Ресторан был полон, и у двери маячили двое вооруженных громил, чтобы никто не посмел даже остановиться поблизости и прочитать написанное от руки меню, выставленное в окне. Удивительно, но никто против этого не возражал. Все знали, кто там обедает, хотя изображали полнейшую неосведомленность.
Чаппи оценивающе понюхал воздух и облизнулся:
— Боже, кто-то там внутри знает, что делает! Я чую все виды мяса, какие знаю, и целую кучу таких замечательных соусов, что зубы ломит. Скажи, что мы пойдем туда, Чанс. Я обещаю никого не кусать. Разве что особенно медлительного официанта.
— Внутрь мы пойдем, но не сейчас, — сказал Хок. — А когда войдем, кусай на здоровье кого захочешь. В первую очередь за все, что свисает.
— Ты наш человек, Хок! — обрадовался Чаппи.
— Там что, все бандиты? — уточнил Чанс. — Что они делают все вместе в одном помещении?
— Здесь, — объяснила Фишер, — раз в неделю собираются главари Хейненской организованной преступности, чтобы уладить внутренние проблемы и обсудить свои территориальные притязания. Все очень спокойно и по-деловому. И маленькая армия телохранителей в качестве подкрепления. Вы видите перед собой некоторых из самых гнусных и самых могущественных людей Хейнена. По их слову и прихоти ежедневно страдают и умирают горожане. Стража имеет строгий приказ не приближаться к этому месту, когда означенные гады здесь заседают. У них огромное политическое влияние. Проклятье, некоторые из них сами политики.
— Что само по себе является достаточной причиной поубивать как можно больше кровососов, прежде чем мы покинем Хейнен, — подытожил Хок. — Но мы не можем позволить себе вытащить их наружу. Мы входим внутрь, причиняем как можно больше несовместимых с жизнью увечий и затем снова исчезаем в переулках. Здесь много пушечного мяса, все они вооружены, а даже мы не в состоянии сразиться с целой армией. Поскольку информация о нашей затее наверняка уже дошла до Глена и Дюбуа, чертова уйма стражей наверняка разыскивает нас по всему городу с приказом поймать во что бы то ни стало. Изабель, ударные гранаты при тебе?
Фишер сунула руку в кошель на поясе и вынула оттуда горсточку маленьких серебристых шариков. Она взвесила их на ладони и улыбнулась Чансу.
— На вид — так себе, но это, в самом деле, нечто особенное. Нам редко разрешают их применять, потому что они очень дороги и сложны в изготовлении. В основе своей это фрагменты времени и пространства, выхваченные из сердцевины беснующегося урагана. Они заперты в волшебной скорлупе, будто насекомые в янтаре. Запечатанное на неопределенный срок мгновение безвременья. Стоит мне только прицелиться и бросить одну из этих малюток и сей ресторан канет в историю.
— Лучше две, — сказал Хок. — Просто чтоб наверняка.
— Не отравляй мне удовольствие. Зажигалки готовы?
— Разумеется. И хаос-бомбы.
Фишер насупилась:
— И все-таки я не уверена насчет этих штук. Не зря они до сих пор запрещены. Пока никто толком не понимает магию хаоса. Один техник попробовал объяснить мне, что там к чему, так у меня потом весь день голова болела. Эти штуки с тем же успехом могут вынести и нас вместе с проклятыми врагами. Обещай, что используешь их только в самом крайнем случае, Хок, или я не пойду с тобой.
— Ой-ой-ой, — спокойно возразил тот. — Что стряслось с нашим духом авантюризма?
— А что стряслось с твоим инстинктом самосохранения?
— Нельзя ли отложить семейные разборки на потом? — влез Чанс. — Вы говорили, у нас мало времени.
— Не порть другим удовольствие, — проворчал Чаппи. — Только-только здесь стало интересно. Собачья любовь гораздо практичнее. Мы просто…
— Я прекрасно знаю, что вы делаете, — рявкнул Чанс. — И это неизменно вызывает у меня отвращение. Может, Верховный маг и усилил твой интеллект, но с инстинктами ни черта не сделал.
Пес фыркнул. Фишер выбрала из серебряных шариков один и замахнулась.
