— Живой? — тряхнул водителя Макс. — Саня, а ты?
Все были целы. Через какие-то секунды мы уже вылезали из машины. Тот автомобиль, который врезался в нас, стоял довольно далеко, от него к нам бежал полный дяденька и кричал: «Слава Богу! Ребята, слава Богу!». К нам бежали и с других сторон.
Макс бросился через дорогу к столкнувшимся «вольво» и джипу. Серой «ауди» не было видно.
— Уехал, сука! — сказал наш водитель, потирая плечо. Я побежал за Максом. Левая нога немного отдавала болью в колене. А так всё было нормально. Мне показалось, что я ударился и лицом о спинку переднего сиденья, но пока ничего не чувствовал…
«Вольво» получил ужасный удар в правый бок. Страшно было смотреть. Прошли какие-то секунды. Люди, человек пять, которые подбежали к другим столкнувшимся машинам, на мгновение замерли, как бы не решаясь прикоснуться к чужой трагедии. Макс подскочил к «вольво» и рванул на себя заднюю дверь. Она открылась сразу. Стали слышны отрывистые женские крики. В это время Макс уже пытался открыть водительскую дверь. Он открыл её, но не сразу.
— Ну чё встали, как бараны?! — заорал Макс. — Звоните куда-нибудь хотя бы!
По средней полосе к нам уже мчалась милицейская машина. Она завывала сиреной и мигала огнями…
Макс наконец открыл дверцу… Оттуда ему на руки выпал молодой мужчина в синей куртке. В этот момент всё пришло в движение и все заорали одновременно. Кто-то открыл водительскую дверь джипа. Джип не пострадал вовсе. Там сидела маленькая женщина в шубке, она держала себя за голову обеими руками. На её остром лице были очки. Глаза она закрыла.
— Саня, посмотри, как там, — крикнул мне Макс и указал в сторону одиноко стоящей, врезавшейся в рекламу машины.
Как ни странно, возле неё практически никого не было. Два человека возились с дверьми. Я подбежал к ним. Автомобиль был какой-то старый, двухдверный, японский… Двери заклинило напрочь. Люди внутри копошились. За рулём сидел мужчина лет за срок. Он ударился головой о лобовое стекло. Стекло пошло трещинами в месте удара. Ему здорово досталось. Лицо было сильно разбито, к тому же он сломал грудью руль. Женщина на переднем сидении вела себя очень хорошо, она плакала, но не паниковала.
Двери не поддавались. Стёкла не опускались. Мужчина за рулём был явно зажат.
— Прикройте лицо, мы сейчас выбьем лобовое стекло, — жестикулируя для большей ясности, крикнул людям в машине высокий мужчина в тёмном длинном пальто. Он подбежал к нам несколько секунд назад. Это был тот самый мужчина из кафе… Я бросил беглый взгляд вокруг. «Мерседес» стоял метрах в пятнадцати дальше по ходу. .. Дверь его была открыта, багажник тоже… В руках у моего преследователя был какой-то металлический предмет, по-моему, автомобильный домкрат. Мы всё делали очень быстро.
— Погодите! — крикнул я, и, сам не знаю почему, мигом скинул с себя пальто, схватил железяку, завернул её в пальто и ударил этим по стеклу.
Всё происходило так быстро…
Мы смогли извлечь женщину довольно легко. Она была полная. Сама почти не пострадала, только, похоже, сломала правую руку и сильно вывихнула плечо. Она была пристегнулась ремнём, а мужчина нет.
Мы положили её на снег. Сначала на снег я бросил своё пальто, а на пальто мы положили её. Она очень беспокоилась о своём муже. А его мы сами вытащить не смогли. Он потерял сознание и сильно хрипел, когда мы с ним возились, я случайно коснулся его груди, запачкался кровью и почувствовал, что грудная клетка сломана. Я почувствовал… ну-у… что она сломана совсем.
