него.
Но все эти героические усилия добраться до спасительного выхода, как вскоре выяснилось, оказались напрасными. Штурм расширенного Бизёром прохода отнял у воинов крохотного отряда последние силы, и, обойдя стол, дальше продвинуться они уже не смогли. До выхода из Зала было примерно тридцать шагов, а сил оставалось не больше, чем на три.
Двадцати наседающим зуланам противостояли семеро ютангов и гаралов, едва живых от ран и усталости. Всё, что им теперь оставалось, — это встать спина к спине и достойно принять смерть.
Балт с Ремнём находились среди этой уцелевшей семёрки. Не считая мелких царапин, которых у каждого было больше десятка, оба имели по одному серьёзному ранению. Балт был ранен в правое плечо, Ремень — в правое бедро. Из-за своей раны гарал клана Серого Пера не мог эффективно действовать правой рукой и был вынужден переложить меч в левую, ей он фехтовал чуть хуже, чем правой, но отбиваться от зуланов худо-бедно получалось. Его ютанг из-за раненной ноги теперь сильно хромал при ходьбе, но, когда стоял на месте, рана его практически не беспокоила. Они, как и пятеро их чудом уцелевших в этой мясорубке товарищей, уже не чаяли выбраться из Зала Заседаний живыми.
Из последних сил отбиваясь от убийц, Балт с Ремнём не сразу заметили, что в Зале вдруг стало быстро темнеть. Ни с того, ни с сего факелы на стенах и светильники под потолком стали один за другим гаснуть.
Обеспокоенные происходящим зуланы перестали нападать и впервые с начала сражения отпрянули от сбившихся в кучу врагов, давая им возможность перевести дух.
— Тени! — радостно зашептали уцелевшие гаралы и ютанги. — Нам помогают тени! Они на нашей стороне! Мы спасены!
Не прошло и минуты, как огромный Зал Заседаний погрузился в непроглядную тьму. Единственными источниками света остались три гостеприимно распахнутых выхода из Зала. Продолжать бой, когда ни зги не видно, было безумием, это прекрасно понимали обе стороны.
Воспользовавшись бездействием врагов, уцелевшая семёрка ощерилась во все стороны мечами и скрытно направилась к одному из выходов. В темноте они благополучно разминулись с зуланами- убийцами.
Выскочив в светлый коридор, они подбежали к первому же окну, высадили из него стекло, чем тут же привлекли к себе внимание запрудивших Гаральскую площадь зуланов, и в семь глоток истошно завопили:
— Измееенааа!!!
Осознание того, какую глупость они только что совершили, пришло всем семерым одновременно в тот самый момент, когда многотысячная толпа, подхватив их отчаянный крик, ринулась спасать своих угодивших в беду гаралов.
— Стойте! Куда все сразу! Вы же друг друга затопчите! В Зале Заседаний нет света! Там темно! — кричали из разбитого окна семеро уцелевших в побоище. Но их крики напрочь перекрывал рёв толпы.
Под напором зуланов запертые двери дворца рухнули на пол. От топота сотен ног задрожали стены. Вот в коридор с лестницы выбежал первый зулан, судя по характерному поясу, член клана Чёрных Поясов, за ним второй, в безрукавке из волчьего меха — из клана Бешеного Волка, потом третий с пучком серых перьев на поясе — из клана Серого Пера, а за ними хлынула настоящая людская лавина. Семеро счастливчиков в забрызганной кровью одежде благоразумно прижались к стенке, освобождая зуланам проход в Зал.
Зуланы, ворвавшиеся первыми в тёмный Зал Заседаний, осознав, что без света им здесь ничего не разглядеть, попытались остановиться, но сзади напирала толпа любопытных, — в результате, у трёх входов в Зал образовалась ужасная давка, в которой, как позже было подсчитано, оказались насмерть раздавленными двадцать семь человек и ещё около сотни получили травмы разной степени тяжести.
Как только движение рвущейся в Зал толпы застопорилось, и зуланы снова обрели способность смотреть и слушать, прижавшиеся к стене гаралы и ютанги обнаружили своё присутствие в коридоре. Повинуясь приказам своих начальников, зуланы развернулись и стали выходить из дворца обратно на Гаральскую площадь. Через несколько минут дворец вновь опустел.
