дрожь.
Даниелла принесла на подносе Маленькую рюмку.
– Бренди.
– Слава – Богу! – Аманда залпом проглотила, обжигающую жидкость. – Еще! – задыхаясь, попросила она Даниеллу.
Даниелла вновь наполнила рюмку, и Аманда одним глотком осушила ее. И тут же разозлилась на себя. Она ведет себя как последняя трусиха. Кто он такой, чтобы так его бояться? Он хотел свадьбы, но она просто не готова стать его женой. Эрик поймет, она заставит его понять.
Тщательно вымывшись, Аманда встала и завернулась в протянутое Даниеллой полотенце. Потом она стояла дрожа, пока Даниелла надевала на нее тонкую, отделанную кружевами шелковую рубашку.
Несмотря на то что в камине горел огонь, Аманда чувствовала ночную прохладу. Ее дрожь вовсе не вызвана страхом, окончательно уверила она себя.
– Спокойной ночи, дорогая! – проговорила по-французски Даниелла, нежно поцеловав ее в щеку.
– Ты уходишь! – воскликнула Аманда.
– Ну конечно, – сказала Даниелла, покачав головой. Но не успела она повернуться, чтобы выйти, как дверь распахнулась и вошел Эрик.
Его темные волосы были влажными, словно он принял ванну где-то в другом месте. На нем был длинный бархатный халат, перехваченный поясом. Курчавые темные волоски выглядывали из-под воротника халата, там, где он расходился на груди. Аманда словно загипнотизированная уставилась на эту грудь, почувствовав, что вот-вот упадет.
– Прошу простить меня, милорд, – быстро проговорила Даниелла.
– Спокойной ночи, Даниелла, – сказал он, не отрывая глаз от жены.
Даниелла вышла из комнаты, дверь за ней закрылась.
Аманда облизала губы И откашлялась, отступая к окну.
– Эрик…
– Да? – Он шагнул к ней. В его движениях была грация дикой кошки и такая же спокойная решимость.
– Я… ох… я не могу!..
– Не можешь?
– Я не могу этого.
– Вот как? – Он помолчал, вежливо улыбаясь. – Что значит не можешь?
– Я… – Аманда опустила взгляд на свою рубашку и застыла в ужасе, поняв, что тончайший шелк облепляет твердые бугорки ее сосков и не скрывает рыже-золотистого треугольника между бедер. Она быстро подняла глаза на мужа, жалея, что не может сорвать с окна занавеску и закутаться в нее. Он снова двинулся вперед. Она замотала головой:
– Эрик, умоляю тебя, будь джентльменом и пойми…
Он вновь остановился, как бы раздумывая над ее словами.
– Нет.
– Нет?!
Он покачал головой и продолжил движение.
– Я объяснил тебе вчера, чего я жду… Ты дала мне слово, что не повернешь назад.
– Я и не собираюсь отступаться. Клянусь! Эрик, пожалуйста, постарайся понять. Я тебя совсем не знаю…
– К утру, любовь моя, ты узнаешь меня очень хорошо.
– Эрик, видит Бог, я не могу…
Он поймал Аманду за руку и резко притянул к себе. Она почувствовала напряжение его тела под халатом: ее шелковая рубашка создавала между ними преграду не более реальную, чем туман. Почувствовала его возбуждение, заглянула в его темные глаза и увидела в них серебристые искорки смеха. Он склонился к самым ее губам и прошептал:
– Ты можешь, любовь моя. Видит Бог, ты можешь. – Он поднял жену на руки. – И теперь, Аманда, если ты не возражаешь, я больше не стал бы поминать Бога в свою первую брачную ночь.
И Эрик бросил ее на прохладные простыни постели. Аманда попыталась приподняться, но услышала его смех, а затем почувствовала на себе вес его тела, вжимающего ее все глубже в мягкое ложе.
Глава 9
Она почувствовала легкость, словно ее погрузили в волшебные облака, и в то же мгновение все вокруг стало необыкновенно четким и осязаемым. Она ощущала течение реки, тепло огня и мерцающих свечей. А также жаркое мускулистое мужское тело сверху. Халат едва прикрывал его. Упершись руками в грудь Эрика, Аманда испытала невольное наслаждение от прикосновения кончиков пальцев к темным жестким волосам, от ощущения бугристых мышц под кожей. Подняв глаза, она увидела, что он улыбается. Нет – смеется!
– Не смей злорадствовать и насмехаться надо мной! – закричала она.
Его улыбка стала еще шире, и он заразительно расхохотался, блестя своими серебристо-синими глазами Поцеловав ее, неспособную шевельнуться, в лоб, Эрик провел губами по ее щеке и губам, заставив жаждать продолжения. Он заговорил, и его дыхание мягко защекотало ее кожу, обволакивая странной лаской:
– Я не смеюсь над тобой, любовь моя, а если показался злорадным, прости меня.
– Не прощу тебе ничего! – взорвалась Аманда, глядя ему прямо в глаза, в которых отражение свечей зажгло какой-то дьявольский огонек. Но лучше было смотреть ему в лицо. Она не смела опустить глаза на его тело. Было достаточно того, что она его чувствовала.
