– Если не хочешь, можешь не говорить. Но мне кажется, я все равно знаю…
Берта с удивлением устремляет взгляд па Каролину.
– Вряд ли, откуда тебе это знать…
– Но я догадываюсь.
– Кем? Скажи!
– Ты хочешь стать писательницей.
Берта непонимающе смотрит на подругу.
– Да нет! С чего ты взяла?
Каролина выглядит такой же растерянной.
– Я всегда так думала. Ты ведь постоянно что-нибудь пишешь.
Но Берта качает головой.
– Можно писать, но необязательно при этом собираться стать писателем. Нет, я хочу стать врачом.
– Врачом? Ты никогда мне об этом не говорила!
– Я только сама это недавно поняла.
– Но как ты к этому пришла?
– Это решение постепенно созрело во мне осенью. Война наверняка затянется, так многие считают. Неизвестно, как долго Швеции удастся сохранять нейтралитет. Мы можем быть втянуты в нее в любую минуту. Поэтому будут нужны врачи и медицинские сестры. Сначала я собиралась стать медицинской сестрой, но потом рассказала это папе. И он посоветовал мне стать врачом, потому что я к этому гожусь.
– Папа?..
– Да.
Их глаза встречаются. Каролина знает, о чем думает Берта. А Берта знает, о чем думает Каролина. Их тревожит все тот же извечный вопрос, который всегда возникает между ними: может ли отец Берты быть и отцом Каролины?
Но они ничего не говорят. Вместо этого Каролина спрашивает:
– А он что-нибудь говорил о том, что я собираюсь стать актрисой?
Берта отводит взгляд. Она долго не отвечает, думает.
– Хотя нет, – спешит сказать Каролина. – С какой стати ему об этом говорить? Его наверняка это не интересует. Он, может, даже ничего об этом не знает.
– Конечно, знает. Мы часто говорим с ним об этом. Он считает, что из тебя выйдет замечательная актриса. Но он немного волнуется за тебя.
– Почему?
Между бровей Каролины возникает напряженная морщинка.
– Актерская профессия так сильно изматывает человека, – поясняет Берта. – Особенно если он хочет чего-то достичь. А ты ведь хочешь?
– Хочу ли я? Я обязательно достигну! Иначе бы я никогда не вступила на эту стезю.
– Папа как раз это и имеет в виду.
Сердце в груди Каролины начинает бешено колотиться. Голос срывается из-за кома, вставшего в горле. Слова вылетают, словно удары кнута:
– Нечего ему за меня волноваться! Так ему и передай! Я отлично справлюсь и без него… и без мамы, если уж на то пошло!
Берта молча смотрит перед собой. Затем вздыхает и берет руку Каролины в свою.
– Я вижу, ты все так же переживаешь.
– Я не переживаю. Это уже давно в прошлом.
– Но мне кажется, ты еще переживаешь. Ты ужасно разочаровалась в маме, когда она переехала в Замок Роз и оставила тебя одну. И я тебя прекрасно понимаю. Я тоже поразилась, когда об этом узнала.
– Почему?
– Вам ведь было так хорошо вместе…
– Я тоже думала, что ей со мной хорошо, но потом оказалось, что это не так.
– Наверняка все же это было так. Но мне кажется, что Арильд и Розильда сейчас больше нуждаются в ней.
– Больше меня?
Берта пожимает плечами. Она не знает. Зато Каролина знает.
– Лидии Стеншерна мне недостаточно. А Арильду и Розильде больше меня нужна мама. В этом ты, пожалуй, права. И нечего больше об этом говорить!
Берта робко посматривает на нее.
– Да, наверное, что ни происходит, все к лучшему, – вздыхает она, и Каролина отзывается:
– Да, всегда только к лучшему.
Некоторое время они сидят молча. Потом Берта спрашивает:
– А ты сейчас живешь в Стокгольме одна?
– Да. Ты ведь знаешь.
– А разве это не опасно?
– Опасно? – Каролина усмехается. – Почему это должно быть опасно?
– Но ты ведь понимаешь, что это довольно необычно, чтобы женщина жила одна в собственной квартире. Разве твою маму это не беспокоило?
– Какая же ты глупышка! Ты хочешь сказать, что женщинам не приличествует жить в одиночестве? Но вряд ли это может быть опасным.
У Берты виноватый вид. Она придерживается довольно консервативных взглядов, но это не ее вина. Она воспитана в таких правилах, хотя время от времени ей хочется их нарушить. Каролина раньше часто подбивала ее на это, но сейчас они так долго не были вместе.
Каролина придвигается ближе к Берте.
– Ты обо мне не беспокойся. Я справлюсь, – мягко говорит она.
Берта тоже придвигается ближе к Каролине.
– Неужели ты никогда не чувствуешь себя одинокой? У тебя много друзей?
– Немного, но есть. А у тебя?
– У меня тоже есть. А лучшей подруги у тебя нет?
Каролина отвечает не сразу. Она думает об Ингеборг. Ей бы так хотелось рассказать о ней Берте. Но нельзя даже упомянуть ее имя. Впрочем…
– Почему же, есть кое-кто, кто мне особенно близок.
– Давид?
– Нет, это девушка.
Каролина с беспокойством ожидает следующего вопроса Берты. Она не может упомянуть даже имя подруги, и это кажется ей совершенно неестественным. А что случилось бы, расскажи она об Ингеборг? Но Берта ничего не спрашивает. Вместо этого она говорит:
– А мой лучший друг – Арильд.
Затем, быстро наклонившись, начинает ворошить прошлогоднюю листву. Лицо ее раскраснелось, на губах заиграла таинственная улыбка.
Каролина наблюдает за ней.
– Но вы ведь так редко встречаетесь?
– Мы пишем друг другу письма…
Берта ворошит листву и радостно вскрикивает:
– Смотри, Каролина! Подснежник!
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
