присутствующие позволили себе немного расслабиться. Юноша выскользнул из—за стола и куда—то исчез. Жрец почтительно дождался, пока Даниель не сядет первым, а потом уселся сам. За креслом Мэдигана вырос Горн.
— Разрешите представить вам моих славных помощников, — медленно произнес король преступников. — Вы уже видели Горна, хотя, я не сомневаюсь, он не очень—то много рассказывал вам о себе. Это боевой кулак нашей команды, самый храбрый воин и опытнейший убийца. Его семья была изгнана из Аутремера несколько поколений назад, лишена титулов, земель и имущества. Горн поклялся отомстить прежней родине за старую обиду.
— Молодая леди, на которую вы так нежно смотрите, — продолжал Мэдиган с усмешкой, — Элеонора Тодд, мой верный помощник. В мое отсутствие я передаю ей всю власть. Ее родители умерли в аутремерской тюрьме. Несколько лет Элеонора служила в армиях обоих Королевств, но сейчас, когда с Аутремером ведутся мирные переговоры, девочка присоединилась ко мне, чтоб свести в Хейвене кое—какие личные счеты.
— Высокий господин у дверей зовется Бейли. Если у него есть другое имя, он это тщательно скрывает, Бейли уже давно практикуется в нашем ремесле. Несмотря на долгую беспорочную службу в армиях и Аутремера, и Королевств, богатства сколотить ему не удалось. Я пообещал ему много денег за много крови.
В дверь постучали. Бейли заглянул в глазок, отодвинул засовы и открыл дверь. Юноша, исчезнувший несколько минут назад, вошел в комнату, неся на подносе тарелку с холодным бифштексом и стакан вина. Он опустил поднос Жрецу на колени и улыбнулся, продемонстрировав великолепные белые зубы, которые показались колдуну слишком длинными и острыми. Жрец ласковым кивком поблагодарил юношу, и тот сразу же взглянул на Мэдигана, ожидая одобрения от своего повелителя.
— А этот молодой джентльмен — Элис Глен, — почти отцовским тоном произнес Даниель. — Самый дикий и безжалостный убийца из всех, кого я встречал. Он обязательно покажет вам свое ожерелье из человеческих зубов. Впечатляющая штучка. Когда—то я поднял Элиса из грязи, и теперь он предан мне во всем. Я возлагаю на него большие надежды.
Он чуть кивнул, отпуская Глена, и юноша скользнул на прежнее месте за столом. Его лицо расцвело, словно у девушки, которой сделали удачный комплимент. Мэдиган откинулся на спинку кресла и жестом предложил гостю приступить к еде. Колдун занялся едой аккуратно и неторопливо, будто присутствовал на королевском обеде. В нем росла уверенность, что перед этими людьми нельзя показывать свою слабость. Мэдиган с непроницаемым лицом смотрел на огонь. Жрец чувствовал на себе изучающий взгляд четырех пар глаз, но и сам не терял даром времени и, пережевывая жесткое мясо, пытался составить представление о каждом из присутствующих.
Кряжистый Горн обладал силой дикого быка и, видимо, такими же мозгами. В любой таверне Северной окраины можно отыскать дюжину подобных громил, готовых на все ради денег. На его широком мясистом лице виднелись следы бесчисленных схваток и потасовок. Горн смотрел на Жреца, нахмурив брови, но тот уже догадался, что мрачное выражение лица никогда не покидало наемника. Однако всей душой колдун чувствовал, что Горн относится к тому типу слуг, которые считают себя рабами хозяина, как бы он ни обращался с ними, и хранят верность до самой смерти — господина или своей.
Жрец поежился и перевел взгляд на Элеонору. Смотреть на нее было гораздо приятнее, чем на Горна. Жрец опять чарующе улыбнулся ей, но девушка, казалось, не заметила этого, хотя все время следила за колдуном. Элеонора имела потрясающую фигуру — длинноногая, широкоплечая, с высокой грудью. Под нежной кожей играли тренированные мускулы. На ней была кожаная куртка с пришитыми стальными пластинками, совершенно не скрывающая ее прелестные формы. Толстая черная коса и огромные темные глаза делали ее похожей на дикую кошку, ждущую лишь приказа, чтоб броситься на свою жертву и вонзить длинные острые когти в беззащитное тело. На миг Элеонора встретилась взглядом с колдуном, и мрачная улыбка появилась на ее лице. Жрец почувствовал, будто живот его разом наполнился ледяной водой. Передние зубы Элеоноры были остро заточены, наподобие кинжалов. Жрец кивнул девушке и поспешно отвернулся, твердо решив про себя в дальнейшем не поворачиваться к ней спиной.