Всего в побоище уцелело лишь трое гаралов — это главы кланов Серого Пера, Разбитой Чаши и Острых Ножей, И, соответственно, четверо ютангов — по одному из кланов Серого Пера, Острых Ножей, Бешенных Волков и Двуглавого Змея. Пять кланов Организации полностью лишились руководящей верхушки.
Спустившись с толпой воинов на площадь, уцелевшие гаралы перво-наперво сформировали три отряда по тридцать человек из зуланов своих кланов и отправили их обратно во дворец, наказав запалить факелы, висящие на стенах Зала Заседаний, и выносить оттуда на улицу тела погибших. И только после этого, вместе с ютангами, поведали столпившимся на площади людям о коварном предательстве их общего дела кланом Жёлтого Тюльпана, об устроенной гаралом Лабуром смертельной ловушке, о сражении с зуланами-убийцами и, наконец, о чудесной помощи от незримых покровителей Организации.
По окончании их выступления многотысячная толпа зуланов направилась на улицу Жёлтого Тюльпана, громить дворец гарала-предателя. А вокруг уцелевших в побоище гаралов и ютангов остались лишь небольшие отряды зуланов-охранников, которые, как только площадь перед дворцом Совета Одиннадцати опустела, развезли своих смертельно усталых подопечных по домам.
Во дворце Серого Пера главу клана и его верного ютанга уже поджидал лучший знахарь Норки Паука (небезызвестный Студенту, Лилипуту и Шише господин Горчица), послать за которым Балт распорядился ещё на Гаральской площади. После беглого осмотра целителем многочисленных болячек своих пациентов, оказалось, что добрая половина «царапин», на которые в пылу боя Балт и Ремень не обращали внимания, это весьма опасные глубокие порезы, залечивать которые придётся даже дольше, чем болезненные раны плеча и бедра.
На вопрос Балта: «Как быстро он сможет их поставить на ноги?» — знахарь ответил, что он, разумеется, сделает всё, что в его силах, и попытается сегодня же стянуть и зарубцевать все их раны, но при таком обилии увечий, чтобы всё как следует срослось, он рекомендовал бы им следующие два-три дня не вставать с постели.
Но Балт не мог позволить себе роскошь отлёживаться несколько дней в своём дворце. Интуиция подсказывала ему, что отныне на Норке Паука никогда больше не будет былого порядка. Сегодняшняя резня на Совете Одиннадцати подорвала вековые устои Организации, теперь никто не в силах остановить кровавую усобицу между враждующими кланами. Сегодня зуланы оставшихся десяти кланов Организации объединены общей бедой, и на улицах города-острова относительно спокойно, но это лишь короткое затишье перед бурей. Понимая, что времени у него в обрез, Балт поделился своими опасениями со знахарем и пообещал вдобавок к щедрому вознаграждению, которое целитель получит в любом случае, вывести того с Норки до начала кровавых распрей между кланами, если он сегодня же поставит их с Ремнём на ноги.
Знахарь расстарался на славу, он работал не щадя сил, и, когда закончил, сам едва держался на ватных от усталости ногах, но оба его пациента к концу дня на ногах стояли твёрдо. Большинство ран на телах гарала и ютанга превратились в едва заметные рубцы, а те, что ещё не до конца затянулись, покрывали крепкие, хорошие корочки болячек, которые, по заверению целителя, должны будут отвалиться уже к завтрашнему утру.
Пока знахарь врачевал их с Ремнём раны в хорошо охраняемом дворце Серого Пера, как и предполагал Балт, конфликт между зуланами разных кланов (в первую очередь тех, что полностью лишились руководящей верхушки) стал мало-помалу обостряться. А началось всё с того, что ни во дворце, ни в соседних с ним домах на улице Жёлтого Тюльпана разъярённой толпе зуланов десяти кланов не удалось отыскать ни одного члена клана Жёлтого Тюльпана. Все зуланы этого подлого клана, как сквозь землю провалились. Сбежать с острова можно было одним единственным способом, поэтому с опустевшей улицы толпа зуланов-мстителей устремилась в бухту Норки.
Здесь их поджидало очередное разочарование — среди полусотни кораблей, стоящих в бухте, не было ни одного с вензелями клана Жёлтого Тюльпана. Стражники Фильтровального канала (в этот роковой день единственный вход-выход в бухту охранял сборный отряд зуланов трёх кланов: Рваной Цепи, Спящей Черепахи и Свирепого Шершня) рассказали столпившимся на берегу бухты зуланам, что все четырнадцать
