загроможденная комната, где они каждодневно планировали операцию, практически замороженную в течение шести лет, но внезапно ставшую одним из высших приоритетов МОССАДа.
Все четверо являлись членами спецподразделения «Кидон», или «Штык», были агентами высшей квалификации, главной функцией которых было убийство. Быстрое, чистое и тихое убийство. Объектами становились враги Израиля, которых нельзя было привлечь к суду, поскольку они находились вне израильской юрисдикции. Большинство этих врагов являлись гражданами арабских и других исламских стран, но «Кидон» нередко использовался в странах бывшего советского блока, Европе, Азии, даже в Северной Корее и Соединенных Штатах. Они не знали границ, ничто не могло помешать им в ликвидации тех, кто хотел уничтожить Израиль. Мужчины и женщины «Кидона» обладали лицензией на любые убийства во имя своей страны. Как только определялся объект – письменно, за подписью действующего премьер-министра, – вырабатывался соответствующий план, создавалась оперативная группа, и враг Израиля практически был обречен. Получить такую санкцию сверху, как правило, было совсем не трудно.
Эфраим высыпал из пакета печенье на один из складных столов, за которым Рафи и Шаул занимались своими исследованиями. Амос сидел в углу за компьютером, рассматривая выведенную на экран карту Болоньи.
Большая часть их исследований носила рутинный характер; это были бесконечные страницы малоинтересных данных о Джоэле Бэкмане, информация, собранная много лет назад. Они знали все о его беспорядочной личной жизни – три бывшие жены, трое детей, прежние партнеры, подружки, клиенты, старые друзья в коридорах власти Вашингтона, давно переставшие быть друзьями. Когда шесть лет назад была получена санкция на его ликвидацию, другой отряд «Кидона» срочно собрал все, что было известно о Бэкмане. Первоначальный план предусматривал убийство посредством автомобильной аварии в округе Колумбия, но он пошел насмарку, когда Бэкман внезапно признал себя виновным и скрылся за тюремной решеткой. Даже «Кидон» был бессилен достать его в Радли, где осужденные находятся под особой защитой.
Эта информация приобрела актуальность только из-за его сына. После неожиданного помилования и исчезновения Бэкмана семь недель назад МОССАД приставила к Нилу двух агентов. Они менялись каждые три-четыре дня, чтобы не вызвать подозрений в Калпепере, штат Виргиния: в маленьких городках с сующими во все свой нос соседями и назойливыми полицейскими всегда трудно работать. Один агент, хорошенькая женщина, говорившая с немецким акцентом, даже сумела побеседовать с Нилом на Мейн-стрит. Она назвалась туристкой и спросила, как проехать в Монпелье, расположенное поблизости имение президента Джеймса Мэдисона. Она кокетничала и готова была пойти и дальше, но Нил эту наживку не проглотил. Агенты обложили жучками его дом и рабочий кабинет, слушали его разговоры по мобильнику. В специальной лаборатории Тель-Авива прочитывалась вся его электронная почта, а также почта, приходившая на дом. Они отслеживали его банковский счет и расходы по кредитной карте. Им было известно, что шесть дней назад он ненадолго съездил в Александрию, но не знали, с какой целью.
Велась слежка за матерью Бэкмана в Окленде, но старая дама быстро угасала. На протяжении нескольких лет ими обсуждалась идея подсунуть ей таблетку с ядом из их обширного арсенала. А потом ликвидировать сына, когда он приедет на похороны. Однако инструкция «Кидона» по убийствам запрещала ликвидировать членов семьи, если они не представляли угрозу безопасности Израиля.
Но идея все еще обсуждалась, особенно горячо ее отстаивал Амос.
Им нужно было убить Бэкмана и вместе с тем сделать так, чтобы он прожил несколько часов, попав в их руки. Они хотели поговорить с ним, задать несколько вопросов, а если он откажется говорить, они знали, как его заставить. Все начинали давать показания, когда МОССАД требовались ответы.
