закрепить хорошее настроение бутылочкой вина, а то и двумя. Ссылаясь на занятость городского мага, он подкинул мне небольшую халтуру – вурдалака средней упитанности, загнездившегося в развалинах старой тюрьмы. Уговорившись с градоправителем об оплате, я оставила кобылу на постоялом дворе, расспросила местных жителей и отправилась в гости к жертве.
Тюрьма была разрушена гораздо сильнее, чем мне описывали. Вдобавок она просела – видимо, из-за многочисленных подкопов постояльцев. Еще три года назад в ней содержали разбойников и убийц, осужденных на вечное заточение, так что времени у них было предостаточно. Одно время вурдалак питался заключенными, потом нашел, что тюремщики куда нежнее на вкус, и тюрьму пришлось перебазировать. Вурдалак выразил свое возмущение акцией протеста, в ходе которой был изрядно погрызен целовальник, ночной порой возвращавшийся со свадьбы племянницы. Следующим оказался градоправитель, предшественник моего работодателя. Несмотря на безграничную благодарность, испытываемую последним по отношению к вурдалаку, обещанная мне сумма несколько превышала обычный гонорар мага-практика.
Пристроившись на ополовиненной статуе богини правосудия, серый бюст которой интригующе выглядывал из кущи лопухов и лебеды, я развернула свиток с планом. Итак, вурдалак приватизировал подвальный этаж тюрьмы, состоявший из коридора и ряда пыточных камер. Туда вело три входа – одним пользовались палачи и тюремщики, второй предназначался для заключенных, а по третьему выносили тела – он был прорублен в стене с видом на унылое кладбище, поросшее люпинами. Третий вход с некоторых пор стал для вурдалака парадным выходом – первые два были завалены фрагментами стен и перекрытий: года три назад некий алхимик-самоучка попытался ликвидировать вурдалака, ликвидировав тюрьму. Рвануло так, что стены распустились пионом. Вурдалак пересидел опыт в подвале, а окрестные селяне еще месяц собирали обломки кирпича с возделанных полей и латали соломенные крыши, кроя алхимика последними словами. Теперь к развалинам было не подступиться. В одном месте мне даже пришлось раскрыть небольшой телепорт, чтобы перебраться через нагромождение глыб с вмурованными железными крючьями, в которые превратились прутья оконных решеток.
Я решила не тянуть. Как говорится, раньше зайдешь – раньше выйдешь, а если вурдалак днем спит, то это его проблемы.
Дверь, ведущая в подземелье, была приоткрыта и заботливо подперта кирпичом.
“Какой гостеприимный вурдалак” – подумала я, с опаской спускаясь по влажным каменным ступеням. Двух нижних не хватало, их словно выдолбили и куда-то унесли, не оставив ни кусочка. Приглушив шаги заклинанием, я соскочила на усыпанный щебнем пол. Прямо мне в глаза смотрел скелет, распятый на дыбе. В прекрасно сохранившемся камине лежали на обрешетке щипцы, большие и маленькие, крючки мерзопакостного вида и погнутый железный сапог. На стене висел припорошенный известкой гобелен – грешники в преисподней, с энтузиазмом лижущие раскаленные сковородки. Подивившись фантазии ткача, я осмотрела комнатушку, но не обнаружила ничего интересного, и на цыпочках вышла в коридор. Щебень хрустел, несмотря на заклинание. Тихо ругнувшись, я остановилась, за неимением метлы сняла со спины меч в ножнах, оседлала его, ухватившись руками за крестовину, подпрыгнула и зависла в воздухе (разумеется, левитировать можно и без подручных средств, но это психологически сложнее, а так возникает хотя бы иллюзия опоры).