— С праздничком…
Ударная граната взорвалась прямо в дверях, в гуще телохранителей Они успели только промелькнувший серебряный блик и потянуться за оружием и внезапно оказались в эпицентре ревущего урагана. Фасад ресторана исчез мгновенно, разнесенный яростными ветрами, телохранителей разорвало на части, в воздух вместе с обломками кирпичей и щепками полетели кровь и искромсанная плоть. В отсутствие реального шторма вихри быстро стихли, и на красивые улицы пролился страшный дождь. Праздные прохожие завопили в ужасе, когда с неба на них посыпались обломки и потроха. Хок и Фишер уже неслись вперед с оружием наголо, Чанс и Чаппи поспевали следом.
Они ворвались в ресторан через разрушенный фасад и обнаружили, что тридцать девять криминальных авторитетов и их свита уже на ногах — отодвигают стулья от столов и требуют объяснений. Хок и Фишер сразу нанесли им тяжелый удар, разбросав вокруг бомбы и зажигательные снаряды. Пламя вспыхнуло по всему ресторану, раздуваемое и подпитываемое остатками урагана, застрявшего в изящно обставленном помещении. Люди летели во все стороны, некоторые горели. Еще несколько увидели Чаппи, крикнули знакомое «Волк!» и побежали.
Затем капитаны добрались до первых телохранителей — и все смешалось в сверкании стали и лязге клинков. Один за другим охранники падали, не способные противостоять ярости, которая двигала супругами. Чанс старательно прикрывал их со спины, размахивая огромной секирой со смертоносным мастерством. Пес радостно носился взад-вперед, проделывая ужасные вещи с наиболее медлительными и игнорируя тех, кто пытался его остановить.
Преступные боссы быстро сообразили, что их единственная надежда на спасение заключается в численном превосходстве. Все вместе они подались назад, образован ощетинившийся клинками полукруг в дальнем конце зала, откуда в оцепенении наблюдали, как падают их последние защитники. Неуправляемое пламя бушевало по всему помещению, последние порывы ветра раздували костры вокруг мертвых и умирающих. То, что осталось от ресторана все сильнее напоминало преисподнюю. И самые жуткие персонажи в этом аду — Хок и Фишер, с окровавленными клинками и жаждой крови в глазах, — перешагнули через упавших телохранителей и приблизились к уцелевшим бандитам. Долгие годы, когда им приказывали не замечать зла, когда виновные разгуливали безнаказанными, эти горькие годы, наконец, закончились.
Чанс придержал шаг. Это была битва Хока и Фишер, их личная вендетта. Он подозвал Чаппи, и пес притрусил, улыбаясь во всю окровавленную пасть.
Хок и Фишер остановились. Некоторое время враги молча разглядывали друг друга под тихие стоны умирающих и потрескивание горящей мебели. Огонь медленно распространялся. Скоро весь ресторан грозил превратиться в геенну огненную, откуда не спастись никому.
— Почему теперь? — спросила Мария аб Хью, владелица весьма доходного игорного дома, где ставки повышались до визга, а на уплату долгов у проигравшего было ровно столько времени, сколько требовалось, чтобы переломать руки и ноги его детям. Она неплохо знала Хока и Фишер, и глаза ее пылали мстительной яростью.
— Зачем преследовать нас именно сейчас? Вы ведь должны понимать, что всех вам не взять. А выжившее отомстят, как вам и не снилось. Вы умрете, ваши родные и друзья умрут, каждый, кто хоть раз перемолвился с вами добрым словом, умрет. Все вы подохнете, вереща от боли. Ваши имена станут грязным ругательством на устах этого города.
— Мы как раз ожидали услышать от тебя что-нибудь в этом роде, — спокойно отозвалась Фишер. — И ты права, у двоих против тридцати девяти шансы невелики, хотя в свое время мы видали и похуже. Но мы в некотором роде торопимся и более заинтересованы в справедливости, нежели в наслаждении нашей местью. Поэтому от имени всех тех, кто пострадал от ваших рук, от имени всех тех, кто истекал кровью, мучился и умирал из-за вас, мы принесли вам маленький подарок. Давай, Хок. Привнеси немного хаоса в их размеренную жизнь.
Хок уже держал хаос-бомбу наготове. Маленький, тускло поблескивающий золотой шарик. Вполне возможно — самое опасное оружие, какое он когда-либо собирался применить. Хок слыхал все страшилки о
