— Успокойся. За тобой никого не было, когда ты выходил из бунгало.
— За мной вечно никого не бывает, Тарранс. Видимо, то же самое было с Хеджем и Козински, со всеми их передвижениями. За ними никого не было у Эбанкса. И на катере тоже никого не было. И похорон, наверное, тоже не было. Это не самая умная твоя идея, Тарранс. Я ухожу.
— Хорошо. Во сколько вы летите?
— В чем дело? Вы хотите лететь вместе? Со мной или с ними? А если за вами последуют они? А если все перемешается к чертовой матери и за всеми вами начну следить я?
— Ладно тебе, Митч.
— В девять сорок утра. Постараюсь занять тебе место. Сядешь у окна, а рядом устроится Тони-Две- Тонны.
— Когда мы получим твои дела?
Митч стоял с коробком в руках.
— Через неделю или около этого. Дай мне десять Дней, Тарранс. И больше никаких встреч в подобных местах. Запомни, они охотятся на юристов, а не на тупоголовых агентов ФБР.
26
В понедельник в восемь утра Оливер Ламберт и Натан Лок переступили порог металлической двери на пятом этаже и проследовали через лабиринт каморок и кабинетов к офису Де Вашера. Тот уже ждал их. Закрыв за вошедшими дверь, он указал им на кресла. Движения его были заторможенными: ночь прошла в безуспешном поединке с водкой. Глаза покраснели, веки набрякли, голова раскалывалась.
— Вчера в Лас-Вегасе я разговаривал с Лазаревым. Как мог, пытался объяснить ему, почему вы, парни, так не хотите расстаться с четырьмя вашими юристами: с Линчем, Соррелом, Бантином и Майерсом. Перечислил ему все ваши доводы. Он обещал подумать, но пока он будет это делать, проследите за тем, чтобы руки четверки не касались ничего, кроме совершенно чистых дел. Не пытайтесь играть в самостоятельность и следите за ними в оба.
— Он славный парень, не правда ли, — подал голос Ламберт.
— О да. Душка. Он сказал, что мистер Моролто уже на протяжении полутора месяцев еженедельно справляется у него о положении в фирме. Там у них все взбудоражены.
— Что ты ему отвечал?
— Сказал, что пока все нормально, мы в безопасности. Протечки ликвидированы, на сегодняшний день. Не думаю, что он мне поверил.
— А как Макдир?
— Провел чудесную неделю вместе с женой. Вам не приходилось видеть ее в бикини? Она не вылезала из него все семь дней. Это что-то потрясающее. Мы сделали несколько снимков, так, развлечения ради.
— Я пришел сюда не для того, чтобы смотреть на фотографии, — пробурчал Лок.
— Не скажи. Они провели целый день с нашим маленьким другом Эбанксом — их двое, Эбанкс и рулевой. Дурачились и воде, ловили рыбу. И говорили, много говорили. Неизвестно о чем. Приблизиться было невозможно. Все это внушает подозрения, причем сильные подозрения.
— Не могу понять почему, — сказал Оливер Ламберт. — О чем они могли говорить кроме плавания, рыбалки, ну и, конечно, Ходжа и Козински? Хорошо, пусть они действительно говорили о наших погибших коллегах, в чем беда?
— Он никогда не был знаком с Ходжем и Козински, Оливер, — заметил Лок. — С чего бы ему интересоваться их смертью?
— Не забудьте, — добавил Де Вашер, — Тарранс еще при первой встрече сказал ему, что смерть тех двоих не была случайной. Видимо, он вообразил себя Шерлоком Холмсом и занялся поисками разгадки.
— Но ведь он ничего не найдет, Де Вашер, не так ли?
— Нет, черт побери. Это была отличная работа. Да, на некоторые вопросы ответов так и не нашли, но ведь ясно как день, что и кайманская полиция окажется здесь бессильной. Так что вряд ли удастся что-то и Макдиру.
— Почему же ты беспокоишься?
