Марс и Венера в Любви

заговора с целью держать женщин в подчинении и контролировать их. Просто у мужчин и женщин разные потребности. Нам просто не обходимо захотеть увидеть эти различия и считаться с ними.

Я обнаружила, что не существует никакого заговора с целью держать женщин в подчинении и контролировать их.

Пока я училась предоставлять время Гэри для его «пещеры», муж постигал науку Джона слушать меня, не предлагая решения вопроса. Он сказал мне, что для него это оказалось труднее всего. Его работа состояла в том, чтобы предлагать ответы, поэтому когда Гэри только начинал учиться быть просто слушателем, он на самом деле крепко закрывал себе рот рукой. Для него это было по-настоящему болезненно, а я находила это забавным. Мы практиковались, Гэри учился, и теперь, когда я попадаю в свое самое глубокое, самое темное место, называемое колодцем, Гэри слушает и успокаивает меня. Благодаря его поддержке и пониманию моих нужд я необыкновенно быстро снова поднимаюсь на вершину, исполненная любовью и благодарностью к мужу больше, чем когда-либо. Ведь он выслушал меня.

Я понимаю лучше не только мужчин, но и себя саму. Разрушив мои оборонительные сооружения и пропустив Гэри внутрь, я могу теперь принимать его любовь и делить с ним мою. Это очень ценный подарок. Для меня огромное удовольствие поделиться моими несущими свет переживаниями во время путешествия в страну Джона Грея».

Начать сначала

История Роберта напоминает нам, как мы должны ценить то, что имеем. «С Дорин я познакомился в 1991 году у себя дома, когда устраивал барбекю. К тому времени я десять лет был в разводе и жил один. Мне исполнилось пятьдесят три, и я был готов встретить подругу, чтобы разделить с ней мои достижения, встречать рассветы и закаты. У Дорин тридцать пять лет прошли в браке, который она называла кошмарным и ужасным. Когда мы встретились, она была в разводе около года. «Я пока не готова к взаимоотношениям», — сказала она.

Отлично. Я человек терпеливый.

Через три недели после этого барбекю мы жили вместе и довольно скоро поженились. В наших отношениях не было никаких скрытых планов, никакой потребности в поддержке. Мы оба отдавали друг другу то, что имели. Относительно материальной стороны, у нас все было в двойном размере — дома, машины, мебельные гарнитуры. Нашей целью было доставить друг другу удовольствие, наслаждаться жизнью и нашими золотыми годами. И в финансовом отношении мы чувствовали себя уверенно и спокойно.

Я работал на силовой установке, а Дорин в качестве защитника пациентов на испытательном стенде. Мы оба являлись профессиональными посредниками. Дорин была практикующей медсестрой, очень умной женщиной и лидером по натуре. Очень быстро нам в голову пришла блестящая идея отказаться от поездок на автобусе предприятия и ездить на работу и с работы вместе. Дорин отвозила меня на работу утром и забирала после обеда. Это было здорово, потому что мы могли в это время поболтать. Мне доставляло удовольствие видеть, как Дорин подпрыгивает в своем «джипе», спускающемся по дороге.

«Ты ходил когда-нибудь в оперу?» — спросила меня Дорин вскоре после свадьбы. «Нет, но хочу пойти», — ответил я. «Ты меня спас! — воскликнула она. — Я никогда не могла найти того, кто составил бы мне компанию». Первой оперой, которую мы слушали, была «Женитьба Фигаро». Меня зацепило — я отправился в магазин и купил два смокинга. И позвольте мне добавить, что после смерти Дорин «Сан-Диего Опера Компани» посвятила представление «Макбет» ее памяти, памяти их подлинной почитательницы.

Когда Дорин чего-нибудь хотела или у нее возникало желание чем-нибудь заняться, я никогда не мог отказать ей. Если это было в моих физических, материальных и моральных силах, мы это получали. И я знаю почему — потому что я был с ней так недолго. Мы прожили вместе всего три года, но если бы мне кто- нибудь сказал, что это будут три дня, три часа, три секунды, я бы все равно согласился, поскольку нас связывала настоящая любовь. Я думаю, что причина кроется в нашей зрелости. Мы знали, чего хотели и что можем дать друг другу. Бывший муж Дорин говорил, что они не в состоянии позволить себе то или иное, поэтому она одна отправлялась в отпуск. И со мной раньше происходило то же самое — все, что я делал, я делал один.

