Тито. Но эти двое субъектов подпортили мне настроение, и я сорвал досаду на тебе.
— Ладно, прощаю, — сказал Моралес. — Вот теперь я позволю себе вопрос простофили: что второе?
— В лаборатории полиции округа произвели анализ такого же отпечатка лапы, какой ты брал с места убийства Фуэнтеса, и по его глубине рассчитали вес того, кто его оставил. И получилось у них четыреста пятьдесят три с хвостиком фунта, ну конечно, плюс-минус фунт-другой. В твою версию о том, что там наследил кошачьими лапами какой-то парень, это не больно-то укладывается.
— Почему. Разве это не могли быть двое парней, вставших, скажем, на блюдо, или что-то в таком же роде?
— Ну да, конечно, пара парней. Пара долбаных, здоровенных парней, которых никто ни хрена не видел! Я так понимаю, они перебросили убийцу, этого забывчивого ниндзя-певдоягуара в окно и через забор, после чего сами попросту растворились.
— Ты хочешь сказать, что мы снова возвращаемся к дрессированному коту?
— Нет, я и сам сбит с толку.
Моралес вскинул глаза и перекрестился.
— Слава тебе господи! Оказывается, я не полный идиот.
— Черт! — выругался Паз. — Ненавижу это дерьмо!
— Какое?
— Это отдельный вопрос, Тито: я тебе расскажу, но только, чтобы все осталось между нами. Годится?
— Конечно. Валяй, выкладывай.
— Ладно, начнем с того, что месяц назад, близко по времени к убийству Фуэнтеса, но раньше, чем ты пришел ко мне, мне и Амелии начали почти каждую ночь сниться сны, в которых присутствовал огромный пятнистый кот. По моим догадкам, такого же рода сны преследуют и Лолу. Она, конечно, ни в чем таком не признается, но последнее время она не в себе, не спит и глотает уйму таблеток. Кроме того, я отправился к матушкиному сантес, и он раскинул на Амелию ифа. Знаешь, что это такое?
— А то! Гадание в сантерии.
— Правильно. Так вот, он был расстроен результатом и сказал, что Амелии грозит опасность со стороны какого-то хищного животного вроде льва. Потом я дал ей мой енкангуэ, и у нее сны прекратились, но не у меня. Да и Лола, вероятно…
Паз прервался, некоторое время молча смотрел перед собой невидящим взглядом, а затем с силой ударил кулаком по столу.
— Проклятье! — воскликнул он и, схватив папку, начал листать ее, пока не нашел сделанное полицией округа описание таинственного индейца. — А ведь я видел этого парня! Мы с Амелией ездили на пляж — он подплыл к берегу на пластиковом ялике и разговаривал с ней. Он находился не более чем в десяти футах, а когда увидел меня, быстро погреб прочь.
Моралес воззрился на него с недоверием и кислой усмешкой.
— Джимми, какое отношение твоя дочь и ее сны могут иметь к двум убийствам и банде из Колумбии? Лихо! И мы собираемся заявиться и объяснить это Финнегану?
— Нет, забудь о Финнегане. Он-то нас дурит, это точно. Этот отчет не полон.
— Не полон?
— Нет. Они установили постоянное наблюдение за Гарсой и Ибанесом, верно? Ну и где результаты? Нет ни фотоснимков, ни записей телефонных переговоров. Это значит, они полагают, будто нашли что-то важное, и не собираются этим делиться с нами. По моему мнению, оба дома битком набиты подозрительного вида латиноамериканскими джентльменами.
— Но ты сам сказал, что это были не колумбийцы.
