Необходимо немедленно сообщить о случившемся. Завтра может быть поздно…
Именно это и заставило секретаря поднять президента среди ночи и произнести те слова, на которые при других обстоятельствах он никогда бы не решился.
Человек, поднявшийся с президентской постели, проговорил с трудом:
– А кто же я, по-твоему?
– Не знаю, – пробормотал Хусеми, чувствуя, как земля уходит из-под ног. – Не хочу знать.
Возникла пауза, тяжелая, как могильная плита. Хусеми показалось, что его сердце перестало биться.
– Откуда эта уверенность? – спросил Хомутов.
– Не знаю. Все пришло само собой, – отвечал Хусеми. – Я знаю президента Фархада много лет, и перемены в его поведении меня насторожили.
– Ты давно заметил это? – спросил Хомутов без всякой интонации.
– Вскоре после покушения на автостраде.
– Вот как?! – не мог сдержать изумления Хомутов.
– Да. В один из дней я окончательно уверился, что вы – не Фархад.
– Почему же не поднял тревогу? – потрясенно спросил Хомутов, еще не до конца веря услышанному.
– Я решил, что если что-то случилось с президентом, этого делать не надо.
– Но почему?! – вскричал Хомутов, осознав наконец, что крах наступил. – Ты убедился, что я – не Фархад, и продолжал делать вид, что ничего не происходит?
От его крика Хусеми побагровел, смешался, и ему понадобилось несколько мгновений на то, чтобы собраться с мыслями.
– Я – всего лишь мелкий чиновник, – пробормотал Хусеми. – Моя функция – служить президенту страны. И пока есть президент…
Он запнулся, но Хомутов и без того понял.
– Ты боялся?
– Да, – признался Хусеми. – Это так.
Он действовал логично, если разобраться. Если Фархад исчез, то и его, Хусеми, жизнь летит под откос. Другой президент – это другой секретарь, а значит Фархад должен оставаться в живых как можно дольше.
– Президент не должен умереть, – сказал Хусеми, как бы оправдываясь.
Было что-то очень знакомое в этих словах. Хомутов потер лоб, припоминая и невесело усмехнулся. То же самое, но по другому случаю, говорил покойный Сулеми. Президент обязан жить – ибо его присутствие в этом мире слишком многим необходимо, больше того – выгодно.
– При Бахире тебе бы не удалось остаться секретарем.
Хусеми не ответил, но плеснувшийся в его глазах страх сказал – да.
Хомутов спросил.
– Что тебя ждало бы тогда?
Хусеми флегматично пожал плечами.
– Из тех, кто окружал Фархада, мало кто остался бы в живых.
Он был искренен. Сейчас он боится Бахира, так же, как и Хомутов. Значит, на него еще можно положиться.
– Что известно Бахиру? – спросил Хомутов.
– Вряд ли он знает всю правду.
«Еще бы, – подумал Хомутов. – Знай он правду – мы бы не трепались тут с тобой, приятель».
– У него есть документ – вы сфотографированы в застолье, в окружении русских.
– Я? – изумился Хомутов.
– Да. Похоже, что где-то в Советском Союзе. Вы сидите со стаканом в руке.
Хомутов понял, наконец, о чем речь, покачал головой, хмуро пробормотал:
– Неужели у Бахира есть возможность проникнуть в жилой городок советского посольства?
Он помнил эту фотографию – она больше года провисела на стене в его квартире. Снято было у дальних родственников в Костроме. Он тогда, помнится, изрядно набрался… Хомутов вздохнул, отгоняя воспоминания.
Хусеми продолжал:
– Полковник задал мне вопрос – что все это может означать.
– Он еще не свел концы с концами, – высказал предположение Хомутов.
– Нет. Но очень близок к этому.
– Что, по-твоему, он попытается предпринять? И что следует делать нам?
– Мы должны нейтрализовать Бахира, – сейчас же ответил Хусеми, так что стало ясно, что все это им уже обдумано.
Хомутов чиркнул ладонью по шее:
– Так, что ли?
– Видимо, да.
Хомутов невесело усмехнулся.
– А кто за это возьмется? Ты?
Армия подчинялась военному министру. Служба безопасности подчинялась полковнику Бахиру. Полицию курировал он же. Под рукой у Хомутова был один Хусеми. Силы более чем неравны.
– У вас есть личная охрана, – напомнил секретарь.
– И сколько же ее?
– Около ста человек.
– Они разбегутся, стоит на площади перед дворцом появиться паре-тройке бахировских танков.
– Они не разбегутся, – покачал головой Хусеми. – Они отдадут жизнь за вас.
– Отлично, – восхитился Хомутов. – Им не придется долго страдать. Бой вряд ли продлится свыше десяти минут.
– Все можно сделать иначе.
– Как?
– Пригласить Бахира во дворец. Предлог найдется. И когда он явится…
– …Мы его нейтрализуем, – закончил Хомутов.
Хусеми бросил на него быстрый взгляд.
– Это единственное средство, – сказал он.
«Чтобы остаться в живых», – мысленно продолжил фразу Хомутов.
– Я подумаю, – вздохнул он. – У нас есть время?
– Очень немного.
– Хорошо. Никуда не отлучайся.
Хомутов прошел в свой кабинет все еще в нижнем белье.
Усевшись за стол, он выдвинул верхний ящик и извлек из-под груды папок пистолет. Мысли путались. Он ничего не мог решить сейчас.
Из состояния оцепенения его вывел шорох. Вскинув голову, он увидел Амиру. Бросил пистолет в ящик, спросил:
– Ты что-то хотела сказать?
– Нет, ничего, – ответила Амира. – Просто уже утро.
Оружие она успела заметить.
90
Хусеми вызвал к себе начальника президентской охраны, и за неполный час они обошли дворец, расставляя усиленные посты там, откуда могла грозить наибольшая опасность: по периметру первого этажа, в подземном гараже, на крыше, куда мог быть высажен вертолетный десант, в помещениях, непосредственно примыкающих к президентским покоям.
Агентов охраны не хватало, чтобы обеспечить оборону такого огромного здания, пришлось привлечь даже тех, кто только что сменился после ночного дежурства. Однако Хусеми рассчитывал все закончить еще
