из пут и удрать от двоих вооруженных колумбийских головорезов?
— Ей повезло, — сказал Моралес, пожав плечами. — А что, у тебя есть другая версия?
— Чем говорить, я лучше покажу: пол тут в пыли и смазке, поэтому все произошедшее читается как по книге. Наш маленький друг залезает на крышу, разбивает световой люк и спрыгивает на пол — вот сюда.
Паз указал нужное место лучом фонарика, словно учитель, действующий лазерной указкой.
— Покойник номер один замечает его, и он быстро прячется за шкаф. Там, куда он прыгнул, осталось смазанное пятно… Эй, Цвик, как ты себя чувствуешь?
Вошедший в гараж Цвик выглядел в сумраке совершенно зеленым.
— Я в порядке, — сказал он, отмахиваясь от насекомых, — а что вы здесь делаете?
— Мы воссоздаем картину преступления.
Паз кратко изложил содержание своего недавнего разговора с Моралесом, а затем направил луч фонаря на пол.
— Здесь следы босых ног обрываются. Он зашел за шкаф и остановился. И здесь же появляются следы ягуара. Ягуар обошел шкаф с другой стороны, присел — тут вы видите, как когти вдавились в цемент, когда он оттолкнулся, — взмыл в воздух и сбил нашего покойника с ног. Видимо, он налетел сзади, ибо у парня прокушен затылок. Потом он перевернул его и выпустил ему кишки. Лапы в кровище, это ясно видно по следам, ведущим в переднюю часть гаража.
Затем входит покойный numero dos, номер два, и тут, видите, снова зверюга припадает к земле — вот следы когтей, — одним прыжком настигает этого парня, разрывает ему глотку, вспарывает брюхо и закусывает на ходу его печенкой. После чего идет к подъемнику и общается с нашей подругой Дженни. Между прочим, она вполне могла видеть все шоу целиком. Смотрите, вот отпечатки босых ног там же, где и следы ягуара. Они появляются снова, и — взгляните сюда! Если присмотреться внимательно, видно, что один из них находится поверх следа кошачьей лапы, то есть является следующим по времени. Заметьте также, что лента была разрезана очень острым лезвием, причем все обрезки одинаковы. Она не выпростала руку, кто-то освободил ее, разрезав ленту. Ну и кто это мог быть, кроме нашего маленького индейца? Очевидно, он освободил ее после того, как разделался с головорезами.
Последовавшее молчание нарушил Моралес:
— Итак, ты говоришь, якобы твой индеец забрался сюда, превратился в ягуара, угрохал плохих парней, снова обернулся человеком, освободил девчонку и смылся.
Моралес произнес все это медленно, с расстановкой, словно говорил не с детективом, а с ребенком, но Паз представлял себе, как мысли его мечутся, словно эти тараканы, в поисках места, куда можно было бы спрятаться, чтобы уберечь свое здравомыслие и основы своего мировоззрения от предъявленных Пазом доказательств.
В отличие от Цвика он не позеленел, но потел и нервно чесался.
— Хм, — произнес Моралес, а от более определенного ответа его спасло то, что Цвик громко фыркнул:
— О Паз, надеюсь, ты это не серьезно. Это просто нелепо.
— Почему? Это то, на что указывают очевидные признаки.
— Значит, это ложные признаки, — заявил Цвик. — Ошибочные доказательства. Послушайте, ребята, если чего-то явно не могло произойти, но налицо имеются признаки, свидетельства, доказательства того, что это произошло, значит, у нас две возможности. Или наши доказательства ошибочны, или они сфабрикованы и представляют собой мистификацию.
— Я думал, наука основывается на доказательствах, — заметил Паз.
— В известной степени. Если ты добавляешь некие сведения к совокупности известных данных, доказательная база может быть скромной. А вот если ты собираешься опрокинуть установившиеся представления о физической вселенной, тут тебе лучше позаботиться о чертовой уйме солидных, веских доказательств. А их в данном случае мы не имеем.
— Ага, похоже, мы сейчас забыли о перемещениях туда-сюда в семи дополнительных пространственных измерениях Калаби — Йау?
Цвик одарил его ледяным взглядом.
