с губ воплем берсеркера – свирепым, как медвежий рев, и хищным, как волчий рык.
Солдаты попятились, ошарашенные этим противоестественным звуком. Их не учили драться с безумцами.
– Идите-ка сюда, вы, жалкие девчонки, – дразнил их Бьорн.
Они снова накинулись на него, и все трое покатились по столу и свалились на пол. Когда Бьорн попытался встать, ему по почкам пришелся удар подкованным сапогом. Он схватил обоих солдат за шкирку и столкнул их лбами. Они пошатнулись, но остались стоять.
Ветеран дал какую-то команду другу, и они бросились в очередную атаку. Драка путаницей рук и ног выкатилась через боковую дверь в узкий проулок. Зрители последовали за ними. Йоранд бодрящими криками поддерживал Бьорна.
Правый глаз Бьорна заплыл и ничего не видел. Он тронул его рукой, и она стала липкой от крови – один из ударов рассек ему лоб.
– Хочешь крови? – взревел Бьорн. Гибким движением он выхватил меч и со свистом рассек им воздух. – Поиграем по-настоящему.
Солдаты, оскалясь, с шумным лязгом вытащили свои мечи и начали кружить вокруг него.
Бьорн напружинил колени, готовясь принять удар. Внезапно что-то ударило его по голове. Боль взорвалась огненной вспышкой в мозгу. Он услышал, как со звоном покатился по булыжникам его меч, упал и провалился во тьму.
Глава 31
Когда Бьорн очнулся и вынырнул из темноты, он ощутил дикую боль и вновь погрузился во мрак, купаясь в нем, как кабан в болоте. Временами он слышал над собой какие-то голоса – грубые или тревожные и заботливые, но смысл слов оставался неуловимым. Окончательно Бьорна привел в чувство яркий свет.
– Пожалейте, закройте ставни, – пробормотал он, зарываясь в покрывало.
– Прости. – Йоранд сорвал с него одеяло. – Ты проспал всю ночь и большую часть дня. Красивей ты от этого не становишься, так что я решил посмотреть – может, ты хоть чуть-чуть успокоился от такого долгого отдыха.
Бьорн застонал. Во рту было сухо и мерзко, словно по языку прошелся целый византийский легион. Босиком. Когда он попытался сесть, голова закружилась. Ощущение было такое, что она вот-вот скатится с плеч.
– Отныне только мед и эль, – проныл он, поднося руку к голове, чтобы ее удержать. – Обещай, что если я когда-нибудь решусь прикоснуться к вину, ты меня прикончишь на месте.
Йоранд ухмыльнулся.
– Твоя голова болит не только от вина. Боюсь, я к этому тоже приложил руку.
Бьорн вопросительно поднял брови.
– Я сейчас не способен разгадывать загадки. Объясни, что ты хочешь этим сказать.
– Прежде чем ты разозлишься, имей в виду, что я выполнял приказ. – Йоранд вручил Бьорну тарелку с хлебом и маслинами. – Еще до того, как мы прибыли в дом араба, Орнольф велел мне пойти за тобой, если ты решишь нас оставить. Твой дядя не глупец. И не слепец.
Бьорн осторожно жевал хлеб, надеясь, что это успокоит его желудок.
– Значит, все считают меня глупцом?
– Нет, не глупцом, – примирительно ответил Йоранд. – Просто влюбленным. Кстати, на Орнольфа произвело большое впечатление, как вы с Рикой держались. Он думал, что вы сбежите.
– Будь по-моему, так бы оно и было.
– В любом случае худшее для тебя уже позади, – продолжал Йоранд. – Орнольф велел не мешать тебе сделать какую-нибудь глупость… лишь бы она не была смертельной. Эта драка прошлой ночью была для тебя тем, что нужно. Но когда ты вытащил меч, я обязан был все это прекратить.
– Ты?
– Мне пришлось заплатить хозяину таверны за амфору, которую я разбил о твою голову. – Йоранд ухмыльнулся и схватил с тарелки Бьорна маслину. – Но благодаря крепкому черепу твоя голова осталась цела.
Бьорн скосил глаза на Йоранда. Он понимал, что друг ждет от него благодарности, но не был способен на это. Он страдал не только от выпитого вина и удара по голове. Да, тело его уцелело, но ему придется жить с камнем на сердце. Йоранд наивно полагал, что для Бьорна худшее осталось позади. На самом деле его муки только начинались. Перед ним открывалась грустная перспектива жизни без Рики. Он медленно жевал хлеб и глотал его, не ощущая вкуса.
– Где я? – Бьорн осмотрел комнату, представляющую собой длинный коридор с матрасами у стен, вроде того, на каком он лежал сам.
– Казарма, – сказал Йоранд, наливая Бьорну в чашу какую-то густоватую белую жидкость. – Аргус и Зэндер, когда я объяснил им, в чем дело, повели себя весьма достойно. Разумеется, монеты, которыми я посеребрил их ладони, тоже очень помогли.
В ответ на слова Йоранда Бьорн выгнул бровь и поморщился, потому что даже такое движение вызвало мучительную боль.
– Я говорю о солдатах, с которыми ты дрался прошлым вечером. – Йоранд протянул ему чашу с мерзко пахнущим напитком, настойчиво предлагая выпить. – Знаешь, ты не первый мужчина, потерявший женщину. Они все поняли.
