– этому у нас на Тверди учат всех, да не все умеют учиться.
Несть числа тем, кто сгинул, расслабившись всего на секунду-другую. Никто толком не считал, сколько людей погибло за время освоения Тверди от собственных (читай: земных) представлений о дикой природе. И теперь еще гибнут, но большей частью дураки и новые поселенцы. Старожил почти всегда знает, как поступить, чтобы добиться своего и уцелеть.
Вот и мы это знали. Я нашел уютную маленькую долинку с чистым ручьем, а в ней удобную скальную площадку, прижатую к утесу и несколько приподнятую над растительностью. С одной стороны мы были защищены утесом, потому что даже самой глупой твари не придет в голову самоубиться, бросившись на нас с этакой высоты, а с трех других сторон на десяток шагов было голо и пусто. Мы поработали ножами и довели «предполье» до пятнадцати шагов, заодно добыв топлива. Никакой зверь, включая дикого кота, не одолел бы такое расстояние одним прыжком, а кроме того, мы развесили на тропах сигнальные колокольчики и намеревались всю ночь жечь костры полукругом. И один из нас, понятное дело, должен был дежурить с ружьем в руках.
Мы вволю напились и набрали впрок воды, вымыли лошадей и искупались сами, если только барахтанье в мелком ручье можно назвать купанием. Но что хуже нехватки воды? Только ее отсутствие. Минувшую ночевку не хотелось и вспоминать. Мы не дотянули засветло до гряды и не нашли ни родника, ни места, где имело бы смысл выкопать яму с надеждой добыть хоть немного подпочвенной влаги. Хорошо уже то, что в буше отыскалась еще одна большая выжженная проплешина, причем совсем недавняя. Мы перемазались в саже, зато на нас никто не напал. Только очень мучила жажда.
Здесь-то было совсем иное дело. На границе Диких земель, зато чище. Опаснее, зато приятнее. Я вдруг понял, что не хотел бы отправиться на тот свет перемазанным вроде углежога и измученным, как шахтер. Нет уж, мне подавай честный поединок, когда я полностью готов к нему и противник тоже готов. Один на один, и уж если мне не повезет, то ничего не поделаешь. Сам виноват, сам ошибся и по сути сам себя убил, а не Твердь убила. Уж очень обидно умирать от жажды и изнеможения, будто ты зверь какой.
Мы славно поработали и отдохнули не хуже. До заката я еще слазил на самую высокую вершину, какая нашлась поблизости, и взял азимут на Одинокую гору. Видел издали свинозайца, но стрелять не стал. Вечерний воздух был прозрачен, и, освещенная косыми лучами, гора четко выделялась в сплошном море зелени. Мы забрали к востоку сильнее, чем следовало, но я не видел в этом никакой беды. Разве что чуточку больше времени проведем в Диких землях. Плохо ли? Не каждый из наших с Джафаром одноклассников видел Дикие земли хотя бы издали. И Джафар их не видел. Правда, и я не бывал прежде в этих краях, но зато мои десять поколений предков-твердиан – это не его три поколения! Пусть просвещается. Происшествие с бурыми червями окончательно расставило все по местам. Я здесь старший, а Джафар только стажер.
Ах, как хорошо было сидеть, прижавшись к скале, в ожидании, когда над угольями дойдет до кондиции большая ящерица, которой я отстрелил голову, спускаясь с горы! Накормленные и напоенные лошади вели себя спокойно, в кустах не звякало, а мы болтали на разные темы. Джафар шутливым тоном высказал мнение, что, мол, если бы власти знали, чего мы натерпелись за эти дни, нас бы просто выругали и простили. Мне стало ясно, что он под видом шутки пытается выдать желаемое за действительное, и я постарался разбить его надежды в прах, после чего мне было заявлено, что с юмором у меня туго. Ну и ладно, ну и пусть туго. Все равно мне не нравились его рассуждения. Я перевел разговор на диких зверей, а с них на домашнюю скотину и способы ее лечения. Вышел квалифицированный обмен мнениями, причем знания Джафара в данной области оказались обширнее моих.
– Тебе хорошо, у тебя семья большая, есть кому ухаживать за скотиной, – признал я со вздохом. – А у нас только трактор с навесным оборудованием. Знал бы ты, сколько он жрет горючего! Если уж начистоту – едва сводим концы с концами.
– Мы тоже.
– Сравнил! Тебя подменят, если что. А нас с мамой только двое. Помнишь, осенью я две недели в школу не ходил? Убирал урожай, пока мама болела. Дама Фарбергам на меня потом взъелась – отлынивал, мол, от занятий. И Мбути тоже.