– Мы нашли шестерых агентов, которые говорят по-итальянски, – сказал Эфраим. – Двое прибудут сюда к трем часам. – Среди четверки никто итальянского не знал, но все отлично говорили по-английски и по-арабски. Кроме того, все вместе знали еще восемь языков – по два каждый.
Каждый из четверки имел боевой опыт, прошел серьезную компьютерную подготовку, они умело переходили границы (с документами и без них), были мастерами допроса, умели скрываться и подделывать документы. И все умели убивать, хладнокровно, без угрызений совести. Средний возраст составлял тридцать четыре года, и каждый принимал участие по меньшей мере в пяти успешных ликвидациях, организованных «Кидоном».
Полный состав группы на оперативном задании составлял двенадцать человек. Четверо должны осуществлять само убийство, остальные восемь – обеспечивать прикрытие, наблюдение, тактическую поддержку и заметать следы.
– Адрес у нас есть? – спросил Амос, не отрываясь от монитора.
– Пока нет, – сказал Эфраим. – И не уверен, будет ли. Сведения поступили из контрразведки.
– В Болонье полмиллиона жителей, – заметил Амос, не обращаясь ни к кому персонально.
– Четыреста тысяч, – поправил Шаул. – Из них сто тысяч – студенты.
– Надо бы раздобыть его фотографию, – сказал Эфраим; трое других прервали свои занятия и повернули головы. – Где-то ведь есть недавняя фотография Бэкмана, сделанная после его выхода из тюрьмы. Есть шанс заполучить копию.
– Это бы нам очень помогло, – сказал Рафи.
У них было не меньше сотни старых снимков Джоэла Бэкмана. Они в деталях изучили его лицо, каждую морщинку, каждый сосудик в глазу, каждую прядь волос. Они пересчитали его зубы, раздобыли копии выписок о его визитах к дантистам. Специалисты из другой части города в штаб- квартире Центрального института разведки и специальных операций Израиля, больше известного под названием МОССАД, изготовили отличные компьютерные проекции внешности Бэкмана, как он должен выглядеть сейчас, через шесть лет после того, как исчез из виду. Были цифровые проекции из расчета 80 килограммов – столько он весил, когда признал себя виновным, из расчета 70, его предполагаемого веса сейчас. Они потрудились над его волосами, оставляя натуральный цвет, а также придавая им окраску, более соответствующую пятидесятидвухлетнему мужчине. Они красили их в черный, рыжий и каштановый цвета. Делали короткую стрижку или отпускали подлиннее. Надевали на его нос десятки пар разных очков, добавляли бороду, сначала темную, потом седоватую.
Все сводилось к глазам. Изучайте глаза.
Хотя руководителем группы считался Эфраим, старшинство признавалось за Амосом. Он был приставлен к Бэкману в 1998 году, когда до МОССАДа впервые дошли слухи о программе «Глушилка», которую предлагал к продаже могущественный вашингтонский лоббист. Действуя через своего посла в Вашингтоне, израильтяне вознамерились приобрести «Глушилку», им казалось, что они договорились о сделке, но остались с носом, когда Бэкман и Джейси Хаббард отдали товар кому-то другому.
Продажная цена так и не стала известна. Сделка так и не состоялась. Какие-то деньги переходили из рук в руки, но Бэкман почему-то так и не отдал «Глушилку».
Где она теперь? И главное, была ли она вообще? Ответ знал только Бэкман.
Шестилетний перерыв в охоте на Джоэла Бэкмана предоставил Амосу массу времени для заполнения пробелов. Он, как и его начальники, считал, что группа спутников «Нептун» была детищем красного Китая, что китайцы потратили добрый кусок своего национального достояния на его создание, похитив для этого ценную технологию у американцев, что они мастерски замаскировали запуск этой системы и обманули американские, русские и израильские спутники, что они не смогли перепрограммировать систему, чтобы завладеть программой, которую скачивала «Глушилка». Группа «Нептун» бесполезна без «Глушилки», и китайцы готовы отдать свою Великую стену, чтобы наложить руки на нее и на Бэкмана.
Амос, как и МОССАД, считали также, что пакистанец Фарук Хан, последний