Мы прожили вместе всего три года, но если бы мне кто-нибудь сказал, что это будут три дня, три часа, три секунды, я бы согласился, поскольку это была настоящая любовь.

Поэтому мы начали путешествовать. И пережили замечательные, потрясающие поездки — на Фиджи, в Новую Зеландию, в Австралию, в Кабо Сен-Лукас. И ближе к дому начали искать место, где могли бы жить. Дорин больше не хотела оставаться в Калифорнии, поэтому мы купили фургон и отправились в путь. Аризона, Нью-Мексико, Колорадо… Мы везде побывали. А потом я вспомнил о Седар-Сити, штат Юта, где бывал раньше, и мы поехали в это место. Там как раз проходил шекспировский фестиваль. Дорин влюбилась в Седар-Сити. Когда мы ехали по шоссе, Дорин заинтересовал недостроенный трехэтажный деревянный дом, стоящий на вершине холма. Мы попросили риэлтера заняться этим и выяснили, что владелец в отчаянном положении. Мы предложили ему восемьдесят тысяч долларов, и дело было сделано. Таким образом получили этот дом.

В июне было продано жилье Дорин в Калифорнии, а в июле — мое. И в августе мы вступили во владение собственностью в Седар-Сити, наняли подрядчика и превратили дом в фантастическое место, единственный дом в Юте, где было биде.

Четырнадцатого сентября Дорин поставили диагноз — полиомиелит.

Одиннадцатого декабря, так и не увидев нашего достроенного дома, Дорин умерла.

Мне это показалось жестокой шуткой. Потеряв Дорин, я лишился смысла жизни. У меня исчезло всякое представление о какой-либо цели. Дорин похоронили шестнадцатого декабря, а двадцать первого приехали рабочие, чтобы перевезти мои вещи в новый дом. Со дня смерти жены и почти до июля я целыми днями смотрел по телевизору процесс по делу О.Дж. Симпсона. Я набрал сорок фунтов и в талии прибавил пять дюймов. Мне ничего не хотелось делать. Моим единственным компаньоном стал наш кот Бобби, мой замечательный друг. Но я был полностью опустошен.

Мне помогло то, что я услышал по радио о группе поддержки для тех, кто лишился близких. Я посещал занятия дважды в неделю и понял, что горевать, страдать, словом чувствовать это нормально. Нормально сердиться, говорить с Дорин на ее любимом дереве, забираться в ее «джип» и плакать, даже писать ей письма. Такие вещи причиняют боль, но как замечательно понять, что ты способен чувствовать.

Мне кажется, горе — это переживание, которое очищает. В течение года я жил как отшельник на горе, в трех с половиной милях от города — двадцать акров земли, полное одиночество. Я позволил горю, словно огромной волне, накрыть меня с головой. Все это время я никак не развлекался, не общался с людьми. Я горевал и излечился.

Я позволил горю, словно огромной волне, накрыть меня с головой.

А потом в компании с Бобби и при поддержке группы смог двигаться дальше и снова открыться навстречу жизни. Я продал дом, переехал в Юджин и не оглядывался назад. Там я встретил женщину, и с тех пор горе и траур ослабели, хотя Дорин до сих пор живет в моем сердце.

После смерти Дорин мне попались книги «Мужчины — выходцы с Марса, женщины — с Венеры» и «Марс и Венера в спальне». Спустя пять месяцев я смог сосредоточиться и прочесть их. И в этих книгах я абсолютно ясно увидел нас. Дорин и вправду использовала некоторые из понятий, которые употреблял доктор Грей, например «ходить по яйцам», я увидел ее волнообразные циклы. Смог также вспомнить, когда удалялся в свою «пещеру». И я знал, что был «решателем проблем», марсианином с копьем, мечом и щитом, всегда готовым прийти на помощь столь беспомощной прекрасной девице. Но Дорин не была слабой, и когда я читал книгу, то думал: «Господи, теперь-то я понимаю».

Дорин всегда говорила мне, что я был единственным мужчиной, который слушает