Вуд кивнул и вышел из кабинета.
47
Ледяной ветер проносился по ущелью, как по трубе, ему не за что было зацепиться здесь, и ничто его не сдерживало. Он ревел, словно штурмовик, обжигая лица.
Ночи Абдул и его товарищи проводили в пещере, занавесив вход брезентом. Мерзлый брезент гремел на ветру, и от этого было тревожно, сон долго не шел. У них были спальные мешки с подогревом, два ящика консервов, оружие – и больше ничего. Консервы оставили повстанцы, когда уходили из пещеры, и Абдул рассчитывал, что продуктов хватит еще минимум на неделю – к тому времени они закончат стрельбы.
Каждое утро, наспех позавтракав, они втроем – Абдул, Амира и Муртаза – с гранатометом и боезапасом к нему спускались вниз по ущелью – туда, где примерно в полутора километрах от их пещеры торчала коробка сгоревшего бронетранспортера. Его сожгли повстанцы в прошлом году, когда фархадовские солдаты пытались пробиться через ущелье, но не смогли и, потеряв бронетранспортер и десяток человек убитыми, отступили. Теперь он исправно служил мишенью.
Абдул, Амира и Муртаза стреляли из гранатомета по очереди, у всех уже получалось неплохо, и Абдул приговаривал, сокрушенно покачивая головой:
– Бедняга Фархад! Ох, бедняга…
Глаза его при этом блестели и оставались серьезными.
В один из дней в пещере появился связной – изможденный парнишка лет пятнадцати. В короткой записке, которую он доставил, сообщалось о том, что президент Фархад намерен участвовать в церемонии встречи транспорта с вооружением в Восточном порту.
– Вот там мы его и достанем, – сказал Муртаза.
– В порту? – пожала плечами Амира, взглянув на Абдула.
Тот встряхнул головой.
– Не в порту, нет. Там все будет блокировано. Мы встретим его на дороге – огнем сразу из трех стволов.
Муртаза вскинул брови.
– Из трех, – повторил Абдул. – А иначе ради чего я с вами здесь сижу?
Сказал – и засмеялся, испытывая счастливую легкость. На этот раз все должно получиться.
48
Когда Сулеми было сказано, что встречать советский транспорт будет не президент, а его двойник – он не поверил своим ушам. Но президент никогда ничего не повторял дважды, и Сулеми понял, что не ослышался. Он бросил обеспокоенный взгляд на Гареева – но тот неопределенно пожал плечами.
– Не рано ли, товарищ президент? – спросил Сулеми.
Фархад повел бровью, голос его прозвучал глухо:
– Что означает – рано?
– Я полагал, что у нас есть хотя бы еще неделя – чтобы закончить курс обучения.
– У него и сейчас выходит недурно.
– Это так, но…
– Почему же ты говоришь, что рано?
– Это серьезное мероприятие, – начал Сулеми осторожно. – Огромное скопление людей, множество глаз, которые на протяжении нескольких часов будут следить за каждым движением и словом президента. Я опасаюсь, что кто-либо из присутствующих заметит неладное. Мелочь, которая посеет сомнение.
– Чушь! – Фархад взмахнул рукой. В этом жесте крылось нарастающее раздражение. – Людей там действительно соберется немало, но не будет практически ни одного из членов правительства.
– Это значит, что никто из министров и глав комитетов не будет сопровождать президента? – уточнил Сулеми.
– Таково будет мое желание!
– А Бахир?
– Что Бахир?
– Министр обороны вполне может проигнорировать распоряжение, – вступил Гареев. – Транспорт с вооружением и сама его должность…
– Бахир будет находиться там, где ему прикажут! – отметил президент. – Я повторяю: большинство тех, кто будет присутствовать на встрече транспорта, увидят президента впервые в жизни. И вряд ли кому- нибудь из них придет в голову усомниться, кто перед ними. Лучшую возможность для первого публичного появления двойника трудно представить.
Сулеми понял, что тема исчерпана, и помрачнел. Гареев, явно только для того, чтобы успокоить начальника охраны, обронил:
– Он справится, я думаю. И действительно, пора бы уже проверить Хомутова в деле.
Фархад поднялся из-за стола, медлительно измерил шагами кабинет. За окнами дворца стылое солнце скатывалось за перевалы.
– Вы свободны, – сухо бросил президент.
Сулеми и Гареев поднялись одновременно, попрощались коротким поклоном и покинули кабинет президента.
Начальник охраны шел рядом с полковником, бросая на него хмурые взгляды, и молчал.
– Все складывается как нельзя лучше, – полковник продолжал развивать свою мысль. – Час-другой на трибуне, пока будут выгружаться танки, а затем – несколько ничего не значащих фраз в виде приветствия. Откуда могут возникнуть проблемы?
Но Сулеми сегодня, похоже, не способен был ничего воспринимать. Гареев вздохнул, поглядывая на часы:
– Загляни к нему, порадуй, – он ухмыльнулся. – А мне еще необходимо успеть заскочить в посольство.
Уже стемнело, только над цепью гор светилась узкая багровая полоса, но и она исчезла, когда Гареев остановил машину у ворот посольства. Поднявшись по ступенькам, он уже собрался было нажать кнопку звонка, как дверь распахнулась, и он увидел выходящую из здания Людмилу. Механически кивнув, он прошел мимо, но она вдруг окликнула его:
– Могу я с вами поговорить, товарищ Гареев?
Полковник остановился, демонстративно взглянув на часы.
– Я не задержу вас! – поспешно сказала Людмила, бросив быстрый взгляд на охранника за толстым бронестеклом.
– Слушаю вас.
– Я хотела спросить вас, – она понизила голос. – О Хомутове – помните такого?
– Помню, естественно.
– Где он?
Гареев пристально посмотрел на женщину.
– Кто знает, – он пожал плечами, и это у него вышло очень естественно. У меня была задача – отправить его в Союз, а уж где он там теперь обретается…
– Он там не обретается, – мгновенно возразила Людмила.
Сделав быстрый жест, Гареев едва сдержался, чтобы не выдать изумления.
– А где же он, по-вашему? – спросил он насмешливо, но в глазах его плеснулась тревога.
– Здесь, – сказала Людмила. – И я хочу знать, что с ним случилось.
– А вы, простите, кем ему приходитесь? – спросил Гареев официально.
Этот разговор следовало как можно быстрее прекратить, он начал принимать неожиданный и опасный оборот.
– Какое это имеет значение? – голос Людмилы звучал дерзко, но она уже сознавала, что проиграла.
– Весьма существенное. Вы, между прочим, замужем?
– Между прочим, нет.
– Смотри-ка! Это нехарактерно. Похоже, что где-то произошла ошибка. – Гареев покачал головой. –
