была очень особой. Но восточный разум заставили учиться на западный манер. Восточную интеллигенцию превратили во второсортную западную. Запад заразил нас своей спешкой, суетой, торопливостью, постоянными тревогами и заботами.
Если хотите увидеть настоящий Восток, взгляните на храмы Кхаджурахо или Конарака...
Они были созданы для медитации на любви между мужчиной и женщиной. И камень стал живым! Строители этих храмов были, пожалуй, гениальнейшими художниками на свете. Эти скульптуры созданы для медитации, это объекты медитации...
Медитирующие садились вокруг храма, созерцали скульптуры и следили за тем, не возникнет ли у них сексуальное желание. Это было испытание, проверка: отсутствие желания означало, что человек может войти в храм. Скульптуры были только снаружи, на внешних стенах. Внутри храма не было никаких обнаженных статуй.
Человек должен был медитировать, очиститься до такой степени, чтобы его не отвлекало сексуальное желание. Скульптуры на стенах были призваны не вызывать его, а вытеснять. Только тогда человек мог войти в храм. Если желание возникало, он не входил...
Восток никогда не подавлял сексуальность. До Будды и Махавиры никто не подавлял половой инстинкт. Воздержание стало духовным подвигом только во времена Будды и Махавиры. Все мудрецы, авторы Вед и Упанишад были женатыми. У них были дети, они не придерживались обета безбрачия...
После Будды и Махавиры на Востоке зародилась отвратительная традиция воздержания, подавления. А проникшее сюда христианство научило индийцев подавлять и все остальное. Триста лет христианства сделали восточный ум таким же подавленным, как и западный. Поэтому мои методы пригодны и для одних, и для других... Они призваны уничтожать все, что может помешать вам погрузиться в глубокую медитацию...
Западные терапевтические приемы не обеспечивают духовный рост, но помогают подготовить нужную почву. Это не посев семян, а подготовка к севу. Но это тоже нужно. Поэтому я и прибегаю к терапевтическим приемам.
Я хочу соединить Запад и Восток.
Восток развивал медитативные методы. Запад медитацией не занимался, но разрабатывал методы психотерапевтические. Чтобы заинтересовать западного человека медитацией, чтобы приблизить восточное мышление к западному, нужно взять что-то у одного и что-то у другого. Нельзя опираться исключительно на восточное, непременно нужно включить и что-то западное...
Моя мечта - полное слияние Запада и Востока. Земля одна, она должна быть единой не только политически, но и духовно» [«А»].
ГЛАВА 4
О РЕЛИГИИ И О СЕКТАХ. ОШО - ОСНОВАТЕЛЬ КУЛЬТА
Любая религия, которая рассматривает жизнь как бессмысленную и учит ненавидеть ее, не является подлинной религией.
Религия - это искусство, которое показывает, как надо пережить жизнь.
Но эти магазины, которые присвоили себе название религий, не хотят, чтобы личность стала истинно религиозной, так как тогда не будет никакой необходимости в священнике.
Р. Ошо
Все религии превратились в политику. Пользуются религиозной терминологией, но за всем этим скрыта политика. Что такое Ислам? Что такое Индуизм? Что такое Христианство? Все они - это политические группы, политические организации, занимающиеся политикой под прикрытием религии...
Храма больше нет. Храм исчез, он стал политикой.
Р. Ошо
Бог всегда был центром, основой всех религий - христианства, иудаизма, ислама. Но если разместить Бога в центре, человеку останутся только окраины. Если считать Бога творцом всего сущего, то человеку остается только роль куклы.
Р. Ошо
Первый и последний христианин умер две тысячи лет назад, на кресте.
Ф. Ницше
Отношение к традиции. Раджниш неоднократно враждебно высказывался о традиционных религиях: «Мы делаем революцию... Я жгу старые писания, крушу традиции... Стреляйте в меня, но я не обращусь в вашу веру».
Журналисты Запада в 1980-х гг. часто пытались найти параллели между тем, что случилось в Джонстауне (где произошло массовое самосожжение приверженцев харизматического культа), и движением, растущим вокруг Бхагвана: «Может ли подобное случиться снова?» - спрашивали они. Бхагван рассматривал ортодоксальные религии как антижизненные, как ориентированные к смерти. На его взгляд, ужас Джонстауна был выходом жизненегативного отношения, увековеченного установленными религиями.
Бхагван следующим образом реагировал на джонстаунский феномен: «Я мог бы подобное этому сказать обо всем мире: вы не имеете права осуждать Джонса, потому что это то, чему все ваши Церкви и все ваши храмы учили в течение многих веков. Преподобный Джонс умер в американском образе жизни, скоро и быстро - это все. Только я могу осуждать его... потому что я учу жизни». Бхагван говорил, что он учит своих учеников тотально отличному виду смерти - смерти Я, как учили Будда и Иисус и все другие просветленные существа Востока и Запада. «Я для смерти ума, но не тела», - говорил он. «Я говорю, умирайте каждое мгновение: умирайте к прошлому; поймите, что каждое мгновение есть новое рождение. В этой свежести вы будете связаны с Богом».
Многие аспекты философии Раджниша представляют жизненную историю человека, который пережил смерть Я, преодоление ума и реализацию того, что является реальным. Его сострадание к окружающим его человеческим существам так сильно и проникновенно, как и его страсть к истине. Он преодолевает сверхъестественное состояние, чтобы разделить опыт и радость своего собственного пробуждения с любым, кто готов слушать, с любым, кто утомлен ото сна и разрушил иллюзии сновидений.
По мысли Ошо, большинство из нас живет в рамках времени, в воспоминаниях о прошлом и в раздумьях о будущем. Мы очень редко соприкасаемся с настоящим, не имеющим никакого отношения ко времени: так бывает в мгновения восторга неописуемой красотой или в минуты неожиданной опасности. Такие ощущения человек испытывает на свидании с любимыми или от неожиданного сюрприза.
Очень немногие способны освободиться от ограничений времени и ума, амбиций и соперничества, дабы жить в мире вечности. Из этих немногих лишь некоторые попытались передать свой опыт людям: Лao-цзы, Гаутама Будда, Бодхидхарма, а также современники: Георгий Гурджиев, Рамана Махариши, Джидду Кришнамурти. Соотечественники считали их чудаками и сумасшедшими при жизни; а после смерти их стали называть «философами». С течением времени они превратились в легенды: их воспринимали не как обычных людей из крови и плоти, а скорее как мифологических героев, воплотивших наше коллективное желание покончить с мелочностью и банальностью, с бессмысленностью нашей каждодневной жизни.
Раджниш категорически отвергал религиозные институции: не удивительно, что во многом по результатам наблюдения за его движением эксперты сформулировали термин «тоталитарные секты». Хотя,