Бейли, огромный воин, просто подавлял своими размерами. Ему было лет сорок пять — сорок восемь, а то и все пятьдесят, но возраст словно не коснулся этого могучего тела. Мощные узловатые руки, богатырская грудь, настолько широкие плечи, что Бейли мог только боком протискиваться в дверь. Горн рядом с ним выглядел просто мальчишкой. Вокруг красноватых глаз воина залегли глубокие тени, словно гигант нередко проводил ночи без сна. Новая загадка, — подумал Жрец, — любой наемник в возрасте Бейли давно бы уже сколотил капиталец, будь он хоть тощим замухрышкой. Как же такой великан не смог добиться успеха? Колдун внимательно изучал лицо воина, надеясь хоть что—то прочитать на нем. Обыкновенная внешность: поседевшие волосы, подстриженные на военный манер, водянистые голубые глаза, словно две льдинки, маленький рот с такими узкими губами, что казался прорезью. Жрец разбирался в лицах, но проникнуть в эту холодную маску не смог. Про себя он решил, что тоже не подставит Бейли спину.
Вопреки похвалам Мэдигана, колдун не составил высокого мнения о юноше Элисе Глене. Тому едва исполнилось двадцать, высокий, худощавый, еще не превратившийся в мужчину. Простое открытое лицо, в Глене так и кипела энергия, и ему трудно было усидеть за столом спокойно, наблюдая за трапезой Жреца. Видимо, Элис здесь на побегушках или выполняет черную работу, до которой никто не хочет унижаться. В деле Глену, вероятно, отводят роль живой приманки, когда Мэдиган чует ловушку — или засаду.
Наконец, сам Даниель. Достаточно одного взгляда, чтоб признать в нем лидера. Мэдиган приковывал к себе внимание самим своим присутствием, легко подчиняя чужую волю. Было в нем что—то от волка или еще какого—нибудь хищного зверя. Внешне Даниель ничем не выделялся: чуть повыше среднего роста, сухощавый, со светлыми, чуть вьющимися волосами. Но Жрец знал, что из всех присутствующих Мэдиган самый опасный; взгляд грозного хозяина давил на колдуна подобно могильной плите, и лишь усилием воли он заставил себя продолжать трапезу, иногда посматривая на Даниеля.
С каждой минутой Жрец все больше убеждался, что невозмутимое спокойствие хозяина — только тонкая корка, под которой кипят и клокочут неистовые страсти, неукротимая энергия, безумные замыслы. И при этом в лице Мэдигана не было ничего выдающегося. Жрец слышал, будто Даниель умеет менять свой облик в нужный момент, и тогда ему ничего не стоит затеряться в городской толпе. Такой талант не раз выручал Мэдигана из, казалось бы, безвыходных ситуаций и опаснейших ловушек. Жрец исподтишка взглянул на террориста. Обыкновенное лицо, похожее на лицо политика, холодное и невыразительное, обрамленное короткой ухоженной бородкой, темные, немигающие глаза. Мэдиган редко улыбался, и улыбка всегда моментально исчезала, словно молния, сверкнувшая среди туч. На вид Мэдигану можно было дать лет тридцать, но Жрец знал, что ему не меньше сорока, если только Даниель не начал карьеры убийцы и террориста с самого детства. Однако Жрец пришел к заключению, что Даниель Мэдиган с рождения был предназначен для насилия, заговоров и убийств. Никто не знал, сколько человек погибло от его руки, сколько городов и деревень затопил он кровью и огнем, сколько преступлений совершил во имя задуманного Дела.
Свою жизнь Мэдиган посвятил тому, чтоб разрушить и уничтожить Аутремер. Почему — об этом никто не догадывался. Ходили слухи, связанные с таинственной судьбой его семьи, но Жрец не доверял слухам. Нижние Королевства решительно отказывались от Мэдигана и его деяний. Слишком опасными, слишком жестокими были они, чтобы взять на себя хоть часть ответственности за них, хотя политики Королевств извлекли немало пользы из несчастий Аутремера. Но Мэдиган об этом не думал. Он шел своей дорогой, к успеху великого Дела, сметая все на пути.
А сейчас Даниель сидит рядом со Жрецом, холодно ожидая конца трапезы. Колдун глубоко вздохнул, отложил тарелку и посмотрел на Мэдигана сквозь стакан вина, набираясь уверенности для будущего разговора. Наконец он осторожно поставил стакан на ручку кресла и устроился поудобнее, с удовлетворением отметив, что все с нетерпением смотрят на него.
— Как вы находите наше вино? — спросил Мэдиган.
— Оно великолепно, — улыбнулся Жрец. На самом деле он даже не ощутил вкуса напитка, настолько был занят своими мыслями. Жрец покрепче сжал подлокотники и твердо взглянул в глаза Мэдигана.
— Что вам от меня надо? Я не могущественный маг, мы оба это знаем. Таких, как я, среди колдунов