Бьорн хмыкнул и с отвращением посмотрел на чашу в руках друга.
– Что это такое?
– Козье молоко, два яйца и некоторые другие добавки, о которых тебе лучше не знать. – В голосе Йоранда не было ни малейшего сочувствия. – Выпей. Аргус говорит, что это просветлит тебе голову.
Бьорн залпом осушил чашу и вытер губы тыльной стороной ладони.
– Они все еще пытаются меня убить… Почему мы здесь? Я что, под арестом?
– Нет, ничего подобного, – нахмурился Йоранд. – Видя, как ты старался завязать драку, Аргус подумал, что, может, ты захочешь вступить в его полк в качестве тагмата. Так они называют наемников. Он решил, что, возможно, ты захочешь получать плату за то, что тебе и так нравится делать. Он говорит, что у них уже есть на службе северяне.
Тут до них донеслись новые звуки: топот подкованных ботинок и треск ударяющихся друг о друга деревянных мечей. Бьорн с трудом поднялся и поплелся к открытой двери. На просторном и ровном дворе практиковались солдаты. Они рубились, оттачивая боевое мастерство, вступая в схватку между собой и с хитроумными устройствами, имитирующими разные боевые удары. На дальнем плане кавалеристы отрабатывали повороты в узком пространстве и учили коней вставать на дыбы и бить противника подковами.
Мерзкая смесь козьего молока с добавками, безусловно, подействовала. Голова Бьорна совершенно прояснилась. Рика фактически умерла для него. Мечта о собственном земельном наделе ушла куда-то в тень вместе с памятью о Согнефьорде. Нежность и удовлетворение от жизни, которыми он мог бы наслаждаться рядом с Рикой, растаяли с ее уходом. Впереди он видел для себя лишь кровь, грязь и жестокую смерть… Он смотрел на солдат на дворе и ощущал все большее родство с ними. Битвы! В этом он знал толк. Здесь его место.
– Они сказали, что жалованье весьма условно можно считать приличным, – заметил Йоранд.
Бьорн мрачно кивнул:
– Этого будет достаточно.
Если повезет, он недолго проживет без Рики.
Глава 32
Рика отворила ставни. Воздух, напоенный ароматами жасмина, ударил в лицо. Она перегнулась через подоконник и глубоко вдохнула его. Ничего… Аромат был сладостным, но никакой радости ей не доставил. Казалось, сердце ее окутал плотный саван, и она больше не чувствовала ни боли, ни удовольствия. Она задумалась. Интересно, вернется ли к ней когда-нибудь эта способность.
Она оглядела двор и увидела сидевших внизу, в беседке, Орнольфа и Йоранда… Склонив друг к другу головы, они тихо о чем-то беседовали. Но то ли случайно, то ли по замыслу архитектора, каждое их слово долетало до ее комнаты на третьем этаже. Ей стало интересно, все ли женские комнаты могут похвастаться подобным преимуществом.
– Значит, он записался в солдаты, – услышала она голос Орнольфа.
– Да, вчера после полудня он поставил свой знак на табличке.
– Может, оно и к лучшему. Ему нужны перемены, – кивнул Орнольф. – А потом, военная добыча помогает мужчине разбогатеть. Не сомневаюсь, что он своим мечом заработает себе состояние. Однако до будущей весны нам надо будет подыскать кого-нибудь ему на замену. Я не хочу снова волочь лодку вокруг Аэфора такими малыми силами. Когда его полк покидает город?
– Бьорн говорит, что в следующем месяце. Они отправляются на восток воевать с сарацинами. – Йоранд провел пальцами по золотистым волосам. – Но он не собирается зарабатывать состояние. Он рвется к смерти.
Сердце Рики ушло в пятки. Она была не права. Она ощущала боль, и очень сильно.
Орнольф что-то раздраженно прорычал.
– Куда они его поместили?
– Сейчас он в пехоте, но Аргус сказал мне, что командир собирается попробовать его в кавалерии. Ты же знаешь, что Бьорн умеет обращаться с лошадьми. Вчера у них возникли трудности с одним четвероногим детенышем Локи, который никак не хотел носить седло. Бьорн схватил повод, нагнул голову упрямца, схватил его за ухо, что-то прошептал ему, и тот немедленно успокоился. Бьорн вскочил на него, проехал два или три круга, затем спрыгнул на землю и швырнул повод командиру. После этого конь демонстрировал манеры принца, – покачал головой Йоранд. – Так что Бьорн уже заработал себе репутацию отличного всадника, но каждый кавалерист должен сам обеспечить себя конем и сбруей, а у Бьорна на это нет серебра.
Рика услышала звон монет.
– Позаботься об этом, – сказал Орнольф. – Пехота – просто мясорубка для тех, кто ищет смерти. По крайней мере, на коне у него будет шанс выжить, а там постепенно он, может, придет в чувство.
– А ярл не разозлится, если узнает об этих расходах? – спросил Йоранд, убирая монеты в кошель у пояса.
– Полагаю, что с таким доходом, какой я обеспечил ему в этой поездке, Гуннар может позволить себе раскошелиться на лошадь для брата, – фыркнул Орнольф. – По сравнению с тем, что
