Осенью этот великий театр встанет на трёхлетнюю реконструкцию. И исчезнет потёртая сцена, истоптанная ногами великих артистов. Не будет прокуренных коридоров, надышанных закулисных пространств… Всё обновится. Это нормально. Театр — не музей, он обязан быть живым и сегодняшним. Но я успел прикоснуться к мифу. Когда-нибудь (надеюсь) сыграю в обновленном театре.
Сразу после первого питерского спектакля я помчался в клуб, где играл «Brainstorm». Мы договорились с Ренарсом, что я поучаствую в концерте, я этого очень хотел. Интересно всё-таки сыграть с «Brainstorm» — и вот это случилось. Ровно через 12 минут после того, как убежал с академической сцены БДТ, я выскочил на сцену клуба. Как же мне понравилось играть с «Brainstorm»! Сам Ренарс и музыканты — отличные, драйвовые люди. Публика «Brainstorm», конечно, отличается от той, которая приходит на концерты к нам с «Бигуди». Наша публика более разнообразная, разновозрастная и пёстрая, но мне в этом выступлении понравилось всё: и музыканты, и публика, и то, что даже совсем юные люди знали нашу «Песню» и «На заре» наизусть. А ещё меня сильно радовало, что в один вечер я успел поиграть в БДТ и в клубе. Вот это приключение!
Позавчера неожиданно для себя выступил с ребятами из питерского «Камеди клаба», тоже забавный экспириенс. Мне нравятся эти ребята. Может быть, у них не столь плотные и выверенные шутки, зато они по-настоящему волнуются перед выступлением — и на сцене заметно волнуются. А это очень важный показатель. Только поэтому я решился выйти с ними на сцену. Бесплатно, разумеется: это был порыв.
24 мая, во время спектакля «Дредноуты», почти в финале… В зале стояла редкая и самая драгоценная тишина. Я заканчивал спектакль и чувствовал подступающие слёзы от того, какой получился спектакль. И вдруг в воздухе рядом со мной появилась маленькая, совсем крошечная пушинка. Подсвеченная синеватым контровым светом, она кружилась в воздухе рядом со мной и была хорошо видна всему зрительному залу, даже с глубины самого высокого яруса. Я понял, что все смотрят именно на эту пушинку, не на меня. Я попытался поймать её рукой, но она увернулась и закружилась возле моего лица. И тогда я совсем негромко сказал: «Вот пушинка какая-то». Весь зрительный зал как-то особенным образом выдохнул — или не выдохнул, а улыбнулся, но улыбнулся так, что улыбка произвела едва слышный звук. Такие счастливые моменты редко случаются на сцене. Моменты полного и абсолютного внимания и доверия.
Только что вернулись с семейного просмотра фильма «Индиана Джонс»!!!
Ходили на сеанс 21.30 (для тех, кто не знает: в Калининграде время — минус один час по отношению к московскому), в кинотеатр «Заря». Это очень удобный, красивый кинотеатр с красивыми фойе, кафе, зрительным залом. Очень современный. В нём даже установлена глушилка мобильных телефонов в зрительном зале.
Я не готов сейчас обсуждать достоинства и недостатки фильма. Мы просто получали удовольствие оттого, что в приятный день, приятный вечер, вышли в кино, и на экране Индиана Джонс, в шляпе, звучит знакомая музыка…
И вот в конце фильма, когда всё, как положено, рушится, гибнут бесценные артефакты, всё страшно и плохо, вдруг… гаснет экран. Светятся только лампы выходов. Зрители тихонечко сидят, никто не кричит: «Сапожник, косой, давай кино!» Все ждут. Ждем минуту, две, пошла третья минута. Зрители, и мы в том числе, начинаем волноваться, посмеиваться, шуметь. И тут заходит билетёрша и говорит: «Свет вырубился во всём районе, когда включится — непонятно». Мы спрашиваем, мол, а нам-то что делать? Она отвечает: «Что делать? Не знаю. Но тут и смотреть-то нечего осталось. Тут щас этой плохой девке выжгут глаза, а этот улетит. Всё закончится хорошо». Просвещённая публика засмеялась в голос, мы присоединились к всеобщему смеху. Кто-то наугад крикнул: «А они-то поженятся в конце?».
Билетёрша серьезно и громко ответила: «Поженятся-поженятся, я же говорю, хорошо закончится!»