— Пьяная трепотня — это одно дело, а вера в предполагаемое объяснение конкретного феномена — нечто совсем другое.
— Ну и во что ты готов поверить на основании имеющихся данных?
— Смотрел фильм «Близкие контакты третьего рода»? Да? Помнишь, как спускается материнский корабль? Там задействовано великое множество камер, снимающих процесс во всех мыслимых ракурсах, работает вся имеющаяся в распоряжении людей фиксирующая аппаратура. Так вот, здесь тот же случай. Если ты хочешь, чтобы я поверил в способность индейца превратиться в ягуара, валяй, но пусть это произойдет на глазах у свидетелей, в полностью освещенном помещении. И пусть это фиксируется всеми возможными средствами объективного контроля — не только видеокамерами, но и приборами, улавливающими весь спектр излучений, от инфракрасного до гамма-радиации. Мне нужен полный телеметрический комплект — детекторы массы, радиометры, электромагнитные и химические датчики. Мне нужно, чтобы индейца опутали по жабры проводами, как в реанимационной палате. Тогда — может быть, может быть! — я поверю. А это дерьмо? — Он сделал жест в направлении следов. — Я могу за час наставить кучу таких отпечатков, используя самые простейшие инструменты. А если тот, кто все это устроил, не совсем тупой, то могу побитья об заклад, что на телах обнаружатся волоски со шкуры ягуара и его ДНК. Впечатляюще, конечно, но я на такое не куплюсь.
— Да зачем кому-нибудь могло потребоваться этак ломаться? — спросил Паз.
— Зачем да почему — такие вопросы в ходу у некоторых долбаных детективов, которые сами себе морочат голову, вместо того чтобы спросить, что да как. Может, ты и вправду готов вообразить, будто это было мистическое существо, а не пара хреновых ловчил с ножами да хитрыми штуковинами, оставляющими фальшивые звериные следы вроде тех, которые используют придурки в подростковых лагерях, чтобы пугать девчонок. Когда найдешь ребят, которые это сделали, можешь порасспросить их, а я отсюда линяю.
Он направился к выходу, по дороге с хрустом давя тараканов.
— Ну что, Тито, как тебе то, что ты услышал от самого сообразительного малого в мире? — осведомился Паз.
— Ты ему веришь? — спросил Моралес.
— Вот что, Тито, сейчас ты детектив, а я просто суеверный кубинский повар.
Он изобразил на лице идиотскую улыбку, и через минуту Моралес тоже улыбнулся.
— Да, совсем забыл, — сказал он. — Так или иначе, это место под юрисдикцией округа, поэтому я звоню Финнегану, и пусть теперь у него голова болит. Не сомневаюсь, это сделает его день таким же насыщенным впечатлениями, каким сделало мой.
Паз не стал дожидаться детективов из полиции округа, а вызвал такси и подбросил Цвика в Корал- Гэйблз, неподалеку от университета, где он жил. Цвик после двойной дозы сухого «Викодина» был слишком вялым и заторможенным, чтобы вести автомобиль.
— Да, забавный выдался денек, — сказал он, вылезая из машины. — Давайте снова отправимся на рыбалку — чем скорее, тем лучше.
— Обязательно позвоню тебе, если увижу индейца, — сказал Паз. — Надо же узнать, что он думает насчет телеметрии.
— Обязательно это сделай, — кисло улыбнулся Цвик и заковылял прочь.
Когда Паз приехал домой, в воздухе висел дразнящий запах жарившегося мяса, и у него засосало под ложечкой от волчьего голода. Только сейчас он сообразил: ведь с самого завтрака у него во рту не было ни крошки, а сцена в гараже так отбила аппетит, что до этого момента ему даже не приходила мысль о еде. Первым делом, однако, Паз поспешил в ванную, сбросил одежду и залез под горячий душ. Уже приняв душ и вытираясь, он учуял сильный запах, перебивавший все остальные, включая запах мыла и слабый аромат готовившегося мяса. Он исходил от его одежды: Паз совсем забыл, как впитываются в одежду запахи с места убийства. Даже хуже, чем запах сигар, и в бытность детективом отдела убийств ему приходилось оплачивать астрономические счета из прачечной. Он засунул тряпки в стиральную машину, натянул свежие
