– Мы только предпримем некоторые меры предосторожности. Желаете взглянуть?
И Китайгородцев выложил на стол те два листка, которые по его просьбе подготовили в «Барбакане».
Марецкая читала с напряженным вниманием человека, привыкшего задерживать в своей памяти множество документов.
– Как все серьезно! – сказала она, дочитав текст до конца.
Она и не предполагала, наверное, что защита человека, которому угрожает опасность, включает в себя столько мероприятий. Это и обследование объектов, посещаемых клиентом, и обследование трасс, по которым он к этим объектам доставляется; изучение круга людей, контактирующих с клиентом; отдельно изучение появившихся в его окружении лишь недавно, а также тех, с кем клиент уже не контактирует, но с кем общался ранее; специальные мероприятия, направленные на обнаружение слежки, если таковая ведется за клиентом, и многое другое.
– Мы как-то все это будем оформлять? – спросила Марецкая.
– О чем идет речь?
– Я так понимаю, что все это будет отражено в договоре, который мы с вами должны подписать.
– Да, естественно.
– Когда текст договора будет готов?
– К завтрашнему утру.
– Привозите, – кивнула Марецкая. – Я подпишу.
Она произнесла это с таким выражением лица, с каким обычно покупают пачку сигарет. Или свежую газету. Рутинная, каждодневная процедура. Человек купил газету и пошел дальше, переключившись на другое. Ничего особенного, но здесь речь шла о больших деньгах. Конечно, носовой платок в магазине Марецкой стоит сто семьдесят пять долларов, но даже для нее, как представлялось Китайгородцеву, проставленная в калькуляции сумма была внушительной. Он бы спросил у нее, конечно, не кажется ли ей сумма чрезмерной, но Китайгородцев лишь кивнул с невозмутимым видом и сказал:
– Хорошо.
А еще он сказал:
– Кроме прочего, мне хотелось поговорить о вас.
– Обо мне? – удивилась Марецкая.
– О вашей безопасности.
– Мне что-то угрожает?
– Пока я этого не знаю. Но, по моим сведениям, вы – единственная родственница Игоря Александровича. По крайней мере, о существовании кого известно достоверно. Преступники могут угрожать и вам. И пока все не прояснится окончательно, я бы предложил вам обзавестись телохранителями.
Нетерпеливый ответный жест рукой.
– Нет, спасибо!
– Инна Александровна, беспечность – не лучшее качество для человека, которому угрожает опасность. Пускай даже пока гипотетическая.
– Вы меня не поняли. Я ваш совет приняла к сведению и подумаю об охране. Но сделаю все сама. Спасибо за предложение.
Конец аудиенции. Китайгородцев всегда безошибочно угадывал, когда ему словесным намеком, жестом или просто паузой давали понять, что обсуждение завершено. Да, новая коллекция. Завтра утром все должно быть в торговом зале. А времени так мало.
Китайгородцев поднялся.
– К которому часу вы подготовите договор?
– Думаю, часам к десяти.
– В десять я буду здесь.
Значит, текст договора необходимо привезти сюда.
– До свидания, – сказал Китайгородцев.
– Всего хорошего.
Улыбнулась на прощание. У нее хорошая улыбка. Вежливая и искренняя. Интересно, кто у нее муж? Или мужа нет, а есть друг, как это сейчас называется? Она преуспевающая бизнес-леди. А у таких женщин все всегда в полном порядке, кроме разве что личной жизни. Вот с личной-то жизнью у них зачастую полный швах.
У подруги Марецкого было имя вполне типичное для представительницы голубых кровей – Патриция. Рыжеволосая фройляйн со смешливым лицом. Она прилетела мюнхенским рейсом. Китайгородцев узнал ее сразу, едва та вынырнула из лабиринта зоны таможенного контроля. Он видел ее фотографию в досье, спешно подготовленном по указанию Хамзы. Из того же досье он знал, что у нее есть два старших брата, ее отец действительно принадлежит к племени баварских аристократов, а вот мать, ныне домохозяйка, в момент знакомства со своим будущим мужем работала продавцом в магазине. Этот факт мезальянса, как считали аналитики из «Барбакана», можно было принять за косвенное подтверждение принципиальной возможности женитьбы Марецкого и Патриции. Вряд ли ее родители так уж противились бы из браку, зная, что будущий муж Патриции – не принц Гессенский, а выходец из далекой и пугающе непредсказуемой России. Еще Китайгородцев знал, что Патриция учится в университете, по окончании которого станет социологом, что она ездит на новомодном крошечном «Фольксвагене», а в прошлом году летала в Португалию на концерт Элтона Джона, что носит часы марки «Своч«, а ее ближайшую подругу зовут Марией. Вся эта чепуха также попала в досье – так бывает всегда, когда информация собирается в страшной спешке и ведущие проверку люди гребут все подряд.
Китайгородцев сделал вид, что гостью не узнал.
Патриция взвизгнула и бросилась на шею Марецкому. Вот такой, глядя на фотографию, Китайгородцев себе ее и представлял. Рыжая смешливая немка.
Костюков тотчас оказался у нее за спиной. Кольцо охраны вокруг влюбленных замкнулось.
– Игор, – лепетала Патриция. – Игор.
Именно так, с твердым «р» на конце. Милый акцент немецкой фройляйн.
Они что-то говорили друг другу по-немецки. Китайгородцев ничего не понимал. Костюков показал жестом – пора идти к машине. Только теперь Патриция обнаружила рядом присутствие посторонних. Эти «посторонние» были высоки ростом, коротко стрижены и, несмотря на жару, парились в темных пиджаках. Марецкий попытался было на немецком сформировать объяснение присутствию этих людей, но словарный