— Потому что беспокоятся в Чикаго. А они платят мне достаточно хорошие деньги, чтобы я тоже волновался вместе с ними. К тому же, пока ФБР не оставит нас в покое, каждый будет испытывать беспокойство, не так ли?
— Чем еще он занимался?
— Обыкновенный отпуск на Кайманах. Секс, солнце, ром, покупки по мелочам, достопримечательности. На острове было трое наших, и пару раз они его теряли из виду, но, надеюсь, ничего серьезного не упустили. Я всегда говорил, что нельзя следить за человеком семь дней в неделю двадцать четыре часа в сутки без того, чтобы он вас не засек. Поэтому иногда мы отпускали его с поводка.
— Ты считаешь, Макдир становится разговорчивым? — обратился к нему Лок.
— Я знаю, что он лжет, Нат. Он солгал нам о случае в обувном магазине месяц назад. Вы не захотели тогда в это поверить, однако я убежден, что он пошел за Таррансом по своей воле, потому что хотел поговорить с ним. Один из наших ребят совершил ошибку, подойдя слишком близко, беседа их прервалась. Это не совсем то, о чем рассказал нам Макдир, но это то, что было на самом деле. Да, Нат, мне кажется, что он становится разговорчивым. Может, он встречается с Таррансом для того, чтобы послать его к черту. Может, они вместе курят травку. Не знаю.
— Но у тебя нет ничего конкретного, Де Вашер, — заметил Олли.
Боль волнами перекатывалась от висков по всему черепу, от нее можно было сойти с ума.
— Нет, Олли, ничего, подобного Ходжу и Козински, если ты это имеешь в виду. Тех мы записали, и было известно точно, что они вот-вот расколются. С Макдиром все немного по-другому.
— К тому же он зеленый новичок, — напомнил Лок. — Юрист с восьмимесячным стажем, не знает ровным счетом ничего. Он Бог знает сколько часов провел над “потогонными” папками, а единственными его клиентами были наши совершенно чистые заказчики. Эйвери особо тщательно отбирал те дела, с которыми работал Макдир. У нас был с ним разговор.
— Он ничего не скажет, так как ничего не знает, — добавил Олли. — Марти и Джо знали гораздо больше, но ведь они давно уже у нас работали. Макдир еще слишком неопытен.
Де Вашер нежными движениями пальцев начал массировать виски.
— Значит, вы приняли на работу настоящую тупую задницу. Давайте допустим, что у ФБР есть предчувствие относительно того, кто является нашим главным клиентом, о’кей. Порассуждаем вместе. Давайте еще предположим, что Ходж и Козински успели достаточно их просветить по поводу специфики этого нашего клиента. Вам ясно, к чему я веду? ФБР могло рассказать Макдиру все, что им было о нас известно, кое-что приукрасив, конечно. И, таким образом, ваш зеленый новичок превращается в весьма осведомленного человека. И в весьма опасного.
— Ты в состоянии это доказать?
— Для начала мы ужесточим наблюдение. Установим двадцати четырехчасовую слежку за женой. Я уже звонил Лазареву, требовал еще людей. Сказал ему, что нам необходимы свежие физиономии. Завтра вылечу в Чикаго, чтобы лишний раз посоветоваться с Лазаревым и, может быть, с мистером Моролто. Лазарев считает, что у Моролто есть ход к кому-то внутри ФБР. Этот кто-то довольно близок к Войлсу и может продать свою информацию. Безусловно, это будет стоить денег. Все это мы обсудим, и они решат, как нам поступить.
— И ты скажешь им, что Макдир начинает болтать? — спросил Лок.
— Я скажу им то, что я знаю, и то, что подозреваю. Боюсь, что если мы будем сидеть в ожидании конкретики, то опоздаем. Я почти уверен, что Лазарев захочет обсудить планы его устранения.
— Предварительные планы? — В голосе Олли звучал оттенок надежды.
— Предварительная стадия уже закончена, Олли.
