Десять секунд.
– Нам повезло, ребята, он всего один! – сквозь ужасные помехи орет Щепердсон. – Сделаем его! – И гвалт голосов в ответ. Кажется, и я ору что-то нечленораздельное.
Пять секунд.
Последнее маленькое солнце вспыхивает впереди по курсу и сразу гаснет. Хрустит обшивка. Прикрытия больше не существует.
Спланировали, называется, операцию! Спланировали и перепланировали! Великие стратеги!
Еще две вспышки… Одноразовые платформы!
Ядерный взрыв, служащий для накачки гамма-лазера, похож на аннигиляционную вспышку только визуально и только в первый момент. Ослепительный огненный шар держится много дольше, а на экране локатора, оживающего спустя несколько секунд после электромагнитного удара, надолго остается безобразная расползающаяся клякса. Бортовой гамма-лазер вместе с дистанционно управляемой платформой испаряется за какие-то микросекунды, однако успевает выплюнуть единственный короткий импульс с разрушительной энергетикой. Говорят, что за счет послесвечения ионизованных космических молекул луч гамма-лазера можно увидеть простым глазом – если, конечно, глаз не ослеплен ядерным взрывом. Но где найти такой глаз?
Спасибо, Мардж, тебе и твоим штабным… Хотя бы платформы не пропали зря!
Или все же пропали? Отсюда не видно, поразили гамма-импульсы цель или нет. Даже если да – наивно ожидать, что противник оплавится и развалится на части. Если перестанет на какое-то время плеваться своими плазмоидами – и то хлеб.
Секунда. Мы обгоняем два разгорающихся солнца. Они сейчас белые-белые, но скоро распухнут и побагровеют.
Какой процент нейтронов не сумела задержать обшивка? Сколько бэр получил сейчас каждый из нас? Сколько бы их ни было, главное – впереди.
Судя по всему, я уже за барьером. Странно: никаких ощущений. Ни малейших. Умом понимаю, что ничего иного не стоило и ждать, а что поделаешь? Подсознание, на стереотипах вскормленное, стереотипы же и рождающее, готовилось, оказывается, к тому, что должно было хотя бы встряхнуть, как на ухабе…
На ожившем локаторе – цель. Неподвижная. Не стреляющая. Лакомая.
– Первая эскадрилья – лобовая атака! – грохочет в эфире Шепердсон. – Вторая и третья – фланговая! Тим, ты пока не суйся…
– Понял. Джо, Мустафа, сброс тяги…
– Карамазов, Кац, за мной! – Крик Свербыгуза.
Я во втором эшелоне. Пусть шестьдесят девять капсул в нарушение плана пересекли рубеж практически одновременно, но кидаться на врага всей сворой – не лучший способ победить. Только теперь «Эгида» начинает развиваться почти по плану. Может быть, до абордажа сегодня вообще не дойдет очередь – ядерные боеголовки разнесут чужака в радиоактивную пыль, и операция завершится хотя бы частным успехом?
Хотелось бы верить.
Чужак на экране локатора виден ясно. Когда отметка от цели совпадает с блуждающим по экрану квадратиком, я вдавливаю кнопку «Захват».
– Первая эскадрилья – пуск ракет! – командует Шепердсон. – Вторая, третья – пуск по готовности.
На экране это выглядит красиво. Словно сжимающаяся вокруг чужака гигантская пятерня. Сожмется, сомнет – и нет чужака.
Одно за другим с интервалом в полсекунды вспыхивают три ослепительных солнца. На моем экране гаснут три короткие строчки – радиомаячки на капсулах тоже стали горячей плазмой. Звена Свербыгуза больше нет. И новые плазмоиды, отделившись от чужака, веером хлещут по выпущенным ракетам, по капсулам…
Какие они шустрые… Нет, кто-то из ребят успел увернуться. А этот – нет…
Пятерня не может сразу отдернуться. Вся в прорехах, она продолжает сжиматься – и сгорает, обращаясь в ничто.
