пока отец не скажет, что пора уходить.
— Но почему? — жалобно протянул Дидье. — Я так давно не ел сладкого. Клянусь, меня никто не заметит.
Симона не по-дамски фыркнула.
— Ну конечно, никто и не подумает обратить внимание, как кусочки пирожных взлетают над буфетом и шлепаются на пол. — Произнеся эти слова, Симона тут же пожалела о своем сарказме и заговорила мягче: — Дидье, ты же сам говорил мне, что не хочешь есть. Так зачем же туда идти?
— Я могу вообразить, — ответил брат, опуская обиженный взгляд на мраморные плиты пола. — Если очень постараться, то можно почти вспомнить вкус меда.
Эти слова больно ранили сердце Симоны. Она с грустью улыбнулась брату сквозь вуаль.
— Когда мы вернемся к себе, мне принесут поднос, и ты сможешь поиграть.
Дидье вздохнул, огляделся, и на его мальчишеском лице вспыхнула лукавая улыбка.
— Интересно, кто это к нам идет? Я его прежде не видел.
Симона бросила быстрый взгляд на приближающегося рыцаря, о котором говорил Дидье, и едва не вскрикнула. Сквозь толпу к ней пробирался высокий — на полголовы выше отца — мужчина. Со странным чувством она наблюдала, какими жадными взглядами провожают его дамы.
Неудивительно, что женщины дарили этого- красавца таким вниманием. Симона и сама была очарована. Вьющиеся волосы темной волной спускались на плечи. Проницательный взгляд синих глаз поймал взгляд Симоны и больше не отпускал его. Жесткие линии скул создавали скульптурный эффект. Да, ей явился настоящий греческий бог!
Губы незнакомца изогнулись в ленивой улыбке. В груди Симоны разлилась теплота, но в душе возникла непонятная тревога.
Туника из тонкого сукна и нарядный плащ указывали, что перед ней человек богатый и знатный. На мятой вышитой ткани виднелись пятна, острый взгляд Симоны тотчас отметил болтающиеся нити — следы небрежного ремонта. Однако незнакомец держался уверенно и приближался к Симоне и ее брату с гордо поднятой головой.
— Дидье, — прошипела сестра. — Ни слова! — Симона плавно повернула голову и через вуаль посмотрела на рыцаря, который остановился прямо перед ней и поклонился, правда, слегка покачнувшись.
— Миледи, — произнес незнакомец. У Симоны мурашки побежали по спине при звуке этого мужественного голоса. — Надеюсь, вы не сочтете меня наглецом лишь оттого, что я посмел приблизиться к вам, не будучи представленным, но я просто не смог совладать с собой. Ваша красота привлекла меня к вам, как бездумную бабочку влечет чудесное пламя лампы. И я решил поговорить с вами прежде, чем вы исчезнете, как волшебное видение.
— О-ля-ля! — со смехом прошептал Дидье прямо в ухо Симоне. — По-моему, этот великан надеется, что исчезнешь не ты, а только твое платье, он просто пожирает тебя глазами.
Замечание Дидье вызвало на губах Симоны мимолетную улыбку, но она тотчас взяла себя в руки и милостиво вложила пальчики в протянутую ладонь рыцаря.
Он еще раз склонился перед красавицей и, не сводя глаз с ее лица, коснулся горячими сухими губами тонкого запястья. Казалось, в кожу Симоны вонзились сотни иголок. Когда он снова заговорил, Симона почувствовала, как у нее сжалось сердце.
— Я Николас Фицтодд, барон Крейн, — сверкнул безупречными зубами рыцарь.
— О, — тоненько пропел в ухо Симоне Дидье, — барон!
Симона открыла было рот, чтобы представиться, но Николас поднял руку, призывая ее к молчанию.
— Простите меня еще раз, леди дю Рош, но должен признаться, что по приезде сюда я справлялся о вашем имени. — И он сделал жест в сторону красивой пары, расположившейся неподалеку. — Мои осведомители — брат и его жена.
Симона настороженно разглядывала высокого светловолосого мужчину и женщину с ярко-рыжими волосами, но тут ее поразил и обезоружил неожиданный жест незнакомки — та поднесла руку к лицу и покачала пальцем. Симона слегка поклонилась и снова обратилась к рыцарю.
— Тогда я должна выразить им свою благодарность, — проговорила она хрипловатым от нахлынувшего волнения голосом — так сильно действовало на нее присутствие молодого барона.
Сидящий на полу Дидье заухал, как филин.
— Вас не мучает жажда? — учтиво спросил барон. — Я мог бы принести вам что-нибудь попить.
— Merci, — ответила Симона. На губах Николаса мелькнула еще одна завораживающая улыбка, и он снова исчез в толпе. Симона взглянула на брата: — Дидье, немедленно поднимись с пола!
По лицу брата катились крупные серебристые слезы. Он хохотал — слезы выступили от смеха.
— Merci, возлюбленный! О-хо-хо-хо- хо! — заливался Дидье, простирая руку вслед уходящему рыцарю.
— Сейчас же прекрати! — выкрикнула Симона, чувствуя, как краска заливает лицо.
