Королева легионов Афины

прорываются на территорию Римской империи для того, чтобы поселиться на ней. Они хотят сделать наш дом своим домом.

— Варвары хотят отнять у нас наши дома? — спросила Дочилина. — Потому что они такие красивые?

— Да, я думаю, это одна из причин, по которым они, так поступают. Но самое главное, что их здесь привлекает, — это безопасность. Понимаешь, они хотят жить в Римской империи потому, что она охраняема и спокойна. Дело в том, что они сами боятся других, еще более диких варварских племен, которые населяют земли вдалеке от наших границ. Настоящих чудовищ дикого леса.

— Каких чудовищ? — спросила Трифоза дрогнувшим голоском.

— Ну, этого никто не знает точно, но последнее время я все чаще слышу одно и то же имя, особенно в сказах о том, что происходит на востоке. В них много говорится об одном воинственном безбожном племени, у людей которого большие головы и длинные страшные лица. Их называют… — он с мрачной многозначительностью наклонился вперед, — гунны!

Из глаз Трифозы брызнули слезы, она захныкала страха.

— Довольно, отец! — сказала Урсула. Она тоже почувствовала, как ледяная волна ужаса пронизала ее сердце, стоило ей услышать это страшное слово.

— Гунны! — повторил Юрикал завывающим голосом, скорчил страшную мину и набросился на Дочилину.

Она хорошенько ткнула его кулаком, намекая на то, что ему пора бы уже прекратить дурачиться. Мальчик схватился за руку, на которую пришелся удар, и постарался сделать ответный удар еще больнее.

— Ай! — вскрикнула девочка и вцепилась ему в волосы. Не прошло и секунды, как они уже катались по полу, схватившись не на шутку. Кордуле и Марте пришлось оттаскивать их друг от друга.

— У мальчика дух настоящего борца! — засмеялся король. — Когда подрастет, из него выйдет прекрасный воин!

— Из девочки тоже, — не удержалась Пинноса. — Ваше Величество, а как, по-вашему, обстоят дела на самом деле?

Король задумался, сделал глоток вина и выпрямился. Он явно относился к Пинносе с настороженностью.

— Я полагаю, что Константу будет сложно управиться с таким огромным количеством людей в Германии и Галлии. Императорский двор уже оставил Трир и, скорее всего, переехал к югу, в Арелат. Им пришлось уезжать поспешно, и они наверняка забрали с собой всю боеспособную пехоту и кавалерию Германии и Северной Галлии. У Константа остается одна надежда — создать регулярные войска из жителей селений и небольших городов и заманить к себе как можно больше отставных военных, оторвав их от насиженных мест в собственных имениях. Полагаю, кое-что из этого удастся сделать, и ему будет чем порадовать отца, когда они объединят свои силы в Трире. Это должно произойти через десять дней.

— А что происходит в Кельне и Могонциаке? — спросила Пинноса. — Там же могучие укрепления. Почему они не могут поддерживать неприкосновенность границ и отбивать атаки бандитов там?

— Ну, тут дело в том, что гарнизоны, как вы уже и сами знаете, основательно урезали и количестве. Их люди были переданы Стилихону, чтобы помочь справиться с готами в Италии и прилегающими к ней провинциями. До нас доходили вести, что после крупных сражений, в Могонциаке, например, потери были настолько велики, что армия составляла менее легиона солдат с жалким десятком центурионов. Когда я был в тех краях в последний раз, около двенадцати лет назад, в одном только Могонциаке, если мне не изменяет память, находилось более сотни центурионов и около трех легионов солдат. Мы не знаем точно, сколько было человек в Кельне, но нам известно, что значительную часть своего гарнизона, включая конницу, они отправили в Трир на встречу с Константином. Варвары уже успели прорваться через границу и теперь кочуют по всей Германии и Галлии, сея на своем пути смерть и разрушение.

— Когда мой папа вернется домой? — спросила Трифоза, все время внимательно прислушиваясь к разговору взрослых.