Тут подъехали сразу несколько «скорых». Забегали люди в комбинезонах. Нас тут же отстранили, оттолкнули. Я отошёл в сторону… Я вспоминал то ощущение прикосновения к разбитому, изломанному телу. Мне стало нехорошо… Звуки для меня стихли. То, что происходило вокруг, стало похоже на финал американского фильма, когда на дороге стоят много каких-то машин с мигалками…
Я отошёл еще чуть-чуть в сторону, почувствовал под рубашкой, на спине, холодный пот. Меня согнуло и стошнило. Желудок был практически пуст, только жидкость. Меня скрючило ещё раз, потом я сделал несколько шагов, упал на колени, а следом в обморок.
Вагон покачивался, колёса стучали, в купе было темно. Я сидел с закрытыми глазами, но не спал. Мой сосед по купе, капитан морской пехоты, очень худой и молчаливый человек, лежал на верхней полке и громко стонал во сне. На нижней полке, напротив моей, спал майор-артиллерист, он храпел. Я так и не научился спать, когда храпят. Я могу уснуть, когда говорят, поют, смеются вокруг. Когда гавкают собаки, мычат коровы, поют птицы — я сплю. Но когда храпят, даже за стенкой — я просыпаюсь и уже не могу уснуть. Я просыпаюсь даже от собственного храпа…
Я сидел в вагоне, наш эшелон шёл… А я устал. Я устал! Устал сам себя всё время успокаивать, что, мол, всё будет хорошо, или, точнее, уже хорошо. Устал уговаривать себя быть спокойным, добрым… стабильным. Устал говорить себе: «Погоди, разберёмся!» Чего годить? В чём разберёмся? Всё уже сложилось.
Я сидел и тихо плакал… Сам себе… Страшный взрыв толкнул вагон, стёкла вылетели, вспышка за окном осветила всё красным. Ещё взрыв!… Поезд продолжал идти. Сразу появилось такое количество ужасно громких звуков. Взрывы, крики, стук поезда, вой пикирующих самолётов. Нас бомбили…
Я выскочил в коридор первым, за мной капитан морской пехоты. Из всех купе стали выскакивать люди… Окна почти все полопались…
— Ноги, ноги берегите! Стекло! — закричал кто-то. В этот момент в вагоне включили свет.
— Вырубите свет, вашу мать! — заорал я. — Свет вырубай! Нас же видно как на ладони…
Я понял, что больше боюсь не того, что нас стало отлично видно с самолётов, а того, что кто-то увидит, что я плакал…
25
Я пришёл в себя, сидя в машине на заднем сидении. Дверь была открыта, и я сидел боком, то есть ноги на улице, а остальное в машине. Моё пальто было наброшено мне на плечи. Я сидел в том самом «мерседесе». Макс и мужчина в длинном пальто стояли рядом и разговаривали. Мужчина курил. Завыла сирена, и одна «скорая» сорвалась с места. Народу было уже совсем много. Подъехали даже какие-то журналисты с камерой.
— Сань! Ты как? — спросил Макс.
— Живой, — ответил я.
Я сказал и почувствовал, что губы опухли и челюсть болит. Но крови на лице не было.
— Вашего мужика увезли. Надеюсь, с ним как-то обойдётся. Женщину тоже увезли, только на другой машине. Она вообще в порядке, — сказал мне Макс.
— А вы не запомнили номер той машины, что уехала? — спросил хозяин «мерседеса».
— Нет, не обратил внимания. Серая, «ауди»… и всё, — ответил я.
— Надо же, его никто не рассмотрел! — сказал Макс — Это же просто не человек какой-то… Там, в «вольво», парень вообще всмятку, его вырезать из машины надо, так не достать. Водитель живой, на заднем сидении две девицы, на одной ни царапинки, а у другой ноги в хлам. Кошмар, натуральный кошмар. Но удар-то был! Джип-то тяжеленный…
— Да, удар был страшный, я как раз за джипом шёл, — сказал человек в пальто, — едва увернулся. Дамочка затормозила, но куда там! Она вообще не виновата…
— Кстати, меня зовут Максим, — Макс представился и протянул руку.
— Михаил Алекс… Просто Михаил, — сказал и пожал руку Максу наш преследователь.
— А это Саша, — сказал Макс про меня. Я кивнул.
— Я знаю, — сказал Михаил.
— Слушай, а чего ты всё время за нами ездишь, а? — спросил Макс своим неподражаемым
