успел подбежать до того, как она полностью закрылась. Он навалился на нее всем телом и попытался ее открыть. Кейт держала ее изо всех сил.
Но он был сильнее, и дверь распахнулась.
– Нет, папа, нет!
Она хватала то, что попалось под руку – мензурки, чашки, сосуды с химикатами, – и изо всех сил швыряла в него. Он заслонился рукой и продолжал надвигаться на нее, хрустя разбившимся стеклом. Она схватила большую мензурку, отбила донышко о стол и выставила перед собой ее заостренный конец, надеясь его остановить. Она поверить не могла, что вела себя таким образом. Ведь это был человек, рядом с которым она выросла и которому доверяла, а теперь она думала только о том, как бы остановить его, защититься.
– Я же твоя дочь! – крикнула она. – Как можешь ты так поступать? Как можешь ты хотеть навредить мне?
Он продолжал двигаться.
Кейт пыталась дотянуться до него разбитой мензуркой, но он перехватил ее руку и сжал запястье с такой силой, что кровь бросилась ей в лицо, самодельное оружие выпало из руки и разбилось, упав на пол.
– Почему ты убил маму? Она тебя любила. Мы все тебя любили. Ты разбил ей сердце, папа. Почему?
Отец не ответил, только прижал Кейт к столу с такой силой, что край его врезался ей в спину. Она не знала, что он собирается сделать. Она поискала глазами что-нибудь, что можно было использовать против него. Какой-нибудь инструмент, телефон, что-нибудь. Тут она увидела пистолет. На другом конце стола.
Одной рукой отец держал свой пистолет, другой схватил Кейт за шею, сжав пальцами горло и перекрыв доступ воздуху. Она начала задыхаться.
– Ты делаешь мне больно, папа…
Затем он внезапно отпустил ее. Залез за ворот ее свитера, вытащил оттуда подвески и улыбнулся:
– Где он, детка? Хватит врать. Теперь никуда не денешься.
В этот момент непосредственно за ними раздался голос:
– Estoy aqui, Benjamin. Я здесь.
Глава восьмидесятая
Луис Прадо ждал в холле. Он хорошо справился со своей работой, выследил девчонку до офиса. Позаботился о двух агентах, когда они появились. Теперь осталось всего одно задание. И тогда он может ехать домой.
Было немного неприятно торчать в небольшом помещении вместе с двумя трупами на полу. Даже ему. Что там Рааб застрял?
Луис вышел наружу и закурил сигарету. Взглянул на часы. Ждал, когда Рааб покажется. Какое-то медицинское заведение. Воскресный вечер. Прохожих почти нет. Он старался не попадаться им на глаза. Луис был уверен, что сюда никто не придет.
Он думал о том, что эта работа – последняя. Он отдал братству все свои долги. Теперь он может вернуться домой. К своей семье. Они найдут ему какое-нибудь дело – маленькое кафе, может быть, посылочная контора. Что-нибудь легальное. Он может тренировать подростков. Футбол там, баскетбол. Ему нравились дети. А может быть, у него хватит денег, чтобы перевезти семью сюда.
Времени на эту работу у него ушло больше, чем он рассчитывал. Бесполезно стоять здесь и ждать. Может быть, ему стоит зайти вовнутрь. Шеф не любит сам пачкать руки, подумал Луис и мысленно рассмеялся. Он выбросил окурок и открыл внешнюю дверь. Дверь в офис была распахнута. Наверное, стоит зайти и проверить.
Тут он почувствовал удар в спину. Кулак? Нож? Луис даже не сразу сообразил, что упал на колени.
Он завернул руку за спину, дотронулся до того места, где возникла боль. Когда он поднес руку к глазам, он увидел, что она в крови. Еще один удар. Он упал лицом на холодный кафельный пол.
Изо рта пошла кровь. Он плохо видел. Оглянулся. За ним стоял бородатый мужчина в кепке.
Луис хихикнул, хотя звук оказался больше похожим на хриплый кашель, грудь будто бритвой резали, в горле булькала кровь. Он всегда знал, что именно так все и кончится. Таким вот образом. И это правильно. Все остальное – его глупые мечты, баскетбол, ласки жены, семья – все было ложью.
Бородатый мужчина наклонился и сказал по-испански:
– Пора возвращаться домой. – И прижал дуло пистолета к голове Луиса. Нажал на курок, и Луис перестал что-либо чувствовать. – Твой долг здесь уплачен.
Глава восемьдесят первая
– Я здесь, Бенджамин, – повторил спокойный голос.
Лицо отца оцепенело. Как будто он увидел того, кто стоял за его спиной, в глазах Кейт, как в зеркале.
Меркадо шагнул вперед.
– Повернись, брат. Положи пистолет на стол.
Отец послушался. Потом повернулся, и братья оказались стоящими лицом друг к другу впервые за двадцать лет.
– Ты искал меня, Бенджамин, – улыбнулся Меркадо, держа пистолет свободно, в опущенной руке. – Вот он я.
– Что ты собираешься делать? – спросил отец.
– Я не собираюсь в тебя стрелять, Бен, если ты об этом. Твой человек там, в холле, мертв. Как и многие другие. Не достаточно ли убитых? Шарон, Элеонора, моя жена… Ты правильно сказал, с враньем пора кончать.
– Тогда чего ты хочешь? – Отец злобно смотрел на брата.
– Чего я хочу? – Взгляд Меркадо остановился на Кейт. – Я хочу, чтобы Кейт все услышала.
Меркадо сделал шаг вперед. Взгляд его был спокойным и пронзительным.
– Что собиралась Шарон ей рассказать, Бен? Теперь, кроме нас троих, здесь никого нет. Что такое ты так упорно скрывал от Кейт?
Глаза Рааба забегали. Он сделал шаг к Кейт. Она видела, что он в отчаянии. Он мог использовать ее в качестве заложницы. Он сейчас на все способен.
– Это у тебя была подвеска, Оскар. И правда на твоей стороне. И пистолет.
Тут Меркадо сделал нечто, что повергло Кейт в шок. Он положил свой пистолет на ближайший стул. И остался стоять с пустыми руками.
– Настало время правды, Бен. Скажи ей. Что такое она могла узнать, чего ты боялся? Это все, что ей нужно.
Кейт видела, что он не рассчитывает выйти из этого противостояния живым.
– Что ты должен сказать, папа?
Бен не ответил.
Меркадо улыбнулся:
– Да нет, я не думаю, что это когда-либо имело для тебя большое значение, так ведь, Бен? Потому что ты ведь не в Шарон целился, верно? Пришла пора сказать правду, брат. Скажи ей! Она заслуживает правды.
Наступила зловещая тишина.
