В некоторых местах вода доходила почти до верхушек стеблей хлопчатника. С этой позиции мы гораздо лучше могли осознать размеры надвигающегося наводнения. Мы видели воду между ровными рядами, идущими прямо к амбару, мы видели, что она залила нашу основную полевую дорогу и просачивается на «задние сорок».
Если Сент-Франсис выйдет из берегов, дому будет угрожать опасность.
– Думаю, со сбором покончено, - заметил я.
– Кажется, так, - ответила она чуть грустно.
– А почему наши земли так быстро заливает?
– Потому что тут низина и к реке близко. Это не очень удобный участок, Люк, никогда от него толку не будет. Это одна из причин, почему мы уезжаем. У этой земли никакого будущего.
– А куда мы поедем?
– На Север. Где есть работа.
– А надолго?…
– Нет, не очень. Пока не наберем денег. Отец будет работать на заводе фирмы «Бьюик» вместе с Джимми Дэйлом. Там платят три доллара в час. Нам хватит, как-нибудь перебьемся, а ты будешь там в школу ходить, в хорошую школу.
– Не хочу я в другую школу!
– Да это будет только здорово, Люк! У них там огромные удобные школы, на Севере.
Но для меня это было вовсе не здорово. Все мои друзья были в Блэк-Оуке. А на Севере я не знал никого, только Джимми Дэйла и Стейси. Мама положила мне руку на колено и погладила, как будто это могло улучшить мое настроение.
– Перемены всегда трудно переносить, Люк, но это может оказаться и интересным. Думай об этом как о приключении. Ты же хочешь играть за «Кардиналз», не правда ли?
– Да, мэм.
– Ну вот, значит, тебе все равно придется уехать из дома, уехать на Север, жить в другом доме, заводить новых друзей, посещать другую церковь. Но это же здорово, правда?
– Наверное.
Наши босые ноги свисали вниз, раскачиваясь взад-вперед. Солнце ушло за облака, в лицо подул легкий ветерок. Деревья по краю нашего поля уже начали менять цвет, желтеть и краснеть, листья стали опадать.
– Мы не можем здесь оставаться, Люк, - тихонько сказала мама, словно все ее мысли уже были где-то на Севере.
– А когда вернемся, чем будем заниматься?
– Только не фермерством. Найдем работу в Мемфисе или в Литл-Роке, купим себе дом с телевизором и телефоном. И у нас на подъездной дорожке будет стоять хорошая машина, а ты будешь играть в бейсбол в настоящей команде и в настоящей спортивной форме. Здорово звучит, не так ли?
– Звучит очень здорово.
– Мы часто будем сюда приезжать, навещать Паппи и Бабку и Рики. У нас будет новая жизнь, Люк, гораздо лучше, чем теперь. - И она кивнула в сторону поля, в сторону хлопка, гибнущего в воде.
Я подумал о своих кузенах из Мемфиса, о детях сестер отца. Они редко приезжали в Блэк-Оук, только на похороны да еще иногда на День благодарения, и меня это вполне устраивало, потому что это были городские ребята, они были лучше одеты, и языки у них были острые. Мне они не очень-то и нравились, но я все равно им завидовал. Они не были грубы и не демонстрировали особого снобизма, просто они были для меня достаточно другими, чтобы чувствовать себя не в своей тарелке. И именно тогда, в тот самый момент, я решил для себя, что когда буду жить в Мемфисе или Литл- Роке, никогда и ни при каких обстоятельствах я не стану вести себя так, словно я лучше других.
– А у меня есть один секрет, Люк, - вдруг сказала мама.
Господи, еще один! У меня уже и так все мозги забиты сплошными секретами!
– Какой?
– У меня будет ребенок, - сообщила она и улыбнулась.
Я тоже не мог сдержать улыбки. Мне нравилось быть единственным ребенком, но, сказать по правде, хотелось иметь рядом еще кого-то, с кем играть.
– Ребенок?
– Да. К будущему лету.
– Может, это будет мальчик?
– Постараюсь, но не могу обещать.
– Если будет мальчик, значит, у меня будет маленький братик.
– Ты рад?
– Да, мэм! А отец знает?
– Ну конечно. Он полностью в курсе дела.
– И он тоже рад?
– И даже очень!
– Ну и хорошо.
Мне потребовалось некоторое время, чтобы переварить эту новость, но я сразу же понял, что это просто отлично! У всех моих друзей были братья и сестры.
Тут мне пришла в голову мысль, от которой я не мог избавиться. Раз уж разговор зашел о рождении детей, то меня тут же охватило непреодолимое желание поделиться одним из своих секретов. Он теперь казался мне совершенно безобидным, да к тому же еще и стародавним. С той ночи, когда мы с Тэлли пробрались к дому Летчеров, прошло столько времени, что весь этот эпизод казался уже просто забавным.
– А я все знаю про то, как дети родятся, - заявил я, словно занимая оборонительную позицию.
– Да неужели?
– Да, мэм!
– И откуда?
– А ты умеешь хранить секреты?
– Конечно, умею.
И я стал рассказывать ей эту историю, возлагая значительную часть вины на Тэлли за все, что могло обернуться неприятностями для меня. Это она задумала нашу вылазку. Это она упросила меня пойти с ней. Она меня подначивала! И еще она делала то-то и то-то. Как только мама поняла, в каком направлении развивается моя история, глаза у нее так и заплясали, и она каждую минуту повторяла: «Люк, да не может этого быть!»
Да, я ее здорово удивил! Я, конечно, кое-что преувеличил и расцветил, чтобы мой рассказ был живым и достаточно напряженным, но по большей части придерживался фактов. Ее это здорово захватило.
– Так ты видел меня в окне? - недоверчиво переспросила она.
– Да, мэм. И Бабку, и миссис Летчер.
– И Либби видел?
– Нет, мэм. Но мы ее слышали, еще как слышали! Это всегда так больно?
– Ну, не всегда. А дальше что было?
Я не опустил ни единой подробности. Как мы с Тэлли бежали назад на ферму, а в спину нам светили фары - тут мама так сжала мне локоть, словно хотела его сломать.
– А мы и не знали! - сказала она.