И тут же улетучился весь лоск нового, технически совершенного современного кинотеатра, забылся стереозвук и долби-сираунд. И вспомнились просмотры фильмов в кемеровском кинотеатре «Юбилейный», с карболитовыми сиденьями, вечерние фильмы в летних открытых кинотеатрах на юге, с комарами и семечками, походы с корабля на фильмы в матросский клуб посёлка Западный недалеко от Совгавани. Там всегда рвалась плёнка, был плохой звук, неудобные сиденья, но всегда было весело.
Мы покинули зал, и все хохотали. Многие задержались в фойе, смеялись, обсуждали выступление прекрасной билетерши. И тут во всем районе дали свет. Нам предложили вернуться в зал и досмотреть оставшиеся семь-восемь минут. Мы вернулись, и всё случилось, как и рассказала кинодива из кинотеатра «Заря». Он улетел, а они поженились. Мне очень весело сейчас.
Сам Спилберг не мог представить себе того, как может усилить восприятие фильма женщина лет пятидесяти пяти с довольно ощутимым южным выговором, работающая билетёршей в кинотеатре.
Не знаю как кому, но мне новый Индиана очень понравился!
Очень благодарен всем, кто посылает свои мнения или просто сообщает о том, что читает «Асфальт». Заглядывал в блоги. Спасибо всем, кто обсуждает мою книжку. Даже всем тем, кому не нравится или тем, кто не понял или не хочет понимать её. Всё равно, вы потратили время своей жизни на то, чтобы её читать. С удовольствием, радостью, волнением или с негодованием… А то, что вы её обсуждаете или сообщаете мне свои соображения — это для меня почти самое главное сейчас. Всё-таки я над ней долго трудился… Когда выпускаешь спектакль, сразу всё ясно. Зрители, смех, тишина, аплодисменты… Отклик немедленный. А с книгой не так. Большое спасибо!
Были какие-то планы на день. Собирался с кем-то встретиться, но тут по каналу «Наше кино» начался фильм Щукшина «Ваш сын и брат». Знаю же его наизусть… Но отложил всё, выключил телефон и смотрел, не отрываясь. А сейчас переполняет меня и просто разрывает от нежности и грусти. Помню, как в аэропорту Катара, чёрт-те где, среди совершенно инопланетно одетых людей, живущих по таинственным и неведомым мне законам, смотрел на компьютере фильм «Живёт такой парень». Смотрел, наверное, в двадцать пятый раз. И тоже переполняли меня нежность и грусть. А ещё подробное знание того, о чём в фильме говорится. И очень внятна была любовь ко всему, чем наполнен фильм. Тогда я был в процессе работы над книжкой «Реки». И как же я рад, что книжка получилась такой, какой получилась! Всё время, когда писал её, думал о том, понравилось бы это Шукшину или нет. Очень по-детски думал
ИЮНЬ
Почти сложил дорожную сумку. Утром полечу в Хабаровск. Там уже сейчас утро, а здесь город только затих и уснул. Промахну часовые пояса и сутки насквозь и прибуду в восемь утра, а вечером — спектакль… Домой вернусь только 22 июня.
Закончился первый день наступившего лета. Так сейчас хорошо в Калининграде! Всю неделю стояла тёплая, безоблачная погода. Не жаркая, а тёплая и нежная. У моря прохладнее, чем в городе. Отчаянные и выпившие люди активно пробовали балтийскую волну, открывали сезон.
Вчера допоздна с дочерью смотрели «Чужих-2». У неё начались каникулы, и она ощущает лето как бесконечно длинное и полное надежд время. К моему удивлению, для неё фильм «Чужие» — неизвестное кино. Смотрел с ней этот фильм и видел его как бы её глазами. Увидел, что в фильме много весьма архаичных эффектов, которые раньше мне казались убедительными. Помню, как мне было страшно, в какие-то моменты я просто не мог смотреть на экран. А ей не было страшно, она смотрела, смотрела, да и уснула, практически в самом волнующем месте.
Как-то участвовал в конкурсе пьес как член жюри. Читал много драматургических текстов. И попался мне один текст, который начинался монологом героя. В начале пьесы, как бы в прологе, герой рассуждает приблизительно так: «Как было бы легко и приятно рассуждать о жизни, о том, что происходит вокруг, говорить о том, что вижу. Как было бы хорошо вспоминать про детство, воспроизводить разные
