солдат и снова изумилась их возрасту. Большинству из них было за сорок, а некоторым даже далеко за пятьдесят лет. Кто-то из них наблюдал за тем, как способные передвигаться самостоятельно ирландцы выкапывали из песка свои лодки: деревянные плоскодонки о шести веслах. Другие помогали тяжелораненым выбраться из телег и дойти до лодок. Остальные готовили лагерь для ночлега, разбивая его с другой стороны пещеры, под небольшим утесом. На ночь пленников прикуют к камням, а на следующее утро, под первым лучом солнца, их посадят на лодки, не снимая оков. Это был единственный способ заставить их вернуться в свою Ирландию, а не высадиться на этот же берег еще раз, несмотря на большое число раненых.
Урсула взглянула в глаза начальнику гарнизона, взяла его руку и крепко ее пожала.
— Спасибо за помощь. Даю вам слово, что, когда мы вернемся в Кориний, я обязательно расскажу своему отцу о вас и ваших людях.
Когда она развернулась и пошла к ожидавшим ее подругам, начальник гарнизона вытянулся и громко, чтобы было слышно всем остальным, произнес:
— От имени своего гарнизона и народа, населяющего эти горы, Ваше Высочество, я отдаю честь вам и вашим храбрым спутницам!
IX
В центре храмового комплекса находился заросший плющом грот, нависавший над родником с небольшим прудом. Девушки были настолько очарованы красотой этого места, что решили ночевать не в храме, а на открытой террасе, за прудом. Грот выходил на открытое море, и, устроившись на ночь, девушки слышали шелест набегавших волн, мягко накатывавшихся на отвесные скалы.
Монахи построили простой алтарь с деревянным крестом в центре террасы.
— Я прямо вижу их тут, в широких рясах, склонивших бритые головы в молитвах, — сказала Кордула, обращаясь к Бриттоле. Та кивнула в ответ и улыбнулась.
Девушки только что искупались и уже заканчивали свой тихий ужин, как вдруг до них из грота донеслись звуки шагов. Потом они увидели Пинносу, появившуюся из тени и направлявшуюся к алтарю. Там она остановилась, глядя на них. Ее силуэт, частично скрытый под длинным плащом, с мечом, закрепленным на поясе, четко вырисовывался на фоне огненно-красного неба. Кордула, находившаяся ближе всех к Пинносе, присмотрелась к той, сощурив глаза. Казалось, что Пинноса держала в руках небольшой мешочек.
— Все. Долги розданы, все кончено. — Голос Пинносы выдавал больше, чем усталость. Он был зловеще бесцветным и каким-то безжизненным.
— Где ты была? — Урсула и остальные девушки встали, чтобы ее приветствовать. — Мы беспокоились за тебя.
Ничего не отвечая, Пинноса подошла к Урсуле и обняла ее. Затем она подошла к каждой из девушек, чтобы обнять всех по очереди.
Когда она заговорила, ее голос по-прежнему звучал довольно странно.
— Я ждала, пока вы скроетесь за мысом, и только потом спустилась, чтобы… попрощаться.
Кордула чувствовала, что здесь что-то не так. Лицо Пинносы выдавало борьбу чувств, бушевавших в ее душе.
— Вот! — Она протянула Урсуле полотняный мешочек.
— Что это? — Урсула с сомнением взяла его в руки. Там явно находилось что-то влажное.
Пинноса на мгновение замялась, словно ребенок, пойманный на шалости. Затем она повернулась и заговорила, почему-то обращаясь к Бриттоле.
— Не бойся, я не тронула твоего юного друга. — После этих слов она снова повернулась к Урсуле. В неловкой попытке говорить убедительно и твердо, она заявила: — Они больше никогда не вернутся на эту землю со злом! И все их соплеменники теперь хорошо подумают, прежде чем отправиться нас грабить.
— Что ты
— С помощью начальника гарнизона я… я отрезала им большие пальцы рук.
Бриттола закричала. Другие просто лишились слов.
Мрачная и безмолвная от кипевшей в душе ярости, Урсула подошла к поручням террасы, размахнулась и забросила мешок как можно дальше во тьму. Затем она повернулась к Пинносе и крикнула:
— Да, ты права! Все кончено! Теперь, отомстив, ты, наконец, счастлива? — Она не сводила с Пинносы горящего взгляда.
Пинноса попыталась ответить ей таким же взглядом, но не смогла. Она лишь опустила глаза, затем и голову.
Урсула не сводила с нее глаз.
Несколько минут прошло в ужасном молчании. Наконец Урсула повернулась к девушкам.
— По-моему, нам всем необходимо выспаться и отдохнуть. Завтра мы отправимся назад, в Кориний, к цивилизации.
Урсула опустила руку в пруд и зачерпнула воды напиться. Потом она встала, пошла к тому месту, где оставила свои постельные принадлежности, и, наконец, стала готовиться к столь желанному отдыху. Остальные девушки, включая Пинносу, тоже последовали ее примеру, и уже спустя несколько минут все улеглись и приготовились ко сну.
Все уже засыпали, как Бриттола вдруг вскочила. Она подошла к алтарю и преклонила перед ним колени в молитве.
— Господь наш всемилостивый, — начала она ясным голосом. — За эти последние три дня были совершены ужасные дела во имя мести. Мы видели, как грех порождает грех и как те, кто стал жертвой греха, стараясь исправить содеянное, тоже впадали в грех. И поэтому, Господь, мы просим, нет, мы молим Тебя о прощении. — Она подняла лицо к небесам. — Аминь.
Все повторили вслед за ней «Аминь», и громче всех прозвучал голос Пинносы.
Кордула наблюдала за тем, как Бриттола направилась к Пинносе, и, заколебавшись на мгновение, тепло коснулась ее плеча. И сразу вернулась на свое место. Вскоре единственным звуком, разносившимся над храмовыми постройками, был тихий шелест волн о каменный утес.
X
Урсула проснулась от крика чаек, нырявших в воду за рыбой, выброшенной отливом на мелководье. Не желая будить остальных, она тихонько поднялась и неслышно пошла по краю террасы.
Утренний свет отражался в набегавших волнах, свежий ветер дул на них прямо с моря.
Урсула неторопливо сошла с террасы и пошла по каменистому берегу к большому валуну, который стоял наполовину в воде. Она забралась на него, присела и, слегка наклонив голову, подставила лицо свежему дыханию прибоя, перебиравшему ее волосы ветерку и легким брызгам, время от времени долетавшим с моря.
Она надолго застыла без движения, любуясь мирной красотой моря.
Вдруг ее внимание привлекло интересное явление шагах в двадцати от нее на совершенно ровной водной глади образовывалась воронка, вынуждая волны раньше времени наряжаться в белые гребешки.
