Лед начал таять. Джек обвел взглядом суровые лица агентов.
– В чем меня обвиняют?
– В укрытии человека, находящегося в розыске. В противодействии сотрудникам ФБР. Повод найти нетрудно, какая вам разница? Но мне вовсе не требуется, чтобы на вас повесили ярлык преступника. Мне достаточно лишь отправить вас за решетку и добраться до вашей конторы, а через нее – до каждого из ваших клиентов. На это уйдет около двадцати четырех часов. А обвинительные заключения можно будет составить позже в зависимости от того, получим мы Лэнигана или нет. Картина достаточно ясна?
– Да, вполне.
– Так где Лэниган?
– В Бразилии.
– Он нужен мне здесь. Немедленно.
Стефано не потребовалось много времени, чтобы расставить все по своим местам. В сложившихся обстоятельствах сдача Лэнигана будет шагом разумным и грамотным.
Феды[2] найдут способ развязать ему язык. Давить на него примутся со всех сторон. Лэниган расскажет все.
Ну а потом Стефано предстоит ответить на щекотливый вопрос: каким образом кому-то удалось пронюхать, что он нашел этого типа?
– Ладно, согласен. Дайте мне сорок восемь часов, и я представлю вам Лэнигана при условии, что вы уничтожите этот дурацкий ордер и не будете предъявлять никаких обвинений.
– Договорились.
Воцарилось многозначительное молчание – обе стороны праздновали победу.
– Мне необходимо знать, где состоится передача, – наконец сказал Джейнс.
– Высылайте самолет в Асунсьон.
– В Парагвай? Почему не в Бразилию?
– Там у него есть друзья.
– Пусть будет так. – Джейнс прошептал что-то на ухо своему соседу, тот сразу направился к выходу. – Он еще не превратился в развалину? – прозвучал новый вопрос.
– Нет.
– Тем лучше. Если я увижу на нем хотя бы царапину, вам придется несладко.
– Мне необходимо позвонить.
Джейнс усмехнулся и обвел взглядом стены гостиной.
– Вы у себя дома.
– Телефон прослушивается?
– Нет.
– Можете поклясться в этом?
– Вы слышали мой ответ.
– Прошу извинить меня.
Пройдя через кухню, Стефано нашел в небольшой кладовке сотовый телефон и вышел с ним на задний двор, где в свете газового фонаря влажно поблескивала мокрая от росы трава. Через минуту он будет говорить с Гаем.
Крик оборвался в тот момент, когда охранявший фургончик бразилец услышал негромкую трель телефонного звонка. Трубка лежала в кабине водителя, откуда сквозь крышу уходила вверх пятиметровая антенна. Услышав английскую речь, бразилец направился в хижину.
Гай стремительно бросился к фургончику.
– Он говорит? – послышался в трубке голос Стефано.
– Кое-что. Начал раскалываться около часа назад.
– Что вы узнали?
– Деньги пока в банке, но ему неизвестно, в каком именно. Ими занимается женщина из Рио, юрист.
– Он назвал ее имя?
– Да. Сейчас мы наводим справки. В Рио у Осмара есть свои люди.
– Чего-нибудь еще от него можно добиться?
– Не думаю. Он уже почти труп, Джек.
– Немедленно прекратите все. Врач с вами?
– Само собой.
– Пусть он займется им. Доставьте Лэнигана в Асунсьон, и как можно быстрее.
– Но почему…
– Никаких вопросов. Не теряйте времени. На нас спустили целую свору федов. Делай, что я приказал, и проследи, чтобы он был в полном порядке.
– В полном порядке? Да последние пять часов я чего только не делал, почти убил его.
– Ты сделаешь так, как я сказал, Гай. Собери его хоть по кусочкам. Накачай наркотиками. И двигайся в сторону Асунсьона. Звони мне в начале каждого часа, ясно?
– Предельно.
– И разыщите женщину!
Голову Патрика осторожно приподняли, на губы его упала струйка холодной воды. После того как были перерезаны нейлоновые веревки, с измученной кожи очень медленно сняли серебристую ленту и электроды, тело освободили от проводов. Во время этой процедуры Патрик корчился от невыносимой боли и со стоном что-то бормотал – смысл бессвязных слов разобрать было невозможно. В локтевой сгиб в очередной раз вошла игла, только теперь с морфием, затем Другая – с легким успокаивающим. Сознание Патрика затуманилось.
На рассвете Осмар был в Понта-Пору: он дожидался в аэропорту самолета, который к концу дня должен совершить посадку в Рио. Со своими людьми там он уже связался, пообещал за услугу хорошие деньги. Все они получили приказ немедленно выйти на улицы.
Прежде всего Ева позвонила отцу – сразу же после восхода солнца. Это время он обычно проводил на лоджии, читая газету и наслаждаясь чашечкой кофе. Отец жил в небольшой квартирке в Ипанеме, в трех кварталах от океанского берега. Построенный более тридцати лет назад дом считался одним из старейших в этом самом фешенебельном районе Рио. Жил отец один.
По голосу Евы он понял: возникли проблемы. Она уверяла, что все у нее в порядке, ей ничто не угрожает, но просто одному клиенту из Европы срочно потребовалась ее помощь, и в течение ближайших двух недель отцу она сможет только звонить. Конечно, она постарается делать это ежедневно.
Кроме того, как объяснила Ева, клиент этот – человек весьма скрытный и недоверчивый, поэтому не стоит удивляться, если кто-то из посторонних попытается разузнать что-нибудь о ней и ее работе. Опасений для тревоги нет никаких: в международном бизнесе подобная практика – дело обычное.
У него возникло несколько вопросов, но он знал, что ответов на них все равно не получит.
Звонок партнеру, боссу Евы, дался с большим трудом.
Она с актерским мастерством изложила заранее заготовленную историю, в которой, однако, были серьезные пробелы.
Ева сказала, что вчера поздно вечером с ней связался новый клиент. Ее рекомендовал ему один американский юрист, с которым она вместе училась. Клиент предложил срочно вылететь в Гамбург, куда она и отправляется первым утренним рейсом. Сфера деятельности этого клиента – телекоммуникации и средства связи, он вынашивает планы расширения своего дела в Бразилии.
Поднятый звонком с постели, партнер сонным голосом попросил Еву перезвонить ему позже и более подробно изложить детали поездки.
Затем она набрала номер своей секретарши и, повторив тот же рассказ, велела отменить все встречи до ее возвращения.
Из Куритибы Ева вылетела в Сан-Паулу, где поднялась на борт аргентинского лайнера, следовавшего прямым рейсом до Буэнос-Айреса. Она первый раз воспользовалась новым паспортом, тем самым, что годом раньше помог сделать Денило. Паспорт хранился в их квартире вместе с такими же новенькими кредитными карточками и восемью тысячами американских долларов.
