающих она оставалась такой же холодной, как их мороженое и напитки со льдом.
— А-а, — протянул он насмешливо. — Так это ты станешь нашим шофером?
— Джордан просит извинить его, он не смог сбежать с работы. — Она перевела взгляд на Джека, который смотрел на нее с преданным обожанием. — Джек, как я рада тебя видеть!
— И я рад, тетя Лейси!
— У меня для тебя кое-что есть, дорогой. Маленький подарок. Я купила это на прошлой неделе во Франции.
Глядя на них, Дэрмид почувствовал раздражение. Она умеет обращаться с мужчинами. И с мальчиками. Она никогда не говорит с Джеком как с ребенком — только как с равным. А он, глупыш, смотрит ей в рот с тех пор, как научился смотреть и увидел эти черные волосы, зеленые, как у кошки, глаза, матово-белую кожу… А скоро он станет достаточно взрослым, чтобы заметить ее длинные ноги, игривую походку, соблазнительные формы…
— Ну что, Дэрмид, пошли? — Она направилась к выходу на улицу, оставляя после себя запах своих духов.
Чтобы догнать их с Джеком, он должен был пройти сквозь облако этого аромата гардений, от которого всякий нормальный мужчина забывал обо всем на свете.
— Моя машина там. — Она повела их туда, где на парковочной площадке стоял ее серебристый автомобиль с откинутым верхом.
— Тетя Лейси! Какая у тебя машина! — Глаза Джека горели от возбуждения. — Можно, я поеду рядом с тобой на переднем сиденье?
— Почему бы нет? — весело ответила Лейси. — Если, конечно, твой папа не возражает.
— Можно, папа?
— Да, — буркнул Дэрмид.
И через секунду они уже мчались от парковочной площадки к шоссе, и волосы Лейси летели за ней вместе с ветром и, казалось, жили собственной жизнью.
Лейси и Джек болтали не переставая. Иногда она бросала через плечо:
— Эй, на заднем сиденье, ты в порядке?
И Дэрмид коротко отвечал:
— Да.
Один раз он поймал в зеркале заднего вида ее взгляд, обращенный к нему. На какую-то секунду их глаза встретились, но она тут же отвернулась и стала смотреть на дорогу. И ему показалось, что в тот момент он увидел в ее глазах не только уязвимость, но и пытливый ум. Однако он знал — это ему лишь показалось. Лейси не была ни уязвима, ни пытлива, ни умна. Она — всего лишь красивая безделушка.
Приехав за ними на пристань, она оказала ему услугу, хотя, будь на то его воля, он предпочел бы добираться пешком. Тем не менее он у нее в долгу, и чем скорей он расплатится с ней, тем лучше. И он спросил:
— Можешь остановиться около супермаркета?
Она кивнула и свернула на боковую дорожку.
— Я сейчас вернусь, — сказал Дэрмид.
Он хотел купить ей цветы, но передумал и приобрел коробку бельгийского шоколада. Ничего, несколько лишних граммов ей не повредят!
…Лейси и Джек оживленно беседовали. Они не замечали его, а он уже за двадцать шагов услышал возбужденный голос Джека:
— …а ни папа, ни я не особенные любители семейных собраний, и я сказал, я лучше останусь дома и буду помогать па ранчо, чем поеду с ним и стану с глупым видом пялиться на какую-то там девчонку… — Тут Джек увидел отца и осекся. — Ой, папа, привет! Я как раз рассказывал тете Лейси…
— Да, я слышал.
Лейси лукаво посмотрела на Дэрмида.
— Твой сын и я единодушны в том, что касается младенцев. Мы оба думаем — с детьми становится интересно только тогда, когда они уже способны пользоваться туалетом и осмысленно разговаривать.
— Тетя Лейси считает, от них только шум и беспорядок, и еще за ними надо ухаживать двадцать четыре — семь… двадцать четыре — семь, папа! Тетя Лейси говорит, это значит — двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю.
— То есть полная занятость. — Дэрмид сел в машину. И, когда Лейси повернулась к нему, добавил: — Я бы сказал, несколько утомительно, и уж конечно более хлопотно, чем провести там или тут час или два, прислоняясь к какой-нибудь кокосовой пальме, и ждать, пока тебя сфотографируют для какого-нибудь глянцевого журнала! Как ты охарактеризуешь свою работу, Лейси? Может, три-два?
Ее прежде веселые зеленые глаза помрачнели. И Дэрмид почувствовал, что испортил ей сегодняшний день. Сжав губы, она отвернулась от него и включила зажигание. Машина тронулась.
Джек, видимо, почувствовал эту напряженность между ними: он как-то вдруг присмирел и откинулся на спинку сиденья. И ни он, ни его тетя не сказали больше ни слова до самого дома.
Дирхевен, просторный особняк семьи Максвелл, стоял высоко на склоне холма, откуда открывался великолепный вид на океан. Дом высился посреди сада с бассейном, между выкрашенным белой краской павильоном для отдыха и просторной детской площадкой.
Хотя у Лейси имелась своя квартира в нескольких минутах езды от Дирхевена, она пользовалась любой возможностью побыть в семейном гнезде. Но, хотя за эти годы она и Фелисити очень сблизились, был один секрет, который Лейси так и не открыла жене своего брата. И секрет этот касался Дэрмида.
Фелисити была самого высокого мнения о своем свояке и, как и Джордан, считала перепалки между ним и Лейси просто игрой. И ни она, ни ее муж не подозревали, что последнее время выпады Дэрмида становились все резче и обиднее. Лейси начинала опасаться, что, если не будет постоянно следить за собой, не сумеет скрыть от него, как ей больно. А сегодняшняя его реплика звучала особенно жестоко.
«Как ты охарактеризуешь свою работу, Лейси?»
Его сарказм совершенно выбил ее из колеи. Дэрмид считает жизнь фотомоделей гламурной и беззаботной. Он не знает — иногда она устает так, что буквально валится с ног. И дело не только в постоянных разъездах. Страшного напряжения требуют и сами фотосессии, и демонстрации мод в Милане, Париже, Лондоне…
Подъезжая к парадному входу Дирхевена, Лейси сумела-таки отогнать прочь грустные мысли. Она не даст этому змею Дэрмиду отравить ей весь день. Она рассчитывала сегодня получать удовольствие и не собирается менять свои планы.
Джек расстегнул пряжку ремня безопасности.
