Джейк и Эллен делали пометки в своих списках. Нуз методично пересчитал.
— Да, ровно двенадцать. Слово за вами, мистер Брайгенс.
Бакли выбрал двенадцать белых женщин, вычеркнув двух чернокожих и одного белого мужчину.
Глядя в свой список, Джейк заговорил, делая пометки карандашом:
— Защита отводит номера первый, второй, третий, соглашается с номерами четыре, шесть и семь, вычеркивает номер восемь, номера девять, одиннадцать, двенадцать, соглашается с тринадцатым и отводит пятнадцатый. Восемь отводов, если я не ошибаюсь.
Его честь у себя на листе зачеркивал и ставил галочки, медленно занимаясь калькуляцией.
— Оба вы оставили номера четыре, шесть, семь и тринадцать. Ваша очередь, мистер Бакли. Давайте нам еще восьмерых присяжных.
— Обвинение выбирает номер шестнадцать, отводит номер семнадцать, соглашается с номерами восемнадцать, девятнадцать, двадцать, отводит двадцать первый, соглашается с двадцать вторым, отводит двадцать третий, соглашается с двадцать четвертым, отводит двадцать пятый и двадцать шестой и выбирает номера двадцать семь и двадцать восемь. Двенадцать человек и четыре неиспользованных отвода.
Джейк был поражен. Бакли и на этот раз вычеркнул всех черных и всех мужчин. Он читал мысли Джейка.
— Слушаем вас, мистер Брайгенс.
— Можно нам минуту посовещаться, ваша честь?
— Пять минут, — милостиво разрешил Нуз.
В одной из пустых комнат Джейк и Эллен отыскали Гарри Рекса.
— Посмотри-ка на это. — Джейк положил на стол лист, все трое склонились над ним. — Мы дошли до двадцать девятого. У меня осталось четыре отвода, у Бакли — столько же. Он вычеркивал всех черных и всех мужчин. Теперь мы имеем белое женское жюри. Двое следующих по списку — тоже белые дамы, тридцать первый — это Клайд Сиско, а тридцать второй — Барри Экер.
— Затем из последующих шести четверо черные, — пояснила Эллен.
— Да, но так далеко Бакли нас не пустит. Я вообще удивлен, что он дал нам добраться уже до четвертого ряда.
— Я знаю, что вам нужен Экер. А что вы скажете насчет Сиско? — спросил Гарри Рекс.
— Я боюсь его. Люсьен говорил мне, что это ловчила, которого можно купить.
— Так это же отлично! Пойдем и купим!
— Очень смешно. А ты уверен, что Бакли уже не опередил вас?
— Я бы его выбрал.
Джейк смотрел в список, что-то высчитывая. Эллен советовала вычеркнуть обоих мужчин — и Экера, и Сиско.
Наконец они вернулись в кабинет. Норма приготовилась записывать.
— Ваша честь, мы вычеркиваем номера двадцать два и двадцать восемь, оставляя за собой два отвода.
— Пожалуйста, продолжайте, мистер Бакли. Номера двадцать девять и тридцать.
— Обвинение согласно с обоими.
— Мистер Брайгенс?
— Защита вычеркивает номера двадцать девять и тридцать.
— Все свои отводы вы исчерпали. Я прав?
— Да.
— Хорошо. Мистер Бакли, номера тридцать один и тридцать два.
— Обвинение берет обоих, — быстро проговорил прокурор, глядя на имена чернокожих, следующие за Сиско.
— Итого двенадцать. Теперь нужно избрать двоих запасных. У вас у каждого по два отвода. Мистер Бакли, номера тридцать три и тридцать четыре.
Номером тридцать третьим был черный мужчина. Тридцать четвертый — белая женщина. Джейк ждал. Под двумя следующими номерами значились черные мужчины.
— Обвинение отводит номер тридцать третий и соглашается с тридцать четвертым и тридцать пятым.
— Защита согласна с обоими номерами.
Пейт призвал аудиторию к порядку, когда Нуз и оба юриста вернулись в зал и прошли к своим местам. Его честь громким голосом зачитал двенадцать имен, и названные медленной нервной поступью направились к ложе присяжных, где Джин Гиллеспи рассадила их в каком-то ей одной известном порядке. Десять женщин, двое мужчин. Все белые. Сидевшие в зале чернокожие шептались и изумленно переглядывались.
— Это ты выбирал присяжных? — негромко спросил Карл Ли у Джейка.
— Объясню позже.
Позвали запасных — они были посажены рядом. Прочистив горло, Нуз окинул взором вновь избранных присяжных.
— Леди и джентльмены, вас отобрали самым тщательным образом для того, чтобы вы приняли участие в рассматриваемом нами деле. Вы будете приведены к присяге и поклянетесь беспристрастно оценивать все факты, представляемые суду, и руководствоваться только законом. Следующее. Согласно закону штата, вы будете жить в изоляции от своих сограждан до конца процесса. Другими словами, вас отвезут в мотель и не разрешат возвращаться домой, пока суд не кончится. Я понимаю, это — крайне тяжелое для вас испытание, но таков закон. Через несколько минут вам будет дана возможность позвонить домой и заказать себе необходимую одежду и предметы туалета, а также то, что сочтете нужным взять с собой. Ночевать вы будете в мотеле, находящемся вне Клэнтона, но его точное местоположение не будет известно и вам. Вопросы?
Все двенадцать, похоже, никак еще не могли прийти в себя от известия, что на несколько дней будут разлучены с семьями. А как же дети, работа, стирка? Господи, ну почему именно они? Из всех сидящих в зале — именно они!
Нуз бессмысленно стучал молотком по столу, зал начинал медленно пустеть. Джин Гиллеспи отвела в кабинет Нуза первую присяжную, чтобы та позвонила домой.
— Куда мы поедем? — спросила женщина у Джин.
— Это конфиденциальная информация, — ответила та.
— Это конфиденциальная информация, — повторила женщина в трубку своему мужу.
К семи вечера родственники подвезли к зданию суда огромное количество чемоданов и коробок. Все это было погружено в специально нанятый автобус «грейхаунд», стоявший у задней двери. Пропустив вперед две патрульных машины и армейский джип, автобус выехал из Клэнтона в сопровождении еще трех автомобилей.
Стамп Сиссон умер во вторник вечером в клинике ожогового центра в Мемфисе. Его короткое, заплывшее жиром тело, слишком запущенное за долгие годы, оказалось неспособным противостоять обширному поражению кожи, вызванному ожогами. Эта смерть стала четвертой в ряду тех, что были как-то связаны с изнасилованием Тони. Кобб, Уиллард, Бад Туитти, а теперь и Сиссон.
Весть о смерти Сиссона быстро долетела и до хижины в глубине леса, где каждую ночь теперь встречались патриоты, ели, пили и обсуждали свои проблемы. Они жаждали мести — око за око! Их ряды пополнились еще пятью членами — жителями округа Форд, так что местное отделение Клана насчитывало уже одиннадцать человек. Они были энергичны и голодны — им хотелось действовать.
Что-то уж больно гладко идет процесс. Пора внести в него какое-то разнообразие.
Расхаживая перед диваном, Джейк, наверное, в сотый раз обращался к невидимым присяжным со своей первой речью. Эллен внимательно слушала. Она слушала, перебивала, спорила, критиковала и возражала уже целых два часа. Она чувствовала усталость. Зато речь получалась безукоризненной.
