Нуз снял очки и с раздражением уставился на прокурора. Поединок взглядов закончился тем, что Бакли опустил голову, переступил с ноги на ногу и грузно опустился на место. Нуз подался вперед, чуть вытягивая шею.
— Не кричите на меня, мистер Бакли. Если это повторится, то я, Господь свидетель, буду вынужден наказать вас за неуважение к суду. Может, вы и правы, и изнасилование в данный момент не так уж нас и интересует, но ведь пока еще у нас здесь и не суд, не так ли? Ведь пока у нас только слушание, вы согласны? И присяжных пока здесь тоже нет, правда? Вы превышаете свои полномочия и нарушаете порядок. Так что сидите спокойно на своем месте. Я знаю, как это нелегко в такой аудитории, и тем не менее требую, чтобы вы сидели в своем кресле до тех пор, пока у вас не найдется действительно ценного соображения. Вот тогда вы сможете встать и спокойно и вежливо сказать мне, что именно здравого пришло вам в голову.
— Благодарю вас, ваша честь, — сказал Джейк, посылая лучезарную улыбку Бакли. — Итак, мистер Боннер, я спросил вас о том, что вам было известно об изнасиловании.
— Только то, что я слышал.
— И что же это было?
Бакли поднялся и отвесил поклон, подобный тому, каким приветствуют друг друга в Японии борцы сумо.
— С разрешения вашей чести, — задушевно и сладко произнес он, — если суд не будет возражать, я хотел бы заявить свой протест по поводу данного вопроса. Свидетель может давать показания только о том, что он знает или видел сам, то же, что он слышал от других, нас не может интересовать.
Ответ Нуза был не менее вежлив:
— Благодарю вас, мистер Бакли. Ваш протест услышан, но не принят. Продолжайте, мистер Брайгенс.
— Спасибо, ваша честь. Так что вы слышали об изнасиловании?
— Что Кобб и Уиллард поймали дочку Хейли и затащили ее в кусты где-то за городом. Они были пьяны, они подвешивали ее на веревке, переброшенной через сук дерева, они попеременно насиловали ее, а под конец пытались просто избавиться от нее. Они даже мочились на нее.
— Они — что?! — переспросил Нуз.
— Они мочились на нее, судья.
Эти слова привели сидевших в зале людей в замешательство. Послышался негромкий шум. Джейку об этом слышать не приходилось, равно как и Бакли, было очевидно, что, кроме Гарри Рекса, об этом не было известно никому. Нуз покачал головой и легонько постучал своим молотком.
Джейк торопливо записал что-то в блокнот, изумляясь обширным познаниям своего друга.
— Где вы услышали об изнасиловании?
— О нем говорил весь город. Всем все было известно. На следующее утро в кафе полицейские делились подробностями. Это знает каждый.
— И в округе тоже?
— Да. Все, с кем мне случалось разговаривать в течение месяца, знали об изнасиловании во всех деталях.
— Расскажите подробнее, что вам известно о стрельбе.
— Как я уже показал, это произошло в понедельник, во второй половине дня. Парней привели в этот самый зал на слушание об освобождении под залог, если память мне не изменяет, и когда их выводили из зала, то надели им наручники, и помощники шерифа повели их к лестнице, ведущей к задней двери. Они уже начали спускаться, когда из кладовки выскочил мистер Хейли с «М-16» в руках. Парни были убиты на месте, а Де Уэйн Луни ранен. Часть ноги ему позже ампутировали.
— Где именно все это произошло?
— Как раз под нами, на лестничной площадке неподалеку от задней двери здания суда. Мистер Хейли прятался в кладовке уборщика, он просто вышел оттуда и открыл огонь.
— И вы верите в то, что это правда?
— Я знаю, что это правда.
— Где вы все это узнали?
— Что-то здесь, что-то там. В городе. Из газет. Об этом знают все.
— Где вы слышали, чтобы об этом говорилось?
— Повсюду: в барах, в церквах, в банке, в химчистке, в чайном домике, в различных кафе, в винной лавке. Просто повсюду.
— Говорили ли вы с кем-нибудь, кто не верил бы в то, что мистер Хейли убил Билли Рэя Кобба и Пита Уилларда?
— Нет. В нашем округе не найдется и человека, который не верил бы, что это сделал Хейли.
— Видимо, у каждого жителя города сложилось собственное мнение по поводу виновности или невиновности мистера Хейли?
— Абсолютно у каждого. Тут уж никто не остался в стороне. Мистер Хейли сейчас находится в центре всеобщего внимания, и свое мнение есть теперь у любого человека.
— Как по-вашему, может ли мистер Хейли рассчитывать на справедливый и беспристрастный суд в округе Форд?
— Нет, сэр. Из тридцати тысяч жителей округа вы не разыщете и троих, кто не знал бы, что им думать по этому вопросу. В глубине души большинство уже вынесли ему свой приговор. Подобрать непредвзятое жюри будет в высшей степени трудно.
— Благодарю вас, мистер Боннер. Других вопросов у меня нет, ваша честь.
Бакли провел рукой по волосам, как бы желая убедиться, что прическа в полном порядке. Затем он с важным видом направился к барьеру.
— Мистер Боннер, — галантно поклонился он, — вы тоже уже вынесли свой приговор Карлу Ли Хейли?
— Еще бы, черт побери!
— Следите, пожалуйста, за своим языком, — напомнил ему Нуз.
— И каков же он будет?
— Позвольте мне объяснить это так, мистер Бакли. Простите мне неторопливость и взвешенность моей речи: я говорю так специально, чтобы даже вам не составило труда понять меня. Будь я шерифом, я не стал бы его арестовывать. Будь я членом большого жюри, не вынес бы ему обвинительного заключения. Будь я судьей, не стал бы его допрашивать. Будь я окружным прокурором, не настаивал бы на его наказании. Будь я в составе жюри присяжных, проголосовал бы за то, чтобы вручить ему ключи от города, а на стене его дома повесить памятный знак, а самого его отправил бы к семье. И — мистер Бакли! — если бы мою дочь изнасиловали, я молил бы Бога, чтобы у меня хватило мужества сделать то же, что сделал он.
— Я вас понял. Значит, по-вашему, люди должны носить с собой оружие и улаживать споры только с его помощью?
— По-моему, дети должны иметь право не быть изнасилованными, а родители — право защищать своих детей. По-моему, маленькие девочки — это особые создания, и если бы мою привязали к дереву, а затем поочередно насиловали два накачавшихся наркотиками подонка, я уверен, что рехнулся бы от этого. По-моему, каждый порядочный отец должен иметь конституционное право наказать извращенца, который посмел коснуться его ребенка. А когда вы заявляете, что не стали бы убивать выродка, изнасиловавшего вашу дочь, то вы представляетесь мне трусливым лжецом.
— Мистер Боннер, прошу вас! — произнес Нуз.
Хотя Бакли это стоило немалых усилий, но он сдержался.
— Судя по всему, это дело вас глубоко затронуло, не так ли?
— Вы удивительно догадливы.
— И вам хотелось бы, чтобы его оправдали, так?
— Я был бы готов за это даже заплатить, будь у меня деньги.
— И вы считаете, что в другом округе его шансы на оправдательный вердикт будут выше, да?
— Я считаю, его должно судить жюри присяжных, которые не знали бы всех деталей дела вплоть до