— Нет, я сказал, что убийства не были гангстерскими разборками. Боссы «Консуэлы» имели дело с какими-то колумбийскими бандитами, мне это сказала Виктория Кальдерон. Но эти бандиты пытались защитить кубинцев и к убийствам отношения не имеют. Идея же о том, что это дело рук конкурирующей банды, просто нелепа: это возвращает нас к нашему забывчивому ниндзя-псевдоягуару, которого быть не может. Нет, это связано с индейцем. А единственная наша ниточка к индейцу — это мистер Волосатик, к которому нас может привести эмблема на его футболке. Нам необходимо снова повидаться с этой секретаршей.
Они покинули офис шерифа, «намазав» тонкий слой дерьма на Финнегана и Рамиреса. Из машины Паз позвонил Виктории Кальдерон и выяснил, что офис «Консуэла Холдинг» временно закрыт. Мисс Туэро, секретарь, отправлена в отпуск до тех пор, пока оставшиеся в живых совладельцы не разберутся с ситуацией.
— Ну а как ты провел это время? — спросила Виктория после передачи этой информации вместе с номером телефона и домашним адресом женщины.
— Не без пользы. Покопался в полицейских файлах. Как ты и говорила, они думают на колумбийцев.
— А что об этом думаешь ты, Джимми?
— Это не колумбийцы. Во всяком случае, не только они. И это не телефонный разговор. Скажи лучше, как ты себя чувствуешь в роли большого босса?
— Я чувствовала бы себя гораздо лучше, будь у меня представление о том, что происходит на самом деле. Отец держал многое в своей голове, а чего не было в его голове, хранилось в голове Клементе.
— А это кто такой?..
— О, дядюшка Оскар, можно сказать, старый слуга нашей семьи. Я собираюсь избавиться от него, отправить его на покой, но он по-прежнему обращается со мной так, как когда лет в шесть тайком давал мне конфетки. Но это лирика, а вот в бухгалтерских книгах нет никакого смысла. Деньги поступают и списываются, выписываются счета-фактуры на совершенно непонятные товары, о которых я даже не слышала, причем не мелочь какая-то: три подъемника для бревен по двадцать две тысячи штука и уйма прочих машин для рубки и транспортировки древесины.
— Вы занимаетесь лесным бизнесом?
— Так это выглядит, но насколько я знаю, ничем таким мы не занимаемся, во всяком случае официально. И еще приобретали уйму строительного оборудования, и все эти странные приобретения скрываются среди вполне объяснимых покупок. Как тебе, например, нравится, сверлильный агрегат?
— Это что, бормашина?
Она рассмеялась чуть более натянуто, чем того требовала ремарка.
— Боже мой, Джимми, как я рада, что нашла тебя! Понимаешь, мне ведь просто не с кем было поговорить о таких делах.
— О делах семейных, да?
— Можешь смеяться, но именно это я имела в виду. На кой черт мы за пятьдесят кусков купили машину для просверливания древесных стволов, а? Я хочу спросить, для каких таких надобностей нам этот инструмент? Больно уж много тут странного. Причем меня беспокоят не только весьма диковинные расходы, но и неизвестно откуда берущиеся поступления. И вообще, проходили очень крупные, я имею в виду семизначные, цифры, платежи без счета-фактуры, позволяющего понять, за что осуществляется оплата.
— Еще одна тема не для телефонного разговора, — сказал Паз.
Эльвира Туэро жила в скромном доме на две семьи на знакомой Пазу улице, в одном квартале от матушкиной иле. Они позвонили заранее, и она согласилась с ними встретиться, хотя, как показалось Пазу, немного неохотно. И голос ее, похоже, звучал испуганно.
Испуганной она и выглядела. Вообще-то мисс Туэро явно была большой модницей, со светлыми, до плеч, модно подстриженными и уложенными волосами, правильным овалом лица и аккуратно выщипанными бровями над большими темными глазами.
Одета она была в свободную белую рубашку, обтягивающие розовые брючки под тореадора и золотистые босоножки. Паз, однако, отметил, что ярко-красный маникюр и педикюр не мешало бы подправить и что под глазами у нее совсем уж неподобающие смазанные пятна. Она провела их в
