Следующей в глаза бросалась россыпь свежих синяков, слагающихся в жутковатый, хорошо знакомый обережнику узор – словно кто-то задался целью пометить ими все болевые точки человека. Под ногтями тоже было черным-черно от втыкаемых туда иголок, а запястья сожжены до голого мяса, словно на них надевали раскаленные кандалы. К этому кошмару страшно было даже прикасаться, не то что связывать. Удивительно, как он вообще смог нож держать.
– Знаешь, – задумчиво сказал ЭрТар, – я бы на его месте тоже озверел.
– Иди воды лучше из ведра принеси, – рыкнул на него Джай, – а то как бы он у нас сам концы не отдал!
Горец не стал мелочиться, приволок все ведро. Нож он благоразумно воткнул в стол.
Обережник зачерпнул с полкружки, набрал в рот и фукнул седому в лицо. Хоть бы веки вздрогнули.
– Ты белье гладить собираешься или этого шмара будить? – ЭрТар отобрал у Джая кружку и, присев с другой стороны кровати, веером выплеснул на грудь и голову жреца остаток воды. Звучно похлопал мужчину по мокрым щекам. – Хэй, просыпайся! Теперь уже мы хотим с тобой поболтать.
– А он вообще дышит? – Обережник наклонился к лицу тваребожца, пытаясь услышать или губами уловить колебание воздуха возле его ноздрей, но все перебивало приглушенное урчание и сопение кошака, тоже беспокойно тычущегося в доходягу мордой.
Вместо ответа горец вздрогнул, выпрямился и расплылся в фальшивой улыбке:
– Здра-а-а-аствуй, красавыца!
Обычно Джай прислонял к двери наклоненный стул, ножками упирая его в щель между половыми досками; от наглых гостей не защищало, зато предупреждало хозяина. Но вчера парень так устал и заморочился с «сорокой», что забыл это сделать. Откинуть же крюк, просунув в щель между косяком и створкой прутик от метлы, было плевым делом.
Чем и обожала грешить госпожа Индора, утверждая, что «дверь сама приоткрылась, и я решила проверить, все ли в порядке».
Судя по лицу домовладелицы, порядок подразумевал нечто совсем иное, чем трое мужиков и корлисс в одной постели, на которых в складчину имелись одни штаны с расстегнутым ремнем (которым Джай собирался, да так и не сподобился, связать полудохлого убийцу), одна набедренная повязка (с изящной черной вышивкой, обычно нравящейся женщинам) и один ошейник.
Как раз в этот момент тваребожец соизволил дернуться и приглушенно застонать.
Прежде чем Джай успел раскрыть рот, «красавица» потрясенно взвизгнула: «Какая мерзость!» и захлопнула дверь.
– Извращенцы! – донеслось уже с лестницы, по которой Индора как будто не сбежала, а скатилась.
Кошак озадаченно поскреб за ухом задней лапой.
– Странная тетка, – поддержал его горец. – Такой случай упустила… А ведь, судя по ней, он в ее жизни был первым и последним!
– О, Иггр, за что ты повернулся ко мне Темным ликом?! – только и сумел простонать Джай. Если домовладелица, оправившись от потрясения, не укажет ему на дверь, жилье все равно придется менять – жизнь в нем под «понимающими» взглядами и намеками Индоры станет совсем невыносимой. Еще ведь и растреплет всем знакомым «на ушко»! Зато как ему начнет улыбаться младший помощник судьи…
– Не преувеличивай – всего лишь задницей, – утешил обережника ЭрТар. – Глянь-ка, наш морун наконец очнулся! Эй, ты! Как ты нас нашел, э?
Мужчина не ответил, продолжая слепо пялиться в потолок. Горец потыкал его пальцем в плечо, одновременно пытаясь привлечь внимание и убеждаясь, что на коже нет даже шрамов от стрелок.
– Я ж тебя вроде убил?
