художественной критики, а галерея Инез Газаррага, где Энни выставляла свои работы, считалась не из престижных. Но Энни все эти годы трудилась, не покладая рук. Днем она сидела в конторе, а по ночам сооружала свои ящики. Судя по всему, в ней жила глубокая, неистребимая вера в свое призвание. Энни знала себе цену.
Когда пищит радиотелефон, Учитель, не вылезая из ледяной воды, протягивает руку и берет его.
— Да.
В небе медленно кружатся опадающие листья.
— Помнишь того любопытного типа, которого мы видели на водохранилище? — слышит он голос Эдди. — Ну, когда ты еще с ней встречался?
— Помню.
— Мы установили, кому принадлежит автомобиль.
— Да?
— Он детектив.
Полиция! Учитель с любопытством следит за своей реакцией. Итак, он сидит в горном ручье. Время — октябрь. Поэтому дрожь и учащенный пульс можно объяснить холодом. Однако кружащие в воздухе листья как-то уж чересчур сфокусированы. Излишнюю четкость деталей придется отнести за счет страха.
Страх — лучший из наставников. «Тот, кто понимает свой страх, — учит Лао Цзы, — будет от него избавлен».
— Полиция штата или местная? — спрашивает он.
— Это частный детектив.
— Частный?
Учитель смеется так заразительно, что Эдди поневоле присоединяется к его веселью.
— Ты чего? — допытывается он. — Что я такого сказал?
— Ничего. Я думал, ты говоришь о полиции.
Учитель вылезает из воды, ложится на траву, жмурится от солнца.
— И что же от нас понадобилось частному детективу?
— Не от нас, а от тебя. За ней хвоста не было — я следил.
— Ну ладно, что ему понадобилось от меня?
— Может, его наняла Энни? — предполагает Эдди.
Мысль кажется Учителю увлекательной. Он крутит ее в уме и так, и сяк.
— Нет. Во-первых, она слишком умна для этого. Во-вторых, ни один частный детектив не взялся бы за такое дело. В-третьих, если и взялся бы, то не стал бы светиться.
— Так что же это, Винсент? Совпадение? Какого хрена он болтался возле водохранилища?
Три осенние бабочки порхают над веткой вишневого дерева.
— Ты знаешь этого парня, Фрэнки? — спрашивает Учитель. — Ну того, который работает на Джозефа Боффано?
— Знаю.
— Пусть он тебе поможет. Скажи, что его об этом просит лично Учитель. Мол, я восхищаюсь его личными качествами и все такое. Сходите с ним вдвоем к этому самому детективу. Сделаешь?
— Конечно.
— Ума не приложу, что ему от меня понадобилось. Любопытно будет выяснить.
Энни внимательно слушает, как адвокат Боузмен допрашивает миссис Риджио.
— Мэм, вы знаете этого человека? Прошу записать в протоколе, что я показываю на своего подзащитного.
Миссис Риджио смотрит на обвиняемого.
— Вот этого? Это Луи Боффано.
— Видели ли вы его раньше?
— Да.
— Где?
— Он приходил к нам обедать. Много раз.
— Он когда-нибудь ссорился с вашим мужем при вас?
— Нет.
— Вы видели, чтобы он кого-нибудь убивал?
— Нет.
— Вы видели, чтобы он продавал наркотики маленьким детям?
— Нет, я этого не видела, но я знаю, что он это делал.
— И какие же наркотики он продавал?
— Всякие.
— Например, героин?
— Конечно.
— То есть вы видели, как он продает детям героин?
— Нет.
— Значит, об этом вам говорили другие?
— Да.
— Это были люди, заслуживающие доверия?
Прокурор поднимается на ноги.
— Протестую! Свидетель не имеет полномочий судить о том, можно ли доверять…
— Протест принят, — обрывает его судья.
— Кто вам рассказывал, что Луи Боффано торгует наркотиками? — спрашивает адвокат.
— Кто мне рассказывал?
— Да.
— Да все!
— Например?
Миссис Риджио отвечает не сразу. Она презрительно кривит губы, смотрит в упор на Боузмена.
— Почему вы на него работаете?
— Что, простите? — удивляется защитник.
— Вы знаете, почему он продолжает убивать людей? Потому что никто не дает ему отпора, ни один человек.
— Миссис Риджио, прошу вас, — укоризненно говорит судья.
— Все его боятся! — кричит старуха. — Поэтому он делает все, что захочет.
Прокурор опять на ногах. Судья Витцель хмурится.
— Мэм, вы должны отвечать на поставленный вопрос.
— Вы тоже его боитесь, — говорит она судье. Потом поворачивается к адвокату. — И вы его боитесь. — Поворачивается к присяжным заседателям. — Вы тоже все трясетесь от страха.
— Миссис Риджио, немедленно замолчите! — требует судья.
— Бедные дети, никто им не поможет, — пожимает плечами старуха.
Потом судья, естественно, произносит длинную строгую нотацию, советует присяжным не принимать слова свидетельницы к сведению. Энни злится — какого черта он не заткнул рот старухе раньше. «Вы все боитесь, бедные детки…» Чтоб ты провалилась, старая ведьма! Жаль, что тебя тоже не прикончили! Тоже мне, проповедница нашлась. Почему все должны слушать твои разглагольствования? У тебя нет права говорить о бедных детях, потому что твой муж был бандитом. Я рада, что его прикончили. И никто не виноват, что убили твоего внука. Во всяком случае, в этом не виновата я. Заткнись, старая карга.
Нет, думает Энни, я этого не выдержу.
Ни за что на свете.
Славко смотрит на часы. 4:40. Мистер Флэнаган, или как его там, запаздывает.
Он сказал, что будет в половине пятого. «В четыре тридцать, в вашем офисе, мистер Червяк». О цели визита — ни слова. Возможно, нашел себе другого частного сыщика. Ну и отлично — никто не будет