Беззвучно расхохотавшись, как и положено отпетой ведьме, я полетела вдоль коридора. Черные проемы распахнутых камер мелькали справа и слева. Я прощупывала их на расстоянии, посылая импульсы с помощью амулета, зажатого в кулаке. Вурдалак не показывался, зато я заметила четкую цепочку следов в пыли, ведущих в одну сторону от входа. Насколько я знала, нежить не признавала обуви, будь то лапти или сапоги на рифленой подошве. Очень, кстати, знакомо рифленой...
Взмыв к потолку, я оглядела темный коридор и заметила встречное движение в его противоположном конце. Спустя минуту клиент сапожника прошел подо мной, настороженно озираясь и вращая длинным узким мечом. Несколько десятков локтей я беззвучно летела следом, снизившись до уровня его затылка, пока свет из приотворенной двери не помог опознать черную всклокоченную шевелюру с длинной проплешиной-шрамом в области темечка. Ну что ж, раз он возвращается, значит, вурдалак почил в мире. Иначе возвращался бы вурдалак. Облегченно вздохнув, я позволила зловещему ведьминскому смеху раскатиться во всей красе.
Шквал обрушившейся на меня ругани мог сбить ворону на лету, но на дипломированную ведьму не подействовал.
– Идиотка! – Вал наконец убрал меч в ножны – после неудачной попытки пырнуть меня под ложечку. – Меня чуть мамырц (
– Так ты и есть вурдалак? Имидж сменил или как?
– Или как, – хмуро буркнул тролль. – Ты его нашла?
– Нет. А ты?
– Тоже. Лежбище нашел – последняя дверь по коридору, куча тряпок, костей и линялой шерсти. Что за лабарр (
– Может, ходил в гости и заночевал?
– Гхыр (
– Градоправитель.
– А меня купец Бобрыкин, евойную дочку вурдалак давеча пошамал. Слушай, ты не говори своему, лады?
– Вот еще. Тебе лапа и мне лапа, деньги по факту предъявления.
– Угу. Ну, вдвоем мы его живо уделаем!
– А он один?
– Да вроде бы. Только где? Может, ты, ведьма гхыровая (
– В начале коридора его не было.
– В конце тоже. Давай анекдоты травить – глядишь, заржет поганец.
– Если он здесь.
– Здесь. Нюхом чую.
– Меня небось не вычуял.
– Так ты ж с воздуха подкралась!
Одна и та же мысль поразила нас одновременно, мы задрали головы, и тут вурдалак прыгнул. Вал профессионально кувыркнулся в сторону, я взвизгнула и свалилась с меча. Вурдалак по-кошачьи извернулся, приземлившись на все четыре лапы прямо передо мной, и падающий меч метко треснул его по макушке. Пока монстр озадаченно мотал головой, тролль выхватил свой клинок и вскочил зверю на спину, сжав коленями бока. Вурдалак злобно взревел и ткнул в Вала раззявленной пастью, да так и застыл, скованный моим заклинанием. Всего на пять секунд, но в нашем ремесле хватает и одной.
Переждав конвульсии, Вал выдернул засаженный по самую рукоять меч, поднялся и презрительно сплюнул на пол возле безжизненной туши.
– Вовремя заметили. Вон он, гад, где сидел. – Тролль ткнул мечом в потолок, под которым в одной из стен образовалась изрядная ниша. – Слетай, погляди – вдруг там у него выводок остался?
– Не остался. – Я медленно перевернулась на живот, нащупала меч и встала на четвереньки. – Чур, мне передняя правая. Сколько тебе обещали?
– Сорок.
– За такие деньги можешь выпотрошить гада и вернуть купцу остатки доченьки. Кстати, о деньгах...
Вал криво и виновато ухмыльнулся, развел руками.
– Извини, цыпа, разминулись. Я бы отнес тебе эти паршивые сто монет в тот же день, но мне пришлось срочно уехать из города.
– Ничего себе, паршивые! – возмущенно хохотнула я. – Добрый жеребец или стельная корова! Если это такая мелочь, то, полагаю, тебя не затруднит вернуть мне старый должок?
