телефон.
– Не надо полиции! – всполошилась Полина.
Турок лишь отмахнулся от нее. Полина выхватила из его рук телефонную трубку.
– Не надо! – взмолилась она.
– Почему?! – осерчал турок.
Потому! У нее на руках паспорт на чужое имя, но с ее фотографией, и она не может ничего понять и не может ничего объяснить даже самой себе, и уж тем более не сможет объяснить полиции. Но как сказать об этом турку? Нельзя об этом!
Турок, не дождавшись ответа от девушки, схватил ее за руку и поволок на второй этаж. Привел ее в номер, собственноручно побросал все ее вещи в сумку, сунул сумку в руки Полине. Спустились вниз. Свернули во дворик, где стояли столы и где сегодня утром завтракала Полина. В ограждающей двор стене была дверь. Турок распахнул ее и вывел Полину на узкую улочку. Сейчас они находились на противоположной стороне от главного входа в пансион.
– Уезжай в Денизли! – сказал турок.
– Консульство, – пробормотала Полина.
– Ты больная! – сказал турок.
Он сказал «крейзи», как она ему сказала утром. Вернул должок. Она не обиделась.
– Они тебя там могут ждать! Уезжай в Денизли!
– Мой билет – на завтра.
– Купи другой! – сказал сердито турок.
Он будто сердился на нее за непонятливость. За то, что приходится объяснять очевидные вещи.
Подтолкнул к Полине мальчишку со словами:
– Он проводит тебя до автобусной станции. Поторапливайся!
Полина направилась следом за турчонком. Турок все-таки спросил еще раз:
– Может быть, вызвать полицию?
– Не надо! – отмахнулась Полина и прибавила шаг.
Через какое-то время (она не могла самой себе сказать, сколько времени прошло) Полина обнаружила, что едет в автобусе, а за окнами нет домов, и Анталья, следовательно, уже позади.
Она помнила, разумеется, как они с турчонком прибежали на автостанцию, как покупали билет и как потом ждали отправления автобуса, помнила, как турчонок махал ей рукой вслед, когда автобус отправлялся, но воспоминания о последних часах пребывания в Анталье были обрывочны – так обрывками-клочками вспоминается ночной сон, и кажется, что еще что-то в том сне происходило, но никак не вспоминается.
Автобус был заполнен людьми, но было тихо, никто не разговаривал, многие дремали, и безмятежность окружающих передалась Полине.
Какое-то время она разглядывала пейзажи за окном, успокоилась и почти задремала, но тут ей вдруг вспомнилось, что едет она в неведомый Денизли, и оказалась она в этом автобусе только потому, что сильно испугалась там, в Анталье, а вообще ни в какой Денизли ей не надо, а надо ей домой… И когда она вспомнила про дом – расстроилась. Ей стало так жалко себя, что она едва не разрыдалась. Сдержалась в последний момент, испугавшись, что разбудит толстую турчанку, заснувшую рядом с Полиной. Чтобы отвлечься, она взяла альбом с фотографиями и рассматривала снимки один за другим – каждый подолгу, пристально. Ее внимательность породила очередной кошмар. На одном из снимков, который она уже видела, но прежде не разглядывала столь тщательно, она обнаружила, что стоит на залитой солнцем улице и, судя по минарету у нее за спиной, происходит это в Турции, а на груди у нее на тонкой золотой цепочке висит изящный, похожий на сбегающую по нежной коже каплю кулон.
Она эту вещицу узнала сразу. Кулон в виде капли. Она его носила. А сейчас он был в Москве. Там она его оставила, когда улетала в Турцию.
