капризный ребенок. Нет, ему ничего особенного не нужно, но пусть Эрвин громко признает, что ошибся направлением. Сколько можно тащиться все на север да на север? Надо было двинуть на юг — небось уже давно обошли бы полынью. И почему, спрашивается, бросили в пишу змеям тело Юста? Были бы сейчас сыты. Ах. Кристи настояла, чтобы бросили? А кто она такая. Кристи, и по какому праву распоряжается? Сама ела человечину ничуть не меньше, чем другие. Вон Лейла слово боялась сказать без одобрения Юста, пискнуть не решалась, не то что командовать! А эта шлюшка что творит? При правильном вожаке и порядки правильные, а при неправильном…
На восьмой день, когда его жалобы стали звучать в полный голос, Эрвин молча рассек ножом веревку.
— Иди ищи себе правильного вожака. Удачных поисков. Целых полдня после этого Валентин не решался ныть. На девятый день слева показался край темной полосы. Гнилая мель кончилась, а чудовищной полынье еще не было видно ни конца, ни края,
— Наверное, многие доходили до этого места, — поделился соображениями Джоб. — Например, та компания, о которой говорил Вонючка. По идее, должны быть какие-то следы…
— Если эти люди сгинули, от них вряд ли остались следы, — оборвала его Кристи. — Болото все подберет. А если они как-то прошли, то следов не осталось тем более.
Через день заметили, что топкий берег мало-помалу поворачивает на восток, и приободрились. Но уже к вечеру того же дня путникам стало ясно, что они всего лишь вышли на мыс, а полынья простирается дальше на север. С оконечности мыса удалось разглядеть несколько островов и далекую полоску на востоке, отличающуюся цветом, — видимо, противоположный край полыньи. Но какой смысл видеть, если не можешь достичь?
Валентин и Джоб стояли потерянные. Упав без сил, Кристи разразилась горьким смехом.
— Дошли… Это я понимаю — дошли…
— Не мешай, — бросил Эрвин. — Я считаю. Он больше ничего не сказал за весь вечер и не пошел ловить головастиков. Но утром подозвал Кристи и указал на восток.
— Ничего не замечаешь?
— Нет.
— Острова сдвинулись. Я так и думал, что это просто обрывки болотного ковра. Они плавают.
— Собираешься переплыть на ту сторону на острове? Ты правда сумасшедший?
— Что, очень заметно? — улыбнулся Эрвин.
Кристи не приняла шутки.
— За один день не переплыть, а ночью нас отнесет назад. Если эти острова вообще двигаются, то их мотает туда-сюда. Ночью ветер дует с материка, днем — на материк.
— Умница, — похвалил Эрвин. — Это бриз. Если мы сумеем днем замедлить дрейф острова, общий результат будет в нашу пользу. У тебя есть иное решение?
— Идти на север! Когда-нибудь эта полынья кончится! Эрвин покачал головой.
— Скорее кончатся наши силы. Еды нет, и дождей нет, как назло. Нельзя все время пить соленую бурду — опухнем и умрем.
— На Гнилой мели живут подолгу…
— Наверное, они тоже как-то собирают дождевую воду. И еще они едят человечину, а мы вроде больше не собираемся… Или собираемся?
— Нет! — крикнула Кристи. — Ни за что!
Всколыхнулась потревоженная память, кошмарное видение явилось наяву: ночь, треск кустов, тяжелое дыхание, свист бичей, крики, хрип и кашель… и старожилы Гнилой мели, грязные, голые, покрытые нарывами человекоподобные существа, стайные хищники, добытчики двуногой дичи… И зачем только Эрвин напомнил о них? Нельзя превращаться в таких существ даже ценой сохранения жизни. Лучше смерть, какой бы она ни была: медленной — от голода, или быстрой — в желудке болотного хищника.
— Ладно, — сказала она. тяжело дыша. — Говори, что ты придумал. Пока что мы здесь, а твои острова вон где,
— Мы вырежем остров сами. Думаю, ковер под нами не толще метра. Работа тяжелая, но выхода все равно нет. У нас есть топор и два ножа. Нам нужен очень небольшой островок, чтобы только держал четверых… или троих, если ты отказываешься плыть.
— Четверых, — решительно сказала Кристи. — Черт с тобой, я согласна. Когда начнем работу?
— Прямо сейчас.
На рассвете Эрвин столкнул в воду сооружение безобразного вида и сомнительной эффективности — все тот же помятый ящик с двумя шестами, привязанными к боковой стороне для плавучести и устойчивости. Черпнув черной воды, ящик лег набок и исчез с поверхности. Шесты остались на плаву. Медленномедленно натягивалась веревка, привязанная другим концом к обломку шеста Кристи, на две трети вбитому в островок. Натянулась. Обломок шеста чуть накренился. Теперь оставалось только надеяться, что от самодельного плавучего якоря будет какой-то прок.
За ночь островок отнесло от мыса довольно далеко,' но восточный берег, казалось, ничуть не приблизился. Измученные люди приняли этот факт почти равнодушно.
Островок имел треугольную форму, был мал и не любил, когда кто-нибудь подходил к его краю. Под тяжестью пяти-шести человек он наверняка затонул бы, но четверых держал сносно. Никто не заикнулся о том, что его надежности вовсе не помешали бы более солидные размеры. Даже ноющий Валентин не трогал эту тему, хорошо помня вчерашний каторжный труд и тупое отчаяние: не успеть до ночи, не успеть…
Успели. Выиграли один день.
— Я дежурю первый, — объявил Эрвин, зевнув с прискуливанием, и потер воспаленные глаза. — Остальным предлагаю лечь спать. Кстати, парусность будет меньше. Вторая смена — Кристи, далее Валентин, за ним Джоб.
Вскоре он привалился спиной к шесту и сам задремал. Веревка оставалась натянутой, а это значило, что все идет как надо.
Он очнулся, когда похожее на раскаленный медяк солнце уже перевалило через зенит, и с беспокойством огляделся. Все спали. Высоко в небе кружили две черные твари; на воде было спокойно. Мыс немного приблизился и сместился вбок. Несмотря на плавучий якорь, плот все-таки мало-помалу сносило на запад.
По идее уже наступило время дежурства Валентина, но Эрвин решил разбудить Кристи. Пусть нытик выспится, от этого всем будет только польза.
Кристи спала на спине, и многодневная, не раз возобновленная защитная корка грязи на ее лице растрескалась под лучами солнца. Проснувшись, она первым делом захотела умыться.
— Кровососов здесь уже нет…
— Кому что, — философски заметил Эрвин. Он хотел добавить еще что-то, но смолчал.
— Тебе тоже надо промыть раны.
— Уже промыл. Ты поосторожнее там на краю…
— Я знаю.
Только покончив с туалетом, молодая женщина обвела глазами пространство вокруг дрейфующего островка и сердито хмыкнула:
— Тут нам неделю плыть…
— Поменьше. Дня три-четыре, пожалуй. Если только не налетит шторм с океана и не выбросит нас обратно на западный берег.
— Если прежде не растреплет этот лоскуток в клочья…
— Приятно побеседовать с умной женщиной, — кивнул Эрвин и указал глазами на спящих. — Ты только при них этого не говори, хорошо? Пусть не дергаются.
— Ладно.
— А знаешь, — вдруг сказал Эрвин, — ты красивая.
— Ого! — прищурилась Кристи. — Это ново. А кто говорил: ноги, мол, кривые?
