– Я их видел…
– О ком ты говоришь? – спросила Полина с подозрением, будто не верила, что он мог видеть тех людей.
– Люди, которые преследуют тебя. Ты видишь мое лицо? Это они мне изуродовали. Таким большим ножом, там на ручке узоры, арабская вязь. Человек с таким черным лицом…
А по ее лицу было видно, что она знает, о ком он говорит. И она боялась их.
– Я видел их в Памуккале, – сказал Хеджи.
– Когда? – спросила она, пугаясь все больше.
– Три дня назад.
– Что ты там делал?
– Я искал тебя.
– Ты? Меня? – Она никак не могла взять в толк, что ему нужно от нее.
А на его мобильник уже пришли нужные снимки.
– Вот смотри! – сказал Хеджи. – Я докажу, что мы с тобой знакомы!
Он стал показывать ей кадр за кадром. Где-то она была одна, где-то они вдвоем с Хеджи. Она узнавала себя и никак не могла понять, как такое может быть.
– Это что? – спросила она растерянно. – Это фокус такой?
– Теперь ты видишь, что я не обманул? Я знаю, что у тебя проблемы! Я знаю, что ты в беде! И я вытащу тебя отсюда! Любой ценой!
Они использовали опыт шпионов всего мира и спрятались от любопытных глаз не где-то в глухомани, а в многолюдном месте, под сводами крытого Египетского рынка, или Мисир Чаршиси, как называют его сами турки. Здесь, среди людской толчеи, среди пахучих пряностей, сладких даже на вид сладостей и сверкающих золотом и серебром сувенирных лавок, они нашли неприметное заведение, какие во всей Турции называются одинаково, – локантасы. Не столовая и не ресторан, а нечто среднее. От столовой отличается тем, что обслужит официант, от ресторана – дешевизной, отсутствием меню как такового, ну и еще тем, что не в пример многим ресторанам в локантасы практически всегда есть первые блюда. Хеджи нес всю эту ахинею про локантасы, потому что он хотел успокоить Полину и сохранить контакт с ней. Она была по-прежнему настороже, и в любое мгновение тонкая, связывающая их нить могла порваться.
– Ишкембе чорбасы, – показал Хеджи на мутную жидкость в своей тарелке. – Это суп из рубца. Звучит, конечно, мерзковато, но – пальчики оближешь.
– Чего ты хочешь от меня? – спросила Полина.
Этот вопрос не давал ей покоя. Она не могла понять, что делает с нею рядом этот человек и кто он вообще такой. Проблема в этом и была – она не могла его вспомнить. Если бы вспомнила, то вопросов у нее уже не возникало бы.
– Ты помнишь Кайю? – спросил Хеджи.
– Какую еще Кайю?
По ее взгляду сейчас невозможно было понять, действительно она не помнит или помнит, да не желает признаться в этом.
– Кайя, – терпеливо повторил Хеджи. – Это рядом с Фетхие. Ты была там. И на тебя напали. У тебя рана на голове, вот здесь…
Потянулся к голове девушки, чтобы показать, но она отстранилась. Хеджи выложил на стол газету.
– Узнаешь?
Ткнул пальцем в фотографию.
Полина взяла газету в руки.
– Это ты, – сказал Хеджи. – Тут написано в тексте, что при тебе не было документов и ты была без сознания. Они даже не знали, из какой ты страны, только предполагали, что ты – русская. А я знаю тебя, я подтвержу, что ты – это ты…
– Чего ты хочешь от меня? – вдруг снова спросила она.
– Увезти тебя домой. Ты хочешь домой?
Полина промолчала.
– Я видел этих людей, – сказал Хеджи, – которые преследуют тебя. Я был в Анталье и был в том пансионе, где ты жила…
Он запнулся. Полина ждала продолжения.
– Ты помнишь его название? – спросил Хеджи.
– А ты?
Он помнил. Но он хотел ее проверить. Взял листок бумаги, разорвал надвое.
– Пишем каждый по отдельности, – предложил Хеджи. – А потом сравним.
Написал «Монд», прикрывая листок рукой.
– Написала?
– Да.
– Покажи!
– Нет, сначала ты – свой.
Он послушно убрал ладонь. Она увидела написанное им и растерялась. Он осторожно взял ее листок. Там тоже было слово «Монд».
– Откуда ты про это знаешь? – спросила Полина.
– Я был там, – с мягкостью практикующего врача сказал Хеджи. – Я искал тебя. И мне хозяин пансиона рассказал, что тебя ищут. И эти люди, о которых он говорил, – они меня выследили. Они следили, наверное, за пансионом. А я там сначала попал в переделку… Не разобрались, меня в полицию забрали… А эти, наверное, видели и догадались, что я там из-за тебя. И они меня выследили. Вывезли в какую-то глухомань, хотели убить.
Хеджи показал раны на своем лице. Дотронулся, почувствовал боль, поморщился.
– Они хотели знать, где ты. И где тебя искать. Если они тебя найдут – церемониться не будут. Поэтому надо возвращаться в Москву, – с мягкой настойчивостью произнес Хеджи. – Я помогу тебе уехать. У тебя наверняка нет документов. Мы все сделаем. Тебе выпишут здесь бумагу, свидетельство о назначении на родину, так как-то называется. А вернешься в Москву – восстановишь паспорт.
Он хотел ей сказать, что дело не столько в паспорте и даже не в том, что здесь ей угрожает какая-то опасность, а в том, что ей нужно к хорошим врачам, потому что у нее большие проблемы. Но не решился так сказать.
И вдруг Полина сказала:
– Послушай, ты все время со мною разговариваешь, как с какой-то больной.
Хеджи дрогнул.
– Но ведь ты меня не помнишь, – пробормотал он.
Покачала головой. Не помнила.
– А как познакомились мы с тобой? – спросил Хеджи.
И тут же растерянно усмехнулся.
– Да, конечно, – сказал он неуверенно, – глупый вопрос, согласен.
– Ты думаешь, что я больная? – все больше укреплялась в своих подозрениях Полина.
– Мы познакомились с тобой в Москве, – сказал Хеджи, только чтобы не отвечать на этот ее вопрос. – Я вел свою передачу на радио, ты позвонила мне и сказала в прямом эфире, что хочешь покончить жизнь самоубийством. Я поверил, пытался тебя отговорить, потом вывел тебя из прямого эфира и дал свой номер телефона, предложил встретиться. Ты согласилась. И ты потом сказала мне, что это была всего лишь шутка.
– Я пошутила? – не поняла Полина.
– Да.
– Зачем?
– Чтобы со мною познакомиться.
Полина смотрела озадаченно.
– А других способов познакомиться разве не бывает?