— Мы надеемся, что они все вернутся до наступления холодов, — мягко ответил король. Он наклонился вперед и постарался вернуть их разговору прежнее, душевное настроение. — Но для того, чтобы окончить свое важное дело, они могут задержаться и дольше. Так что может статься, что твой отец не вернется до следующего года.

— До следующего года! — вскрикнула девочка и расплакалась.

— Почему так долго? — спросила Кордула, утешая малышку.

— После того как границы будут укреплены против набегов германцев, ему, может быть, придется отправиться на юг Галлии. Сначала им нужно будет выпроводить германцев за испанские горы, туда, где они смогут найти больше пригодных для поселения земель. А потом… — Он очень внимательно взглянул на Урсулу, которая тоже внимательно его слушала. — Потом, возможно, им придется отправиться в Италию, чтобы помочь императору Гонорию справиться с готами.

— В Италию! — с негодованием повторила Пинноса. — Стилихону что, мало тех людей, которых он собрал на континенте?

Урсула хранила молчание.

— Я как-то встречался со Стилихоном. Было это много лет назад, — задумчиво произнес король. — Безо всякого сомнения, Гонорий рассчитывает на его помощь в борьбе с готами. Только было в глазах Стилихона что-то такое, что не внушило мне доверия. Он очень честолюбив… — Король замолчал и окинул взглядом собравшихся за столом. — Однако хватит! — воскликнул он, встряхнув головой, и подал сигнал слугам вносить новую перемену блюд. — Здесь не время и не место обсуждать такие вопросы. Скажу только одно: у Константина и его армии более чем достаточно причин отправиться по ту сторону Альп.

— Но, Ваше Величество, — вмешалась Кордула, однако король остановил ее, подняв руку.

— Хватит гадать о том, что может случиться, а что нет. Мы должны набраться терпения и ждать новостей, а теперь я желаю послушать рассказ наших юных героинь о том, что уже произошло. Мы все сгораем от желания услышать об их приключениях, правда? — Дети живо закивали головами. — И что это за «армия женщин», о которой недавно шла речь? Когда вы собираетесь приступить к исполнению своих планов?

— Мы начнем завтра же, — с готовностью отозвалась Пинноса. — Мы разошлем вестников по всем западным землям, чтобы крепкие телом женщины…

— Крепкие телом и духом христианки, — вмешалась Бриттола.

— Хорошо, крепкие телом и духом христианки, — с улыбкой приняла поправку Пинноса, — присоединились к нам, чтобы создать легион из пеших и конных воинов. Летом, в месяцы, когда мы наиболее уязвимы, этот легион будет патрулировать побережье и земли вдоль Вала. Мы будем проводить обучение и тренировки на приграничных территориях, за Магнисом. Затем, когда придет время урожая, мы отправимся в длительную кампанию, вдоль Вала до Эбурака. Обратно мы планируем вернуться до наступления месяца охоты.

— Да, отец, — неуверенно произнесла Урсула. — Как сказала Пинноса, мы бы хотели разослать гонцов уже завтра. — Она выглядела встревоженной. Все остальные, казалось, были удивлены, услышав непривычное смирение в ее голосе.

— Я знаю, мы не спрашивали твоего совета, отец, — поколебавшись, продолжила Урсула, — но скажи, можно ли нам будет воспользоваться… твоей печатью?

— Завтра, говоришь? Она кивнула.

— Как жаль, что твоя мать не видит такого воодушевления, — он улыбнулся Урсуле. — Знаешь, это качество ты унаследовала от нее. — Король отвел взгляд от лица дочери и посмотрел вперед, на дальнюю стену обеденной залы, где висела шпалера с изображением короля на охоте. — Вообще-то завтра я вместе со всеми моими охранниками планировал отправиться на охоту, — произнес он, наконец, почесывая подбородок.

Бриттола расстроилась было, услышав такие слова, но тут заметила, что Урсула расцвела в улыбке.

— А это значит, что печать будет лежать на моем столе от заката до рассвета, и за ней будет совершенно некому присматривать.