– Да-да, конечно.
Значит, он действительно помнил, кто такой Маркелов.
– Я все по тому же делу, – сказал Маркелов.
– По убийству?
– Да, по убийству.
Директор изобразил на лице неподдельный интерес и готовность помочь чем только возможно.
– Вы Звонарева, конечно, помните.
– Безусловно.
– Накануне своей гибели он, по вашим словам, ни с кем в «Людвиге» не встречался…
– Ни с кем, – с готовностью подтвердил директор.
– А вообще встречи тут у него были?
– Раньше?
– Да.
– Были.
– С кем?
– Много с кем, – пожал плечами директор. – У нас тут место для деловых встреч просто замечательное.
Кажется, последнюю фразу он произнес с плохо скрываемой гордостью.
– Чем же оно замечательное?
– Для деловых людей это очень важно, чтобы тихо, спокойно, чтобы уединение. Даже столы у нас так стоят, как бы в нишах, видите? Получаются отдельные кабинеты. И спинки у стульев высокие, тоже отгораживают…
– Да-да, я заметил, – кивнул Маркелов. – Так я все-таки хотел бы вернуться к Звонареву.
– Я весь внимание.
– Он встречался здесь со своими деловыми партнерами?
– Да, бывало.
– Когда? С кем?
– Помилуйте! – вскинул коротенькие ручки маркеловский собеседник. – Да разве же всех упомнишь! Я и не знал никого из них. Тут ведь вот какое дело. Звонарев – наш клиент. Знаете, когда человек на протяжении длительного времени в ресторан захаживает, он становится почти что родным. Ну, понимаете, он запросто может мне позвонить даже в праздничный день, за три часа до наступления Нового года, и для него, лично для него, я все равно найду место, хотя мест в это время уже нет в принципе. И отношения с таким человеком уже не формальные, и зачастую я знаю, где, с кем он работает, и уже свой телефон он мне оставляет, и все такое прочее. Вы понимаете?
– Понимаю.
– А вот люди, которые с ним приходят, – я иногда и вижу-то их в первый и последний раз в жизни! – что я о них могу знать?
– Да, вы правы, – согласился Маркелов. – Но мне понравилась ваша мысль о том, что постоянный клиент – это почти родной человек. Иногда ведь переброситесь парой-тройкой фраз на отвлеченные темы, а? Как бы ни о чем, просто за жизнь. Бывает?
– Бывает.
– И со Звонаревым тоже?
– Конечно.
– А о чем говорили?
– Да ни о чем, если честно. Про погоду, про дела семейные.
– Что там с семейными делами?
– Ну, я у него спрошу, к примеру, как дочь. У него ведь дочь в университете…
– Откуда вы знали про университет?
– От Звонарева, естественно.
– А саму дочь вы видели?
– Нет, ни разу.
– Что же, он с нею сюда и не приходил никогда?
– Никогда. Может быть, у них для семейных вечеров был другой какой-то ресторан? – предположил директор. – Где-нибудь, где интерьер повеселее. Звонарев и сам сюда либо пообедать заезжал, либо с кем- то встречался. А так, чтоб на праздник, – никогда.
– А говорили – на Новый год, – напомнил собеседнику Маркелов.
– Это я так, для примера. Чтобы понятнее было, что есть для нас постоянный клиент.
– Ну а еще о чем вы со Звонаревым говорили? – вернулся к интересующей его теме Маркелов.
– Теперь уж и не вспомню.
– А про змей?
– Про что, простите? – округлил глаза директор.
– Он когда-нибудь с вами о змеях говорил? О ядовитых.
– Нет.
Изумления в директорских глазах все прибавлялось и прибавлялось.
– О змеиных ядах, – уже безо всякой надежды на успех продолжал Маркелов.
– Нет.
Конечно, нет. Маркелов и сам это понимал. А про яды спросил просто от безысходности. Все последнее время он искал хоть кого-нибудь, кто мог рассказать ему о человеке, через которого Звонарев добывал змеиный яд. Тот самый яд, пробную партию которого Звонарев через Берикова передал неведомому Грише. Грише качество яда, по-видимому, понравилось, и он заказал большую партию, сразу двести граммов. Но что-то там у них сорвалось. Деньги Звонарев получил, а яда не добыл, но и деньги не вернул. Получалось, что кто-то его обманул. Тот человек, который должен был достать яд. Похоже, что деньги тот человек у Звонарева взял, после чего исчез. На самого Звонарева Маркелов не грешил – тот ведь знал, чем все это может закончиться, очень хорошо знал, даже пытался спасти свою единственную дочь, фактически прогнав ее, удалив на безопасное, как ему казалось, расстояние. Ее он спас, а сам не уберегся.
Но если Звонарев брал деньги, те немалые деньги, которые ему привез в чемоданчике Бериков, значит, он знал, где возьмет яд, и значит, был, был тот человек, который мог бы яд привезти, он существовал, и надо было только его найти, чем Маркелов и занимался все последнее время.
Поставщика яда искали среди посетителей звонаревского офиса. Проверили всех, кто был зафиксирован в журнале посещений, который вела охрана. Безрезультатно. Отработали звонаревское окружение. Тех, кто вел совместно с ним бизнес. Безрезультатно. Беседовали со звонаревским шофером, тот работал на Звонарева долгое время, а уволен был не так уж давно, когда дела у фирмы пошли совсем плохо и Звонарев сам сел за руль, – и все равно шофера допрашивали, пытаясь просеять сквозь сито следствия маршруты звонаревских перемещений, адреса, по которым он наведывался, людей, с которыми общался, – последнее особенно интересовало. Но и здесь не было никаких зацепок.
– Ладно, поговорили, – вздохнул Маркелов.
Отодвинул чашку с недопитым кофе, демонстрируя, что их беседа закончена. Директор от этого, судя по всему, испытал облегчение.
– А я примчался, – заулыбался он счастливо. – Мне позвонили, говорят – товарищ из милиции вас дожидается.
Из милиции?!
– Как – из милиции? – изумился Маркелов. – Почему из милиции?
Он никому не представлялся, когда пришел сюда. Только спросил – есть ли директор. Ему ответили, что нет, но скоро будет.
– Официант? – осенило Маркелова.
– А? – растерялся директор.
– Официант вам звонил?
– Ну конечно!
Ну конечно! Никто, кроме официанта, с Маркеловым не общался!