Седовласый молчал. Причем, кажется, не столько из упрямства, сколько не видя смысла разговаривать с одолевшими его чужаками, и что-то подсказывало Джаю: самого жреца пугать ножом бесполезно.
– Ладно, тваребожец, спрашивай сам, – к возмущению горца предложил обережник. – Ответ за ответ. Идет?
Мужчина тут же повернул к нему голову:
– Как вы попали в святилище?
– Перелезли через забор. Имя-то у тебя есть?
– Есть. Зачем?
– Чтобы попасть в святилище, – злорадно отплатил той же бусиной Джай.
– Ты нарушаешь уговор. – По пустым глазам жреца было видно, что он действительно не понимает, что парня не устроило.
– Ладно, – смирился обережник. – Я гнался вот за этим типом, хотел выкинуть его из сада прежде, чем он наделает глупостей.
– И наделал их сам, – ехидно уточнил горец. – Как тебя зовут, малахольный?
– Не по… н-н-не…
Тваребожец неожиданно уткнулся лицом в ладони, перекатился на бок, подтянул колени к животу и протяжно, безнадежно заскулил, как умирающий зверь. Тишш взволнованно затоптался на месте и начал подвывать. Джаю тоже стало жутковато. Он поискал глазами кружку, снова окунул ее в ведро и сунул жрецу под нос, с немалым трудом отодрав от лица одну руку. Вторая опустилась сама, когда мужчина вцепился в кружку и начал жадно, давясь и кашляя, хлебать воду.
– Сейчас он снова сдохнет, – мрачно предположил ЭрТар, – и ты его до утра будешь из всех углов выметать.
– Н-нет… – Жрец потряс головой и попытался сесть. Парни настороженно присматривались, не спеша помогать. – Не сейчас... я должен…
Входная дверь загудела и затрещала – не то от души постучались, не то попытались выбить, – и чей-то властный голос громко, заученно прокричал:
– По велению Иггра Двуединого, откройте!
Глава 8
…Ради тех, кто породил меня, и тех, кто останется после, я отрекаюсь от своей судьбы и клянусь следовать за Ней и оберегать Ее до последнего вздоха…
– Иду-иду! – торопливо залебезил внизу скрипучий голос «жэншыны» белобрысого. Тетка слишком хорошо знала, как нетерпеливы подобные гости, и дверь была ей дорога. – Бегу! Вот…
Звякнул крюк, скрипнули петли, и обережники ворвались в дом, не поздоровавшись и уж тем более не подумав вытереть ноги у порога. Тут же обшарили углы, с треском отдернули свисающие до пола занавеси, похлопали дверцами шкафов и, убедившись, что нижний этаж находится в их власти, подступили к лестнице.
Госпожа Индора увивалась рядом, как муха над головой идущего к хлеву мясника.
– Ох, как же вы вовремя! У него там… – Домовладелица до упора задержала воздух в груди и с придыханием его вытолкнула,– …оргия! Да не простая, а… с горцами!
– Хэй-най, так мне все-таки удалось произвести на нее впечатление! – с ухмылкой прошептал ЭрТар. Не то чтобы ему было так уж весело, но, если перед боем сам себе настроение не поднимешь, враг об этом тем более не позаботится.
–…и животными!
– И тебе тоже, предатель.
Кошак на всякий случай отодвинулся от обережника, а хвост вообще обвил вокруг лап.
– Разберемся, – неприязненно оборвал теткины излияния тот же бас, что гудел под дверью.
– Не волнуйся, добрая женщина! – Второй голос был певучим и благостным, но почему-то куда более пугающим. – Я попрошу Иггра вразумить твоего жильца и его друзей, и они больше никогда не нарушат покой этого жилища...
– Заприте дверь. – Голос жреца окреп и обесцветился, заставив ЭрТара усомниться, что моруны не умеют подделывать стук сердца. Мужчина снова стоял на ногах, как будто не он минуту назад трясся в непонятном припадке.
– Там же йер! – Белобрысый торопливо натягивал рубашку, не замечая, что надевает ее шиворот- навыворот.