– Сука! – вопит кто-то на весь эфир. – Вот сука!
– Спокойно, ребята, работаем… Джингль, не отклоняйся!
– Получи, сволочь…
– Вертер, огонь! Пускай ракеты, твою Первомать! Пускай, гад!
– Я Онегин. У меня локатор сдох! Шеп, что делать?
– Попробуй мне только вывались! Четвертая, пятая, шестая эскадрильи – атака! Атака! Тим!!!
Я Тим. Я Тимофей Гаев по прозвищу Молния, телепортирующий носитель игрек-хромосомы. Я здесь, на предписанном мне месте. И что я могу сделать, ну что?
Кажется, только сгореть вместе со всеми без всякого смысла. Как глупо… Но чего я ждал? Разве разработчики плана «Эгиды» не исходили с самого начала из того, что вероятность полного успеха ничтожно мала? Разве не сам я заключил с Иолантой договор: невозможное в обмен на небывалое?
– Джо, Мустафа, атака!
Полная тяга. Семь «же». Откинув тяжелые колпачки, жму на левую кнопку, через две секунды – на правую. Мы за барьером, мы – цели. Не столь уж важно, долетят наши ракеты до чужака или не долетят, но сбить его с толку, утроив количество целей, – наш единственный шанс.
Капсула легонько вздрагивает. Совсем легонько. Ракеты отходят от корпуса почти нежно – это хорошо на учебных пусках, но совершенно неуместно сейчас! Нежное, бессильное оружие. На нас прет танк, а мы вышли против него с розами без шипов…
Это не бой. Это расстрел мишеней, бесстрастный и методичный. Кончатся ли когда-нибудь у чужака его плазмоиды? На экране я вижу, как первая волна атаки расплескивается мелкими брызгами. Уцелевшие пилоты пытаются увести свои капсулы, чужак бьет влет и капсулы, и ракеты. Нет, уже только одни ракеты… А ведь не успеет, их многовато даже для него… Если он останется на месте, то…
Он не остается на месте. Маневр его молниеносен и безупречен. Никто из нас не выдержал бы такой немыслимой перегрузки. Часть ракет попросту теряет цель, некоторые пытаются следовать за ней, но немногим это удается – щадя конструкцию, срабатывают ограничители допустимых перегрузок. Лишь три- четыре ракеты продолжают идти прямо на чужака – он шутя сжигает их. Ярко вспыхивает и окончательно гаснет экран переднего обзора.
Он разумен, этот чужак, и правильно выстроил приоритеты. Во-первых и в-главных, уцелеть самому. Во-вторых, уничтожить нападающих. В-третьих, вычистить то, что прорвалось за барьер и уже никому не угрожает, – но потом, после боя.
Теперь нет ни первой, ни второй волны атаки. Есть собачья свалка и исчезающие строки с фамилиями пилотов на моем экране. Правда, сзади подходят четыре лазерные платформы, и чужаку пока не до них…
Несколько капсул удирают. Штабу эскадры тоже пока не до них, у лазерных платформ есть куда более важная цель. Что ж… у трусов появился призрачный шанс спастись, протянуть свои дни до трибунала на Церере.
Почему-то я не чувствую гнева.
Ядерная вспышка между мной и чужаком. Это не самоликвидация промахнувшейся ракеты – они самоликвидируются без срабатывания боеголовки, – это перезахват цели. Мы бьем сами себя. Гаснут фамилии: Милославский, Дю-тертр, Штольц…
– Ти-и-и-им!!!
Легко сказать: подойти на дистанцию телепортации. Как?! Если бы эта инопланетная тварь с пяток минут постояла на месте!
Мбога, Расплюев, Мелехов, Форсайт…
– Есть!!! – победный вопль.
Глава 12. СТАТУС НЕ ОПРЕДЕЛЕН
Локатор фиксирует вспухающий волдырь ядерной плазмы бок о бок с чужаком – через две секунды чужак выскакивает из него, как протуберанец из маленького солнца. Вернее, как опаленный