– Да, ты не простишь! – прошептал он. – И никогда не прекратишь бороться, но сейчас, мой маленький ястреб, ты оказалась воробышком в моей постели.
– Воробышком! – Аманда приподнялась, оказавшись прижатой к его груди. И задохнулась, поняв, что он нарочно спровоцировал это движение, что, прижавшись к нему, она лишь усилила все, что было в нем мужского и нетерпеливого, твердого и неистового. Ее пальцы впились в его плечи. Почувствовав напряженность его мощных мускулов, Аманда поняла, что не сможет сбросить его. Внезапно она начала дрожать. Облизав губы, хотела что-то сказать, но именно в этот момент Эрик наконец решил ее поцеловать. Его язык проник глубоко в ее рот, словно ворвавшись ей в душу. Каждое движение было таким рассчитанно медленным, таким отбирающим дыхание, что ее дрожь стала напоминать лихорадку. Он улыбнулся в темноте и провел пальцем по ее влажным губам.
– Вижу, что ястреб возвращается. Ты же ничего не боишься, Аманда. Так зачем бояться меня сейчас?
– Я не боюсь тебя, – прошептала она.
– И не должна, – сказал он. – Я не лгал тебе. Жизнь дается для того, чтобы прожить ее наслаждаясь, моя любовь, даже здесь!
Обещаю показать тебе, что это возможно.
– Если ты сделаешь это сегодня, это будет изнасилованием, и тогда, клянусь, я никогда не прощу тебя.
– Это не будет изнасилованием.
– Нет, будет! – закричала Аманда, поддавшись внезапной панике. В отчаянном порыве она ударила его изо всех сил, и ее колено попало ему точно в пах.
Поначалу она не поняла, что натворила.
Эрик замер, напрягшись, лицо исказила гримаса боли. Аманда заметила, что он ослабил хватку, и, рванувшись, высвободилась из его рук.
Но не успела она скатиться с кровати, как почувствовала, что ее крепко схватили сзади за рубашку. Ткань затрещала, когда она, вскрикнув, попыталась встать. Невидимая сила развернула девушку, и она снова упала на колени; нога Эрика наступила на подол рубашки. Аманда подняла глаза и увидела, что Эрик, разъяренный, тянется к ней.
– Аманда, любовь моя, ты настоящая стерва!
– Нет, – прошептала она, сама не понимая, относится ли это к его словам или к тому, что должно произойти между ними этой ночью. – Нет! – выдохнула она, отчаянно стараясь высвободить рубашку.
Глядя на Эрика снизу вверх, она не могла унять дрожь. Аманда увидела, что причинила ему сильную боль, и испугалась. Как глупо!
Нужно было продолжать уговаривать его.
– Я не хотела сделать тебе больно! – закричала она.
– Неужели? Значит, это был твой вариант нежной супружеской ласки? Тогда, моя дорогая, тебе нужно преподать урок.
Ей вовсе не понравилось беспощадное выражение на лице мужа.
– Эрик…
– Вставай, Аманда) – Он протянул ей руку.
Девушка уставилась на эту сильную руку, понимая, что не сможет заставить себя взять ее.
Вырвав наконец подол рубашки из-под его ноги, Аманда вскочила и бросилась в другой конец комнаты. Обернувшись, чтобы встретить его лицом к лицу, она прижалась спиной к стене. Эрик спокойно подошел к жене и, не касаясь ее, оперся руками о стену с двух сторон от ее головы. Неожиданно он улыбнулся:
– Мы уже говорили об этом. Ничто и никто, любимая, не изменит течения этой ночи. Все будет так, как должно быть.
Аманда задохнулась, потрясенная его словами, и попыталась сопротивляться, когда он поднял ее на руки. Она извивалась и брыкалась, но Эрик донес ее до кровати и опустил на одеяло. Девушка хотела подняться, но он уже прижал ее сверху и завел ей руки за голову.
– Сегодня ночью мы станем мужем и женой! – свирепо пообещал он. Затем поймал ее лицо за подбородок свободной рукой и поцеловал.
Поцеловал крепко, страстно, открытым ртом, отбирая дыхание и лишая сил, разума и остатков воли бандитским бесстыдством своего языка Аманда не запомнила, сколько длился их поцелуй. Оторвавшись от губ жены, он пронзил ее возбужденным взглядом и жестко произнес:
– Ты моя жена, Аманда! Твое обязательство делить со мной ложе было подтверждено клятвой у алтаря, и не пытайтесь, леди, изменить своему слову!
Она встретила его взгляд, зная, что будет сопротивляться, несмотря на все его слова, но в то же время с удивлением прислушиваясь к странным толчкам своего сердца; Она ненавидит его…
Но… кажется, она его хочет.
Эрик отпустил запястья девушки, взял ее ладони в свои, переплетя пальцы, и плотно прижал их к ее голове. Волосы Аманды струились меж сплетенных пальцев, став ярко-красными в свете огня. Он улыбнулся глядящим на него широко открытым глазам, изумрудным в переменчивых отблесках пламени камина.
Он хотел ее сейчас как никогда, с нетерпением, пугавшим его. До прихода сюда Эрик клялся себе, что обойдется с ней нежно, но он не ожидал столь яростного сопротивления и того, что гнев заставит его действовать так