Наконец Дидье совладал с собой и принялся вытирать ладонями щеки.
— О, сестрица, это было чудесно. Ты настолько забылась, что заговорила по-английски.
Симона вздрогнула. Все полагали, что она говорит только по-французски, и это было ее единственным оружием в стане врагов. Если бы здесь узнали об этом обмане, шансы Симоны на выгодный брак стали бы значительно меньше, ведь гордость хозяев не потерпела бы подобной лжи.
— Если бы ты не отвлекал меня, я бы владела собою лучше, — парировала Симона и тут же едва не вскрикнула от страха — к ней приближался отец в обществе толстого лорда Холбрука.
— Симона. — Арман возвышался над ней, как сторожевая башня, но Симоне невольно пришло в голову, что мускулистый торс барона Крейна значительно основательнее заслонял от нее вид на парадный зал. — Тебе весело?
— Oui, papa.
Остановившийся неподалеку Холбрук улыбался почти как родной дедушка. Симона содрогнулась.
— Bon. Мы с лордом Холбруком поищем спокойное местечко, чтобы обсудить… э-э-э… деловые вопросы. — Арман выделил последние слова, у Симоны екнуло сердце, она перевела испуганный взгляд на толстого лорда. Арман едва заметно кивнул и неловко улыбнулся. — Ты не заскучаешь, если мы тебя ненадолго оставим?
— Конечно, нет. — Симона опустила глаза и едва ответила на прощальное «Mademoiselle» лорда Холбрука.
— Симона выходит замуж! Симона выходит замуж! — запел Дидье, отплясывая вокруг ее стула.
— Похоже, — вздохнула Симона. Конечно, мысль о том, чтобы стать женой старого толстобрюхого лорда, не радовала ее, но Симона знала, что смирится.
— О, Дидье, — тихонько проговорила она и даже не постаралась прикрыть рот, — если бы маман была жива… Мы жили бы сейчас во Франции, а я уже была бы женой Шарля.
— Шарль никогда меня не любил, — тихонько заметил Дидье. Сейчас он сидел у ног Симоны, положив кудрявую головку ей на колени.
— Шарль любил тебя, Дидье, он просто не знал, что с тобой делать. В поместье Бовиль не было детей.
Тут Симона увидела, как барон Крейн снова пробирается к ней с кубком в руках и с той же ласково-ленивой улыбкой на губах. В голове закружился хоровод запретных образов — должно быть, мысль о предложении лорда Холбрука сыграла свою роль. Вот ее тело прижимается к его огромному животу. Старческие губы касаются ее кожи. О, если бы хоть на миг оказаться в мощных объятиях этого мускулистого гиганта, не думать ни о чем, кроме его поцелуев, прикосновений, соблазнительного шепота!
— Сестрица, ты вся дрожишь! — произнес Дидье и только сейчас заметил приближение барона. Губы брата раздвинулись в лукавой усмешке, открывая взгляду просвет на месте потерянного в позапрошлом году зуба. Однако Симону не разжалобил умильный вид Дидье, она ответила брату строгим предостерегающим взглядом.
— Леди дю Рош, — произнес барон, вручая ей кубок. — Здесь довольно душно. Не хотите ли подышать свежим воздухом?
Склоняясь над кубком, Симона уловила в немыслимо синих глазах барона явно порочные намерения, и ее вдруг охватило бездумное желание забыть обо всех обязательствах и убежать с этим отчаянным повесой, убежать хоть на миг! Симона слышала о похождениях таких вот баронов и прекрасно понимала: единственное, чего он хочет, — это соблазнить ее. Знала она и то, что любое нарушение приличий с ее стороны приведет к полному краху отцовских планов успешно выдать дочь замуж. Однако мысли о будущем с толстобрюхим Холбруком не оставляли, и Симона вдруг почувствовала, что ей все равно. Кто знает, может быть, это ее первый, последний и единственный шанс испытать настоящую страсть? Пусть мысли об этой ночной эскападе поддерживают проданную невесту всю оставшуюся жизнь. А барон улыбается так соблазнительно, что устоять невозможно!
— Вперед, сестрица! — шептал ей в ухо Дидье, и его слова сливались с бешеным стуком сердца. Она поднялась с козетки. Колени подгибались, а губы уже произносили:
— С превеликим удовольствием.
Глава 2
Николас вел миниатюрную леди дю Рош по лабиринту дворцовых коридоров. Сердце замирало от предвкушения.
Ник правильно угадал рост девушки. Высокое сооружение из головного убора и тяжелых кос едва возвышалось у него над плечом. В голове Ника роились игривые мысли: интересно, как такая разница в росте скажется на их приключениях в постели?
Сквозь позолоченный портал Ник провел свою даму в богато обставленные покои, но не остановился, а направился к двойным дверям, которые выходили на укрытый с трех сторон балкон — ночная прохлада и ветер не могли помешать уединению. Леди дю Рош отошла от своего спутника и встала у резного каменного парапета, чтобы полюбоваться ночным садом.
Итак, охота началась. Ник ухмыльнулся — темнота скрыла его ухмылку, — стянул с себя плащ и сделал шаг к Симоне. Остановившись у
