правила этой клиники, что в палате лежит его невеста и он должен успеть увидеть ее в последний раз, перед тем как она умрет, и что, если сиделка сейчас же не заткнется, он возбудит против нее судебное дело за попытку причинить беспокойство. Он, пояснил Гарри, является юристом, и его начинает сильно тревожить то, что за прошедшую неделю ему так и не удалось никого засудить.
— Что здесь происходит? — спросил Шелдон.
Джейк повернул голову и увидел невысокого рыжеволосого человека с зелеными глазами.
— Вы — Шелдон Рорк.
— Да.
— Джейк Брайгенс. Тот…
— Да, я как раз читал о вас в газете. Все в порядке, мисс, они со мной.
— Да, — раздался голос Гарри Рекса. — Все в порядке. Мы с ним. А вы, мисс, соблаговолите оставить нас одних, пока я не арестовал все ваше имущество.
Пригрозив вызвать охрану, сиделка удалилась.
— Гарри Рекс Боннер, — представился Гарри Рекс, пожимая руку Шелдона Рорка.
— Входите.
Они прошли за ним в небольшую палату, где лежала Эллен. Девушка спала.
— Как она? — спросил Джейк.
— Сотрясение мозга средней степени. Двадцать восемь швов на ухе, одиннадцать — на голове. Но все будет нормально. Врачи говорят, в среду она сможет отправиться домой. Сейчас она спит — мы проговорили с ней почти всю ночь.
— Что они сделали с ее волосами! — сочувственно воскликнул Гарри Рекс.
— Эллен сказала, что их обрезали охотничьим ножом. А потом с нее сорвали одежду и пригрозили исхлестать кнутом. Раны на голове она нанесла себе сама. Она считала, что ее или изнасилуют, или убьют, а может, и то и другое вместе. Поэтому она стала биться головой о столб, к которому была привязана, — чтобы напугать их.
— Вы хотите сказать, что ее не били?
— Нет. Физического ущерба ей не причинили. Только очень сильно напугали.
— Что она видела?
— Не очень много. Горящий крест, балахоны, десяток фигур. Шериф сказал, это была лесная поляна милях в одиннадцати к востоку отсюда. Принадлежит какой-то компании, выпускающей бумагу.
— Кто ее нашел?
— Шерифу позвонил неизвестный, назвавшийся Микки-Маусом.
— О да. Мой старый знакомый.
Послышался слабый стон, Эллен чуть шевельнулась.
— Давайте лучше выйдем, — предложил Шелдон.
— У них здесь нет кафетерия? — поинтересовался Гарри Рекс. — Всякий раз, когда оказываюсь рядом с больницей, мне ужасно хочется чего-нибудь съесть.
— Да, конечно. Можно выпить кофе.
В кафетерии на первом этаже они были единственными посетителями. Джейк и мистер Рорк взяли черный кофе, Гарри Рекс начал с трех сладких булочек и пинты молока.
— Если верить газетам, дела идут не очень? — спросил Шелдон.
— Газеты слишком тактичны, — ответил Гарри Рекс с полным ртом. — В зале суда Джейка просто пинали ногами. А жизнь за его стенами тоже немногим лучше: когда в него не стреляют и не воруют у него сотрудниц, то сжигают его дом.
— Сожгли ваш дом?!
— Этой ночью. Головешки еще дымятся. — Джейк кивнул.
— Мне с самого начала показалось, что от вас попахивает дымом.
— Мы стояли и смотрели, пока он не сгорел. Это заняло всего четыре часа.
— Я искренне вам сочувствую. Когда-то мне угрожали тем же, но до сих пор самым худшим были проколотые шины. Стрелять в меня еще не стреляли ни разу.
— А в меня — пару раз.
— А в Бостоне Клан существует?
— Мне о нем ничего не известно, — ответил Шелдон.
— Какой позор! Но с этими ребятами вы сможете открыть новое измерение в своей практике! — воскликнул Джейк.
— Похоже, что так оно и есть. На прошлой неделе в новостях показывали беспорядки у здания вашего суда. Я смотрел с большим интересом, поскольку уж там оказалась Эллен. Какое громкое дело! Даже там, у нас. Хотел бы я, чтобы оно досталось мне.
— Оно ваше, — ответил Джейк. — По-моему, обвиняемый горит желанием найти нового адвоката.
— Сколько психиатров выставит обвинение?
— Одного. Его заслушают сегодня утром, а затем нам останется только заключительное слово. Завтра к вечеру присяжные получат всю информацию.
— Какая жалость, что Эллен это все пропустит. Она ведь звонила мне каждый день, рассказывала о ходе процесса.
— Где Джейк совершил ошибку? — спросил Гарри Рекс.
— Не болтай с полным ртом, — попытался остановить его Джейк.
— Я считаю, Джейк проделал отличную работу. Начать с того, что ему пришлось иметь дело с такими неудобными фактами: Хейли совершил два убийства, причем тщательно спланировал их. Очень трудно рассчитывать на то, что после этого его признают немного тронутым. Подобный обвиняемый не вызвал бы большого сочувствия у бостонских присяжных.
— У наших тоже, — заметил Гарри Рекс.
— Надеюсь, у вас в рукаве спрятана заключительная речь, способная тронуть самые черствые души.
— Нет у него никаких рукавов, — ответил за Джейка Гарри Рекс. — Они сгорели. Вместе со штанами и нижним бельем.
— Почему бы вам не подъехать завтра и не посмотреть? — обратился к Шелдону Джейк. — Я представлю вас судье и попрошу, чтобы он позволил вам присутствовать на совещаниях в его кабинете.
— Для меня бы Джейк этого делать не стал, — отметил Гарри Рекс.
— Нетрудно понять почему, — улыбнулся Шелдон. — Я не против. В любом случае я собирался пробыть здесь до вторника. Там у вас более или менее безопасно?
— Скорее менее.
Жена Вуди Макенвэйла сидела на скамье в коридоре у палаты, где лежал ее муж, и негромко плакала, стараясь не напугать двух своих маленьких сыновей, устроившихся рядом. В руках у каждого было по картонке с бумажными салфетками, в которые мальчишки то и дело сморкались. Опустившись на корточки, Джейк внимательно слушал, как она пересказывала слова врачей. Пуля задела позвоночник, вызвав полный паралич. У мужа была хорошая работа на заводе в Буневилле. Они неплохо жили. Она занималась только домом и детьми, заработка мужа хватало. А теперь? Как-то они, конечно, протянут, вот только она не знает как. А муж ведь еще был тренером бейсбольной команды молодежи. Ему все время нужно было что-то делать.
Она заплакала громче, мальчишки тоже принялись тереть глаза.
— Он спас мне жизнь, — сказал Джейк, глядя на ребят.
Прикрыв глаза, она кивнула:
— Он выполнял свой долг. Будем как-нибудь жить дальше.
Джейк вытащил из коробки салфетку, приложил к глазам. Чуть в стороне стояла группа родственников, а дальше, в конце коридора, нервным шагом расхаживал Гарри Рекс.
Джейк обнял женщину, потрепал по головкам ее сыновей. Он оставил ей свой телефон — рабочий,
