– Чипсы местные? – спросил доброжелательно Китайгородцев.
– В смысле? – непонимающе осклабился парень.
– Местного производства? У вас тут цех в соседнем городе.
– Какой цех? Школа, почта и милиция.
– А цех по производству чипсов?
– Нету такого.
– Из Петербурга возим, – сказала барменша. – Позорище какое! Будто у нас в районе своей картошки нет!
Высокий парень что-то рассказывал женщине-администратору. Та смеялась. При появлении Китайгородцева парень замолк.
– Вы сын Николая Константиновича Пестрякова? – спросил Китайгородцев.
– Да.
– Отец еще здесь?
– Уехал.
– Ай-яй-яй!
– Что-то случилось?
– Ничего не случилось. У вас тут постоялец. Фирмач. Из двадцать пятого номера. На него данные есть?
– Какие данные?
– Паспортные.
– А как же! – сказала женщина. – Мы фиксируем.
– Позволите взглянуть?
Женщина посмотрела на парня. Тот неопределенно пожал плечами в ответ. Они не видели никаких оснований для того, чтобы отказать.
– Вот, – сказала женщина, раскрывая журнал. – Фамилия, имя, отчество. Данные паспорта. Прописка.
А прописка у него не местная.
Китайгородцев переписал. Спросил:
– Давно он у вас живет?
– Со вчерашнего дня.
– Он раньше у вас останавливался?
– Нет.
– А вы его когда-нибудь прежде видели?
– Нет.
– То есть он вам незнаком?
– Конечно. А что? Что-то не так?
– Все так, – сообщил Китайгородцев. – И даже лучше. Что он за человек, кстати?
– Не знаю.
– Хотя бы как он дни проводит?
– Вчера в баре весь вечер просидел.
– С чеченцем?
– Ну этого я не знаю, с кем он там сидел, – развела руками женщина.
Китайгородцев обернулся и выразительно посмотрел на Костюкова. Тот все понял, кивнул и отправился в бар.
– А сегодня? – спросил у женщины Китайгородцев.
– Вышел из номера пообедать, и потом я его уже не видела.
– По лесу ходил, наверное?
– Я не знаю, – сказала женщина. – Не видела я.
Она читала книжку.
– Я вас вот о чем попрошу, – сказал Китайгородцев. – Вы не говорите ему, пожалуйста, что я им интересовался. Хорошо?
– Хорошо.
– Чеченец, кстати, уехал?
– Уехал. Ни с того ни с сего вещи собрал и умчался.
– А еще кто-нибудь селился сегодня?
– Нет, не было никого.
– Хорошо, спасибо. Спокойной ночи.
– Спокойной ночи.
Китайгородцев стал подниматься наверх. Уже на лестнице его нагнал Костюков.
– Чеченец и этот фирмач были в баре в одно и то же время, но сидели за разными столиками. Друг с другом не общались. Фирмач ушел раньше, – доложил он.
В ответ Китайгородцев протянул испещренный записями листок.
– Срочно свяжись с Хамзой, пускай они проверят этого фирмача. Кто он и откуда тут взялся.
– Чем он тебе не нравится?
– Понимаешь, мне хозяин мотеля сказал, что этот фирмач где-то неподалеку чипсы штампует, а барменша вот говорит, что чипсы тем не менее приходится возить аж из самого Питера. Получается, что фирмач этот либо врет про чипсы, либо одно из двух. И прописка у него совсем не местная.
Как оказалось, через дамбу Юшкин перешел зря. Ему как раз в противоположную сторону было нужно. Там Петрозаводск, вокзал и поезда, идущие на Москву. А здесь – заболоченная местность, так что идти нужно было по шоссе, которое в конце концов выводило к населенному пункту со странным названием Машезеро.
– А дальше там что? – спросил у перепуганного мужичка Юшкин.
– Известно что – лес.
Значит, назад, через дамбу. Но Юшкин, только что чудесным образом избежавший расправы, повторно искушать судьбу не хотел. Почти наверняка там, за дамбой, его поджидали. Он был единственным свидетелем учиненной расправы и понимал, что пощады ему не будет. Уж лучше отсидеться, переждать.
– Смотри у меня! – пригрозил он мужичку и даже потряс у него перед носом пистолетом.
Мужичок стал белее полотна. Юшкин развернулся и побежал к дамбе. Поднялся на нее, присел, чтобы не маячить, повел взглядом вдоль асфальта дороги. Он увидел дом, в котором лежали два трупа, но рядом с домом не было ни машины с московскими номерами, ни приехавших на ней людей. Юшкин выждал немного, потом перебежал через дорогу и быстрым шагом пошел прочь, оставляя за спиной и дамбу, и тот страшный дом, и надежду на скорое возвращение в Москву. Просто он по опыту знал, что не всегда прямой путь оказывается самым коротким.
Он прошел мимо базы отдыха, и слева, в лесу, обнаружились какие-то постройки, деревянные дома смотрели пустыми глазницами окон, все выглядело заброшенным, но и туда Юшкин не свернул. Озеро справа от дороги отступило, начался лес. Юшкин шел, торопился, оглядывался, ожидая погони. Если впереди или позади появлялась машина, Юшкин бросался под деревья, падал в траву и лежал, целясь из пистолета в направлении дороги. Очередная машина проносилась мимо, не останавливаясь. Юшкин еще немного лежал, выжидая и успокаиваясь, после чего вновь выходил на дорогу и продолжал свой путь.
Очень скоро ему надоело испуганным зайцем прыгать в траву. Он стал присматриваться, куда бы ему с дороги уйти, влево или вправо, как вдруг справа по ходу обнаружилась лесная дорога, уводящая подальше от опасного асфальта. Туда Юшкин и свернул. Он вряд ли ушел от дамбы больше чем на два километра, но и это расстояние уже казалось ему спасительным.
Лесная дорога петляла меж деревьев, была узкой, в одну колею. Юшкину, городскому жителю, этот лес казался чащей, он уже уверовал в обретенную наконец-то безопасность и был неприятно удивлен, когда минут через тридцать или сорок эта дорога вывела его к воде. Почти сразу он определил, что находится на берегу озера Лососиное. Он видел и турбазу, мимо которой прошел около часа назад, и заросшие деревьями острова на озере. Но, поразмыслив, Юшкин пришел к выводу, что дела его все-таки не так уж плохи – те
