— После войны с демонами это просто любительщина.
Рев возобновился, и Хок заревел в ответ. Исходный звук резко оборвался, словно кто-то от удивления утратил дар речи.
— Довольно мило, — поддержала супруга Фишер.
Затем внизу, на другом конце зала, послышались тяжелые шаги. Возникнув у закрытой входной двери, они медленно переместились к лестнице. Паузы между ударами, все более и более громкими, отдавали вечностью. Стены, пол и ступени содрогались, а звук, казалось, отзывался в костях. Словно внимаешь тому, как Господь шествует по небу с мыслями о Судном дне. Капитаны переглянулись и начали спускаться навстречу с мечом и топором наготове. Громовая поступь медленно, неумолимо надвигалась.
Хок и Фишер ступили с лестницы в зал, но движения не замедлили. Топот невидимого существа стал Неуверенным, а затем и прекратился. Капитаны тоже остановились. Сделалось очень тихо, будто весь дом прислушивался. Затем раздался одинокий тяжелый шаг. Хок ступил ему навстречу. Помедлив, он сделал еще шаг вперед и еще. И невидимое начало отступать перед ним. Хок продолжал идти. Теперь к нему присоединилась Фишер. Некто торопливо свернул к открытой двери. Топот больше не звучал грозно, растеряв всю былую божественность. Хок и Фишер последовали через дверь в главную гостиную, где поступь внезапно оборвалась.
Капитаны огляделись. Гостиная оказалась просторной, удобной и довольно уютной в приглушенном янтарном свете привернутых газовых ламп под декоративными плафонами. Массивная мебель была сдвинута со своих мест к центру комнаты, а край ковра больше не удерживали гвозди. Здесь что-то искали и явно безуспешно. Комната молчала.
— Что ж, — промолвил Хок, — это было интересно.
— Да, — согласилась Фишер. — По-моему, мы его напугали. Я всегда знала, что у нас репутация суровых ребят, но застращать духа — это новая ступень даже для нас.
— Может, мы видели только увертюру, — предположил Хок. — Он прощупывает нас. Выискивает слабые места. Всяк чего-нибудь да боится. Погоди, еще появится безголовое тело с огромным палаческим топором в руках.
Фишер фыркнула:
— А то я упырей не видала. С зомби легко справиться, главное — не терять головы. И держать под рукой соль и спички.
— Тем не менее, — гнул свое Хок, — ходячие покойники могут причинить массу неприятностей. Соль и огонь не всегда срабатывают. И к тому же… как ты убьешь нечто уже умершее?
— Уж мы-то найдем способ.
Хок невольно улыбнулся:
— Придется.
— Знаешь, — заметила Фишер, — вовсе необязательно так стискивать мою руку. Я и не подозревала, что ты настолько нервный.
Хок посмотрел на нее:
— Изабель, я вовсе не держу тебя.
На мгновение Фишер смутилась, сообразив, насколько далеко она стоит от мужа. Затем оба опустили глаза и уставились на большую одинокую руку, крепко сжимавшую кисть Фишер. Рука выглядела реальной и плотной. Запястье растворялось в пустоте.
Фишер рыкнула, скривившись от омерзения, и изо всех своих немалых сил стиснула добычу. Неожиданно раздался хруст ломающихся костей. Рука принялась отчаянно вырываться, но Изабель только крепче сжала ее. Еще несколько косточек треснули под железной хваткой.
Внезапно рука растаяла, превратившись в клочья тумана, а где-то в отдалении кто-то завыл от боли. Фишер дернула кистью, стряхивая последние остатки тумана, поднесла пальцы к глазам, затем понюхала.
— Сера, старомодная сера. Как неоригинально.
Завывания прекратились. Хок с упреком взглянул на супругу.
— По-моему, ты его расстроила.
— Вот и хорошо. Будет знать, как ко мне подкрадываться… Хок!
— Да?
— Глаза на том портрете у тебя за спиной следят за нами.
— Просто игра света. Со всеми портретами так.
— Нет, они на самом деле следят.
Капитан медленно обернулся и, проследив за взглядом Фишер, увидел висящие в неподвижном воздухе глазные яблоки. Сзади из них высовывались какие-то склизкие нити, словно их только что вырвали из глазниц. Огромные зрачки, обрамленные налитыми кровью белками, таращились на Хока, исполненные молчаливой злобы.
— Дразнимся, стало быть.
Капитан взмахнул рукой, сметая глаза ладонью. Вдалеке раздались еще два вопля. Глазные яблоки столкнулись в воздухе, слегка сплющившись от удара, а затем пролетели через всю комнату и отскочили от стены, будто два неудачно посланных теннисных шарика. Хок бросился следом, охваченный внезапным желанием проверить: не удастся ли ему послать их в разные стороны. Но стоило капитану наброситься на них, как они тут же исчезли.
— Больно, наверное, — заметила Фишер.
— По крайней мере, теперь мы точно знаем, что кто-то в доме за нами следит.
Дверь за спиной распахнулась, ударив по стене с оглушительным грохотом. Хок и Фишер развернулись, снова выхватив оружие. Глазам их предстала высокая представительная фигура, с головы до пят завернутая в саван. Густо пропитанная кровью полоса отмечала то место, где туловище рассекли от горла до промежности, пятна поменьше изображали глаза и рот, обозначив схематичное лицо. Из-под пелен медленно высунулась серая, как сам саван, рука с зажатой в ней длинной стальной цепью, с которой на дорогой ковер начали равномерно падать капли крови.
Капитаны переглянулись.
— Традиционно, но эффектно, — одобрил Хок. — Удачное применение кровавых пятен.
— А использование настоящего савана — просто находка, добавила Фишер. — Однако не пойму, при чем тут цепь.
— Все призраки гремят цепями — этого от них ждут.
— Это…
— Традиция. Да, я в курсе.
Они неторопливо двинулись навстречу фигуре. Та издала глубокий стон, от которого у нормального человека волосы бы на загривке дыбом встали, и шумно загромыхала цепями.
— Неплохая попытка, — заметил Хок. — Ты уже испугалась, Фишер?
— Ни капельки. А ты?
— И близко нет.
— Славно, — кивнула Фишер. — Посмотрим, нет ли под этой простыней чего-нибудь такого, что я могла бы сломать.
Спеленатая фигура начала отступать. Капитаны ускорили шаг. Призрак припустил бегом и бросил цепь, которая исчезла, не успев коснуться ковра.
Хок поймал конец окровавленной простыни и сорвал ее, обнажив скелет. Тот неуверенно завертелся на месте, а затем остановился. Череп злобно защелкал челюстями, и к капитанам протянулись костлявые руки. Меч и топор нанесли удар одновременно, торопливо и яростно. Еще несколько секунд — и от скелета осталась лишь кучка разбитых и переломанных костей, раскрошенных на ковре.
Хок поддал их сапогом. Вдалеке кто-то громко и грязно ругался. Капитан хмыкнул, а Фишер огляделась в надежде стукнуть еще кого-нибудь. Кости испарились вместе с содранным саваном.
— Знаешь, мне начинает здесь нравиться, — заявил Хок. — Интересно, в каком виде он явится теперь?
— Несомненно, покажет нам что-нибудь замысловатое и архаичное. Должно быть, этот Эплтон