«Это популярное среди туристов место расположено довольно далеко от побережья. Дорога от Кушадасы и Мармариса занимает более 3 часов, от Антальи и Бодрума – 5. Поэтому поездки в Памуккале часто объединяют с посещением Эфеса. Здесь из-под земли на поверхность выходят источники, вода в которых содержит бикарбонат кальция. При выходе из-под земли бикарбонат разлагается на углекислый газ и карбонат кальция, последний отвердевает на воздухе, образуя белоснежный покров на скале 150-метровой высоты. Памуккале в переводе с турецкого означает «хлопковый замок». На уступах скалы образуются мини-бассейны (их называют «травертины»), заполненные минеральной водой. Температура воды на выходе из источника составляет около 38 °C. Целебные свойства здешних источников были известны еще в античные времена…»
Полина читала путеводитель, обнаруженный ею в сумке, и доселе неведомый ей Памуккале превращался в зримый образ. Она видела этот белоснежный, будто засыпанный снегом склон холма. Белый-белый склон с уступами-бассейнами, а сверху синее-синее небо. Это ей не представлялось. Это она действительно видела. В Москве. На фотографиях. В буклетах, посвященных Турции. Там почти всегда присутствуют снимки Памуккале.
Через пять часов пути она обнаружила себя на сером пыльном асфальте в Денизли, небольшом и ничем не примечательном городишке. День катился к своему завершению. Скоро наступит темнота, и вот тогда Полина сполна вкусит прелести тоскливого одиночества. Здесь никому не было дела до нее. И еще она совершенно не представляла, что ей делать дальше. Она была как вспугнутый заяц, который, стремглав убежав от опасности, в конце концов обнаружил себя в незнакомой местности. Возможно, ей не следовало уезжать из Антальи. Да, нельзя было уезжать.
Она уже почти решила возвращаться в Анталью. Пять часов дороги. Ночью она будет там. Ночью?!
Она испугалась. К ней вернулось воспоминание о человеке, который прятался за стеклом витрины, и близкая ночь лишь оживляла страхи.
А тут рядом Памуккале. Хлопковый замок. Белоснежные склоны под нетревожным синим небом. Одним глазком взглянуть. Ведь там красиво. Раз представилась такая возможность. Это совсем близко. Пятнадцать или двадцать километров. Двадцать минут пути.
Отель «Koray» был неприхотлив, но мил. Внутренний двор с выложенным голубой плиткой бассейном и редкой растительностью обрамляли по периметру галереи.
Молодой турок белозубо улыбнулся Полине из-за стойки.
– Здравствуйте, – сказала по-английски Полина. – У меня зарезервирован номер на имя Татьяны Тимофеевой.
У нее сводило скулы, когда она произносила эти слова, и она запоздало пожалела о том, что пришла в этот отель. Надо было ей остановиться где-нибудь в другом месте.
– Да, – подтвердил турок. – Сегодня и завтра. Верно?
Его английский был настолько плох, что Полина едва его понимала. Она жалко улыбнулась в ответ. Турок выложил на стойку ключ от номера, спросил, понадобится ли гостье еще один ключ.
– Еще один? – переспросила Полина. – А зачем?
Турок попытался ей рассказать что-то о втором ключе, но словарный запас его иссяк на первой же фразе, он стушевался и сказал:
– Извините.
Вот это у него получилось превосходно. Прямо от зубов отскакивало.
Полина поднялась на второй этаж. В ее номере царила спартанская обстановка. Но это всего на одну ночь, сказала она себе.
Пока она посмотрит на белоснежные склоны.
Она действительно видела это прежде. На фотографиях. Это выглядело так, будто некая белая масса широким, в несколько сотен метров, потоком стекала со стопятидесятиметровой высоты, да так и застыла. Окаменевший снег.
Полина купила в кассе входной билет. Кассир жестом показал ей, что следует разуться, прежде чем ступить на девственно чистую белизну застывшей соли. Она подчинилась. Босыми ступнями коснулась этой белизны и испытала восторг от соприкосновения с ласковой теплой поверхностью.
Тропа вела наверх. Предвечернее солнце освещало склон, отчего он казался мраморным. Чем выше