Закономерным образом разговор перешел на школьных учителей с их дурацкими предметами, особенно землеведением, и продолжился насмешками над Землей и землянами. Теперь происшествие с земным министром представилось нам в юмористическом свете. Ка-ак его мотало на толстопяте! Туда-сюда! Словно куль с тряпьем. Небось не скоро забудет нашу планету!
Ночь прошла спокойно, и наутро мы спустились с гряды. Отдохнувшие лошади – моя Зараза и Джафаров мерин Ифрит – бежали ходко и, пожалуй, даже весело. Еще бы! – к северу от гряды начинались настоящие леса, а не надоевший буш с его кустами и колючками. Раздолье!
Опасное, правда, раздолье. На всякий случай я держал поперек седла ружье, заряженное патронами с самой крупной картечью, какая только нашлась. Всяк на Тверди знает: без острой нужды в Дикие земли лучше не соваться. Они и сейчас еще занимают больше половины Большого материка и девяносто процентов Северного континента. В этих краях могут водиться звери, еще не известные человеку. Здесь могут расти плотоядные растения и плотоядные грибы, причем неведомых видов. Здесь трудно найти место, куда хоть раз ступала нога человека.
В последнее время ходили, правда, слухи о железной дороге, что скоро будет протянута из Штернбурга в Степнянск и пройдет примерно по этим местам. Ну, может, чуть западнее. А только «скоро» на Тверди понятие относительное. Лет через пять-десять, может, и протянут узкоколейку и пустят по ней паровоз… И то вряд ли так скоро. Для подобных работ нужны толпы рабочих, а кто будет платить им жалованье? У нас лишних людей нет, каждый твердианин при деле. К примеру, отец Джафара – разве он бросит свою ферму ради сомнительного приработка, к тому же временного? Ищи дурака. Он и ухом не поведет. Видно, придется властям вербовать для этой работы новых переселенцев, особенно тех, кого выслали к нам насильно, и обещать им клочок земли, подъемные и забвение прошлых грехов по окончании прокладки узкоколейки…
Узкоколейка, да. И паровоз. Диаметр Врат – полтора метра, гиперканал жрет энергию непрерывно, причем в экспоненциальной зависимости от площади его сечения, так что неразъемную крупногабаритную технику к нам с Земли не переправишь. Разную мелочь и втридорога – пожалуйста, но все, что не проходит по габаритам сквозь Врата, земляне любезно предоставили изготовлять нам, твердианам. Паровоз – это еще немалое достижение для нас. Так же, как заводское оборудование. Найдена нефть, а нефтеперегонный заводик в нашем округе всего один, да и тот хилый. Не можем строить больших агрегатов ни для химического, ни для какого иного производства. Уголь и руду – и те добываем кирками. В нашей земле много чего есть, а берем пока по крохам. Вот и получается примитивнейшая из железных дорог с угольным или даже дровяным топливом вместо антиграва или хотя бы магнитной подвески. Впрочем, это еще что – первопоселенцы начинали вообще с одним тягловым скотом!
В Диких землях и я ощущал себя пионером, прокладывающим новые пути. Не скажу, что я сильно боялся, – скорее наслаждался приключением, будто их и без того было мало. А чувство опасности действовало вроде острой приправы. Я внимательно осматривал все, что попадалось на глаза: деревья, траву, взрытую какими-то животными почву, попадающиеся изредка скальные выходы. Само собой, я надеялся, что мне повезет. Повезло же Майлзу Залесски, скромному служащему лесозаготовительной компании, который отправился в лес размечать участки и наткнулся не на что-нибудь, а на месторождение, и не какое-нибудь там золотое, а скандиевое! Он нашел уникальный минерал, нигде, кроме Тверди, доселе не известный! В нем скандия до десяти процентов. Кто разбирается, тот скажет, что такого просто не бывает. Ну, где-то, может, и не бывает, а у нас есть. А скандий, я вам доложу, такой металл, что для технических нужд лучше него природой еще ничего не придумано, вот только мало его, и рассеян он, богатых месторождений нет. Залесски открыл первое, ну а дальше повел себя по-умному, и теперь он, наверное, самый богатый человек на Тверди. Почти весь скандиевый концентрат отсюда идет на Землю через Врата.
Повезло Залесски? Повезло, никто не спорит. Но везет тем, кто умеет смотреть и видеть, а не просто глазеет по сторонам без цели и смысла.
Да если бы только в одних минералах было дело! На Тверди то и дело открываются новые виды растений и животных, причем растения явно полезнее. Вот, скажем, хваталка зеленая – хищная тварь, что пластается в лесу по земле и норовит сцапать любое мелкое животное, что наступит сдуру на ее лист. Ногу
